Jump to content
  • Блоги разработчиков

    • Что для вас важнее?

      Да, давненько я ничего не писал.
      Работу над сборкой я прекратил, как вы уже, наверное, заметили. На то было несколько причин. Возвращаться к ней у меня планов нет, все, что хотел и мог, я в ней реализовал. Буду считать версию 1.6.2 финальной.
      И вот что-то навеяло снова тот самый вопрос: а за что мы любим сборки и Oblivion Association в частности? Что для вас важнее в сборке? Да, вопрос этот уже не раз звучал, но всегда ведь интересно услышать новые мнения, спустя разные промежутки времени.
      Лично я всегда любил ОА за ее целостность и большое кол-во контента. Да, ее не назовешь лорной, но мне это и не важно. Главное, чтобы было, чем заняться. Графика всегда на втором плане. Квесты, новые территории для исследования. Новые вещи, которые можно коллекционировать и выставлять в своем замке. Очень жаль, что так и не доделали мод с коллекционными картами. Или доделали, а я просто не в курсе? Так же обязательно ставлю себе мод Enhanced Hotkeys, без которого игру не представляю. Вот как-то так у меня.
      Не надеюсь получить большое кол-во отзывов, но все же)
      Ed_MSL

      13883

      31

    • Патч 1.6.2

      Выпустил небольшой патч. В нем добавил краткое описание для модов в Mod Organizer, а так же пропущенную текстуру двери в Корроле.
      Прилетит в лаунчер.
      Ed_MSL

      6287

      3

    • Фикс для 1.6.1

      Выпустил небольшой фикс для существ Обливиона на основании багрепорта. Были пропущены файлы, что провоцировало вылеты в планах Обливиона, в том числе у врат Кватча.
      Обновление прилетит в лаунчер.
      Ed_MSL

      1272

      0

    • Патч 1.6.1

      Выпустил небольшой патч на основании последних багрепортов плюс с правками некоторых старых багов. Список исправлений во вкладке "История версий" на странице файла.
      Обновление прилетит в лаунчер.
      Ed_MSL

      863

      0

    • Вышло обновление 1.6.0

      Хотя и с задержкой в неделю, но обещанное обновление готово. Скачиваем, устанавливаем, играем.
      Подробности на полной новости. Скачать здесь. О проблемах писать здесь.
      Ed_MSL

      2297

      13

    • Обновление задерживается

      Сегодня обновления не будет. Перед упаковкой были найдены серьезные ошибки, а времени для исправления не хватило. Помимо этого нужно протестировать еще одно нововведение. Выйдет обновление на след. неделе, это точно. Следите за новостями.
      Ed_MSL

      1067

      0

    • Обновление почти готово

      Обновление 1.6 почти готово. Основные проблемы исправлены, ресурсы упакованы. Завтра, в субботу, постараюсь провести последние тесты и буду готовить к выпуску. Еще раз напомню, что это обновление так же чисто техническое, ничего нового из контента нет. Так что если сборка у вас работает и ничего не мешает игре, то можно не устанавливать.
      Подробности будут в полноценной новости. Следите за обновлениями.
      Ed_MSL

      835

      0

    • Версия 1.6

      Что ж, версии 1.6 быть. Как я и говорил, развитие сборки не идет, но исправления и оптимизация ведется. И данное обновление не является исключением. Основное, что было сделано в этот раз, это уменьшение итогового размера сборки путем удаления лишних файлов, которых оказалось много. Так же ресурсы будут запакованы в BSA архивы, что сократит время установки.
      Так же будут исправлены найденные баги, которые нельзя было исправить через онлайн-обновления (озвучка Вильи, Стим оверлей).
      Ориентировочное время выхода - след. неделя. Следите за новостями.
      Ed_MSL

      1799

      3

    • Версия 1.6?

      Наступило затишье. Новых багов нет (или не сообщают), для решения старых нужна перепаковка сборки.
      Уже есть некоторые наработки. Оптимизирована файловая структура. Но я считаю, что этого маловато для выпуска новой версии, при учете, что новых модов все равно не будет.
      Так что пока новой версии не ожидается. Однако, я продолжу оптимизацию и исправление багов, если таковые найдутся.
      Ed_MSL

      1314

      2

    • Патч 1.5.1

      Как и обещал, выкладываю небольшой патч. Изменений не много:
      Мод Display Stats добавлен в опциональные моды. Спасибо за предложение @Ma_aelKoT (https://rubarius.ru/issues/перенести-display-stats-в-опциональные-моды-r13/). Исправлено фиолетовое тело Вильи в купальнике по умолчанию. Для этого купальник Вильи установлен по умолчанию для телаа HGEC. Возвращен русский перевод для фразы Варнадо, а так же имен некоторых NPC. Спасибо @Ma_aelKoT (https://rubarius.ru/issues/нет-озвучки-некоторых-фраз-у-варнадо-r9/). Удален загрузочный экран на тему загадочного портала близ ИГ. Их больше, но этот мелькал чаще всего. Удалены дубли объектов, а так же лишние объекты в Тюремном районе ИГ. Спасибо @Ma_aelKoT. На самом деле дублей объектов было больше. Все почистил, удалил так же другие лишние объекты и поправил ландшафт, чтобы высокая трава не росла в каменной дороге. Прилетит в лаунчер.
      О багах и проблемах пишем как всегда в техподдержку.
      На этом все. Приятной игры
      Ed_MSL

      1316

      0

Авторское

Авторские статьи на различные темы, не попадающие под другие категории.

89 новости in this category

    Ed_MSL

    Авторское

    Приближается 1 ноября, а это значит, что вот-вот наступит "Самая страшная ночь в году". Поэтому сегодня я расскажу Вам про праздник Хэллоуин. Хэллоуин (c англ. Halloween), пожалуй, один из самых мистических праздников в году, корни которого уходят к традициям древних кельтов Ирландии и Шотландии. Хэллоуин любят и отмечают во всем мире. В России к нему относятся неоднозначно, в первую очередь по религиозным причинам. Но давайте не будем разводить дискуссий по этому поводу, а просто слегка проникнемся атмосферой этого праздника. Итак, поехали.
    История Хэллоуина
    Современный Хэллоуин — это видоизмененный праздник древних кельтов под названием Самайн (Samhain), который знаменовал собой окончание одного сельскохозяйственного года и начало следующего. Кельты делили год на две равные половины: светлую (лето) и темную (зима). Согласно Оксфордскому словарю фольклора, Самайн был праздником одновременно для всех народов Британских островов и прочно ассоциировался со смертью и сверхъестественным. В то же время нет никаких доказательств того, что в языческие времена праздник имел какое-либо особое значение, кроме сельскохозяйственного и сезонного.
    Гулянья затягивались на неделю. Однако кульминация праздника приходилась на ночь с 31 октября на 1 ноября — стык двух сезонов. Кельты верили, что последняя ночь уходящего года самая мистическая.
    Согласно преданиям, именно в это время в мир живых проникали страшные духи. Чтобы отпугнуть нечисть, кельты гасили в домах огонь, надевали звериные шкуры, разрисовывали лица, а потом шли прыгать через костры и петь непристойные песни. Для того чтобы нечисть не баловалась в оставленных домах, кельты оставляли страшных «сторожей» — вырезанные фигурки из кормовой репы — турнепса. Для того чтобы задобрить духов, у жилищ клали угощения.
    После принятия христианства Самайн и прочие кельтские забавы были признаны бесовщиной. В VIII веке римский папа Григорий III решил перенести на 1 ноября День всех святых. Этим христианская церковь хотела искоренить языческие традиции.
    figure { border: thin #c0c0c0 solid; display: flex; flex-flow: column; padding: 5px; max-width: 300px; margin: auto; } figcaption { background-color: #222; color: #fff; font: italic smaller sans-serif; padding: 3px; text-align: center; } Костюмы на Хэллоуин, примерно 1930-40е. Традиция наряжаться в костюмы и ходить от дома к дому, выпрашивая сладости, появилась ещё в Средневековье и первоначально была связана с Рождеством. В Англии и Ирландии бедняки издревле ходили по домам и выпрашивали так называемые «духовные пирожные» в День всех святых (1 ноября), обещая в обмен молиться за души умерших родственников хозяев. Хотя этот обычай считается исконно британским, исследователи также находили упоминания о нём на юге Италии. Один из персонажей комедии Уильяма Шекспира «Два веронца» произносит фразу «Ты скулишь, как нищий на День всех святых», что свидетельствует о широком распространении данного обычая уже в конце XVI столетия.
    Термин Trick-or-treat впервые стал использоваться в США, первый раз его использование зафиксировано в 1934 году, а сам он начал активно распространяться только с 1939 года. Литературно его можно перевести как шутка или угощение (распространённые варианты — проделка или угощение, сладость или гадость и др.) что указывает на шуточную угрозу нанести вред, если хозяин не принесёт детям угощение.
    Обычай надевать ролевые костюмы и носить с собой «светильник Джека» появился только на рубеже XIX и XX веков, причём в обмен на деньги или еду изначально нужно было предлагать разные развлечения.
    Хэллоуин в наши дни
    Дом, украшенный к Хэллоуину В современном мире праздник утратил свое историческое и религиозное значение. В какой-то степени сейчас Хэллоуин — просто повод для веселья. Кельтские традиции адаптировали под новое время: вместо шкуры зверей люди надевают костюмы, дарят угощения детям, а не духам. Во многих странах угощение для духов сегодня достается детям, ходящим от дома к дому в красочных костюмах. А священный огонь по-прежнему приносят в дом в фонариках, "светильниках Джека".
    Фонарь Джека «Светильник Джека» — тыква с вырезанными глазами, носом и ртом, внутрь которой помещается свеча. Традицию создавать такие фонари связывают с ирландской легендой о старом фермере по имени Джек. Он умудрился дважды обмануть дьявола и взять с него обещание отказаться от посягательства на его душу. Джек не попал ни в рай, ни в ад. Он сделал из тыквы светильник, поместив в нее тлеющие угольки. Так он ходит по свету в ожидании судного дня. Кстати, неясно, фигурировала ли тыква в первоначальных традициях. По некоторым версиям это была репа или брюква.
    Яблоки в карамели Празднование Хэллоуина также сопровождается различными играми и гаданиями. Люди украшают свои дома фонариками, тыквами.
    Поскольку праздник приходится на время урожая яблок, большинство хэллоуинских сладостей основано на яблоках. Специально к торжеству готовят яблочную карамель, яблоки в сиропе (иногда с добавлением орехов), яблочные ириски.
    В угощениях так же встречается и присущая празднику атрибутика, например, устраивая вечеринки на Хэллоуин, блюда и напитки к празднику делают соответствующие — пунш с плавающими кистями рук изо льда, коктейли с «мозгами» и «глазами», пироги в виде мозгов и прочее.
    Если не хочется страшилок, можно приготовить себе пряный тыквенный латте.
    Хэллоуин в России
    Для России Хэллоуин — экзотический и неоднозначный праздник. К нам он пришел в 90-е, и еще не успел обрасти традициями, подобными тем, что существуют в Европе или Америке, где Хэллоуин праздновался веками.
    Русская Православная Церковь празднование Хэллоуина не одобряет. Как кстати, и Совет муфтиев России. Именно из-за его языческих коннотаций — как ни крути, а кельтский Самайн ассоциируется со смертью, в то время как христианство говорит нам о вечной жизни. И у православных есть свой День всех святых — он приходится на первое воскресенье после праздника Святой Троицы в июне.
    Тем не менее, россияне относятся к Хэллоуину просто как к поводу повеселиться, надеть необычные костюмы и провести время в компании друзей. Как и многие праздники других стран, пришедших в Россию, Хэллоуин утратил свое первоначальное значение, растерял часть традиционных для него ритуалов и оброс новыми.
    Сегодня во многих клубах в ночь на 1 ноября проводятся Halloween-parties. Наличие костюма и фонарика из тыквы на таких мероприятиях приветствуется. Те, у кого нет желания отправляться в клуб, организовывают домашние вечеринки. Здесь можно отпустить фантазию и как следует повеселиться, украшая дом, придумывая праздничный грим и изобретая тематические угощения.
    Хэллоуин в играх
    Конечно же тема Хэллоуина не обошла и игры. Однако, как таковых игр именно про Хеллоуин не так много. Одной из таких игр является  Pumpkin Jack. Вот что пишут о сюжете:
    Жил-был Демон, ему надоело смотреть на то, как веселятся и радуются жизни люди в мире. Он захотел устроить хаос на земле и вызвал всех чудовищ и монстров. Поэтому народ решил попросить помощь могущественного волшебника, который обещал спасти мир от нечисти злой. Демону это не понравилось и решил он призвать Скупого Джека! Который никогда его не подводил. Наша задача справиться с волшебником и продолжить хаос на земле!
    Но чаще всего игры являются либо простенькими 2-D платформерами вроде Trick or Treat (но ни в коем случае не хочу сказать, что они плохи), либо косвенно относятся к Хэллоуину, как например Witch It, либо являются тематическими дополнениями для более крупных игр, таких как Borderlands 2, например.
    Самый же большой простор открывается в онлайн-играх, во многих из которых проходят тематические события.
    В TES Online проходит Фестиваль ведьм, а в Nevervinter - Маскарад Лжецов. В World of Warcraft возвращается и вновь наводит ужас на земли Азерота Всадник без головы.
    Но не только в играх жанра фэнтези проводятся подобные события. Так, например, в Dead by Daylight проводится событие The Haunted by Daylight, в GTA Online - Halloween 2022, а в Мире танков - Тыквенный переполох.
    Так что игрокам в своей любимой игре скучать точно не придется.
    Хэллоуин и Oblivion
    И конечно же я не мог обойти стороной мой любимый Oblivion. Для него есть плагины с тематикой Хэллоуина. Есть простые реплейсеры, которые заменяют грязекрабов на жутковатых тыкв с щупальцами, а овцам и крысам заменяют головы на тыквы, или заменяют растущие на грядках тыквы на фонари Джека. Но есть вещи и по серьезнее и я имею ввиду квесты, самый известный из которых, пожалуй, Darkness Hollows или Темные Низины. Этот квестовый мод был в сборке в версиях 0.9.х.
    Довольно занятный квест с интересными локациями и атмосферой. При желании, вы можете установить его и на Era of Change HD, конфликтов быть не должно, так как большая часть действия квеста проходит в отдельном от Тамриэля мире.
    Так же недавно вышел новый хоррор-квест - Shroud Over Stalrous Manor. Квесты для Обливион сейчас большая редкость, тем более такие большие. Однако, я в него не играл и ничего конкретного сказать не могу, но, судя по описанию, жути и мистики в нем хватает.
    Хэллоуин и Rubarius
    Наш сайт не остался в этот раз в стороне и тоже приготовил для Вас небольшой сюрприз - специальная темная тема сайта с небольшими Хэллоуинскими атрибутами. Включить ее можно через кнопку стилей в нижней части страницы или нажав кнопку ниже (отключена по прошествии события):
    Rubarius Halloween 2022
    Веселого Хэллоуина!
    Используемые материалы в статье: kp wikipedia vtomske steam
     

    • 3731
    • 3
    • 1
    Игорь

    Авторское

    В Тамриэле культ аэдра общепризнан как нечто официальное, привычное и в целом положительное. Исключением являются только дикие, глубинные территории, до которых никому нет дела, а также Морровинд, где местные жители просто немножко особенные. На большей же части континента господствуют аэдропоклонники. Храмы Восьми, а иногда даже Девяти богов понатыканы чуть ли не в каждом поселении, которое может похвастаться близостью к цивилизации, а небольшие алтари всяких Зенитаров и прочих Акатошей можно найти даже в самых неожиданных местах.
    Даэдрических принцев же, напротив, мало кто ценит и уважает. Их считают зловредными демонами и стараются не связываться ни с чем даэдрическим. Разве что если сильно захочется… У нас, в реальном мире, обстановка противоположная. Даэдра интереснее, а значит, они пользуются большей популярностью. Аэдра же с жителями Тамриэля почти не контактируют и лишь отсвечивают где-то на заднем плане. Но неужели они на самом деле такие скучные!? Ну, вообще-то да. Только сначала нужно в этом убедиться наверняка. Хотите вместе со мной проверить аэдра на предмет «интересности»? Тогда читайте дальше.

    Ну и кто такие эти аэдра?
    Ответить на данный вопрос крайне просто, ведь в аэдра нет ничего секретного. Это могущественные сущности, которые не являются даэдра! Но чтобы понять, почему перед вами не шутка, а вполне себе ответ, нужно кое-что перевести с языка альдмеров. Так вот, слово «аэдра» переводится как «наши предки», а слово «даэдра», соответственно, как «не наши предки». Всё просто. Дальше прокладываем мостик от самого древнего народа эльфов к их почитаемым предкам, то есть аэдра. Кого могут уважать ребята, которые считают самих себя венцом творения? Только тех, кто создал Нирн! Вот, собственно, и ответ. Аэдра — это сущности, которые поучаствовали в создании мира смертных, за что их все и любят. Бывают, конечно, исключения, но в целом культы аэдра имеют огромную популярность по всему Тамриэлю. Можно сказать, что они на этом материке доминируют.
    Но откуда же взялись аэдра? Скорее всего, вы и сами знаете, из какой иномировой дыры они возникли, но на всякий случай кратенько расскажу. Как и их родственники, даэдра, аэдра образовались в результате некоего взаимодействия двух изначальных сущностей — Ану и Падомая. Первый олицетворяет собой порядок, а второй, соответственно, хаос. Даэдра, кстати, являются чистым хаосом — выкатились такие колобками из прародителя и пошли куролесить. Аэдра же воплотили в себе и порядок, и хаос. Это значит, что в целом они очень добрые, понимающие, но если придётся, то могут и всечь. Все вместе эти хаотические и не очень ребята называются Эт’ада или, иначе, Изначальные духи. Их существует огромное количество, но сейчас нас интересуют только восемь штук плюс ещё один, чей статус находится под большущим вопросом.
    Как же именно аэдра выделились из общей массы Эт’ада и приняли участие в создании Нирна? Ну, тут стоит благодарить Лорхана (он же Шор, Шезарр и т.д.). Как-то раз этому конкретному Эт’ада взбрело в голову создать план смертных. Он обратился к своим товарищам с просьбой выдать ему на руки силу, подходящую для такого грандиозного предприятия. Кто-то согласился сразу, потому что Лорхан был обаятельным, а кого-то пришлось даже обмануть. Как бы то ни было, в результате Изначальные духи вложились в проект под названием «Мундус». Нирн — одна из планет, расположенных в Мундусе — смотрите не запутайтесь в названиях. Итак, здесь настаёт время отправить даэдра на помойку, потому что они на план смертных вообще ни крупицы силы не дали. Что же касается духов, которые оказались более сговорчивыми, но они разделились на три группы. Эт’ада, входящие в первую группу, вовремя поняли, что создание Мундуса потребует от них слишком большого вложения, поэтому удрали в Этериус — измерение, противоположное Обливиону и обитающим в нём даэдра. Этериус является источником магии в Мундусе и вообще там здорово. К примеру, местечко Совнгард, где почившие норды веселятся на бесконечном пиру, является частью Этериуса.
    Эт’ада, входящие во вторую группу, так ничего и не поняли. Завершив создание Мундуса, они с удивлением обнаружили, что потеряли божественные силы. Пожав плечами, они сначала превратились в так называемых эльнофей, а потом как бы невзначай породили меров и людей Нирна. Полагая, что они знают всю правду, меры до сих пор обижаются на Лорхана, который лишил их истинных предков божественных сил. Люди же, напротив, почитают Лорхана, ведь без его участия они бы никогда не появились на свет.
    Эт’ада, входящие в третью группу, остались в Мундусе, но сохранили часть своей былой мощи. Они отделены от Этериуса, но при этом не являются в полной мере и частью плана смертных. Да, они прочно связаны с ним этакими магическими верёвочками, но всё-таки до уровня смертных не снизошли. И почему-то им оказалась небезразлична судьба их менее расторопных товарищей. Глянули они на эльнофей, да и пожалели этих причудливых существ изо всех сил. Так появились Восемь божеств-аэдра. Другие духи, вроде Магнуса, так и остались обитать в Этериусе и отдалились от созданного ими мира, а потому в пантеонах особо не засветились. Кое-кто (и тут я многозначительно смотрю на альтмеров) их почитает наравне с Восемью, но это не такое уж массовое явление. Ну и ладно, так называемые Магна-Ге всё равно уже своё дело сделали, пусть теперь хоть ананасы в пиццу кладут. Тот же Магнус, когда улетал из Мундуса, проделал такую здоровенную дырку в ткани мироздания, что она стала солнцем. За одно это он имеет полное право посвятить целую вечность ничегонеделанию.
    Возвращаясь к теме аэдра, добавлю, что потомки древних эльнофей заметили в небесах планеты и тут же идентифицировали их как своих богов-покровителей. Там вон Акатош, чуть подальше — Аркей, а где-то в отдалении, на отшибе, валандается Зенитар. И нет, я сейчас, конечно, говорю не про объектив для фотоаппарата «Зенит» (погуглите), а про божество ремесла и торговли. Короче говоря, смертные существа увидели штуковины, которым можно было поклоняться, поэтому быстренько организовали маленькие культы, которые позже сплющились в один большой Культище! И просуществовал этот Культище тысячи лет.
    Особенности поклонения аэдра

    У каждого (данмеры не в счёт) крупного народа Тамриэля имеется в наличии свой собственный «аэдрический набор для поклонения». В него входят все те же самые восемь богов-аэдра, но под разными именами и порой даже в окружении других персонажей. У альтмеров, к примеру, в пантеоне заседает Магнус, который давно свалил из Мундуса, а также Тринимак, который превратился в даэдрического принца. А у нордов в пантеоне вообще есть Шор, он же Лорхан, от которого особенно религиозных эльфов вот прямо воротит. Короче, всюду есть свои особенности, куда же без них. При этом и альтмеры, и норды почитают Акатоша, Аркея, Мару и других аэдра — вот этот вот основной набор из восьми богов одинаков даже для таких враждебных друг другу культур. Правда, у нордов ещё имеется девятое божество... Но вознёсшийся Тайбер Септим, он же Талос, является темой для отдельной статьи. Которую я уже написал. Если хотите её почитать, то называется она вот так: «Вкратце о Третьей империи или как Тайбер Септим мир покорял». Кстати, об Империи.
    Во времена Первой Империи, уже после окончания кровопролитных войн за Сиродил, императрица Алессия взглянула на свои владения и поняла, что ей нужно срочно создать обновлённый религиозный культ. Во-первых, это было нужно для того, чтобы объединить вчерашних рабов какой-нибудь глобальной идеей. Во-вторых, чтобы сохранить привычные для имперцев верования, которые они переняли от эльфов, но при этом порадовать нордов. Видите ли, норды в те времена были очень сильны и даже помогли южному соседу в лице Первой Империи появиться на свет. После этого Алессии, конечно же, хотелось выстроить с нордами союзные отношения. Короче говоря, взяла императрица богов из эльфийского и нордского пантеонов, нашла среди всего их многообразия одинаковых и составила новый пантеон. Всего в нём было восемь богов, но также упоминался девятый, потерянный бог по имени Лорхан. Последний пункт Алессия добавила специально для нордов. И вот так зародился официальный Культ Восьми/Девяти, который вы могли видеть в номерных играх серии The Elder Scrolls.
    Жрецы Культа Восьми/Девяти обычно не имеют ничего против местных «дополнительных» богов, вроде Магнуса, но отрицательно относятся к поклонению даэдра. Объясняется это тем, что даэдропоклонники якобы постоянно проводят кровавые ритуалы и представляют угрозу для населения. Не знаю уж, как насчёт вас, но мне такое объяснение не подходит. Во-первых, не все даэдропоклонники опасны. Во-вторых, не всем принцам нужны кровавые ритуалы — кое-кто, например, больше уважает мотки пряжи, камни душ и салат-латук. И в-третьих, жрецы официального культа и сами время от времени творят какую-то дичь, причём поклонение вроде как «добрым» аэдра им в этом не мешает. В негативном отношении к даэдра, мне кажется, сокрыто нежелание иметь достойного конкурента. Согласитесь, что алтарь Шеогората, который может даровать благословение, а может превратить паломника в сладкий рулет — это более интересный концепт, чем алтарь Зенитара, который кроме благословений вообще ничего не умеет. И нет, лично я алтарь Шеогората трогать бы не стал…
    Первый кот

    Итак, пора бы уже поглядеть на каждого аэдрота по отдельности и понять, что они все из себя представляют. Аэдра хоть и менее деятельные ребята, чем даэдра, но всё-таки тоже могут похвастаться парой-тройкой легендарных деяний. Кроме того, на них вообще весь Мундус держится, а потому не стоит недооценивать данный кусок лора Свитков.
    Начнём, как и полагается, с Акатоша, потому что он среди аэдра самый главный. Также известный как Бог-Дракон Времени, Акатош является покровителем стойкости, стремления к победе и верховенства закона. Считается, что именно этот аэдра напустил в Мундус Время, благодаря чему жизнь в плане смертных может идти своим чередом. Например, в Обливионе со Временем проблемы, поэтому все изменения, которые там происходят, зависят исключительно от воли даэдра. В Мундусе же запущенная Акатошем река течёт, у смертных появляются новые идеи, они творят, мир меняется — красота!
    Символом Бога Времени являются песочные часы, а сам он изображается либо в виде дракона с золотой или красной чешуёй, либо в виде гуманоида с двумя головами — бородатой мужской и драконьей. Впрочем, есть у данного божества и другие ипостаси в разных культурах. В нордских мифах Акатош — это созидательное начало Алдуина, который воплощает собой разрушение. А если вы спросите среднего норда-крестьянина из глубинки Скайрима, кто такой Алдуин, то он, во-первых, усиленно подумает, а во-вторых… во-вторых он вам скажет, что когда миру придёт время погибать, прилетит Алдуин и съест его. В принципе, так и надо — чего добру-то пропадать? Но пока конец мира не настал, Алдуин является Акатошем и делает полезные вещи, то есть благословляет и вдохновляет. Также в культуре некоторых эльфийских народов Акатош носит имя Аури-Эль, но это не точно. Аури-Эль воплощает собой солнечный свет и величие народа (вставьте сюда любое подходящее название). Проще всего с Акатошем поступили каджиты. Они назвали его Алкошем и почитают как Первого кота и в целом очень крутого дядьку. Имперцы же почитают Дракона Времени как своего главного защитника и рисуют его на знамёнах. И не просто так, знаете ли, Акатоша усиленно ценят именно жители Сиродила! Как-то раз он пожертвовал каплю своей крови, чтобы укрепить границу между планом смертных и Обливионом. И сделал это именно в Сиродиле, оставив все остальные страны континента в дураках. В честь этого имперцы построили Храм Единого во славу Акатоша, как бы говоря всем остальным, — «да, это мы тут любимчики. Ну и что вы нам сделаете?».
    Тот случай с каплей крови Акатоша уже вполне можно назвать реальным деянием, не правда ли? Это уже нечто сравнимое с Кризисом Обливиона, который устроил Мерунес Дагон. Или с дождём из горящих собак, который как-то раз от скуки устроил Шеогорат. Выбирайте, что вам больше по душе. Тем не менее, Акатош стоит за ещё одной грандиозной штуковиной, которая оказала на Тамриэль неизгладимое впечатление. Нет!.. Даже за двумя штуковинами он стоит! Первая — это создание драконов, а вторая — Прорывы Дракона.
    Известно, что именно аэдра Акатош произвёл на свет драконов — крылатых бесполых созданий, которые наводили ужас на Тамриэль в древние времена. Ну, и ещё пару раз в более поздние эпохи тоже чутка пугали. Вероятно, создатель драконов предполагал, что его «дети» будут направлять более слабых, но разумных существ, на верный путь. Увы, драконы оказались одержимы гордыней, а потому решили фактически держать смертных в рабстве. Впрочем, напора Времени не выдержали даже бессмертные крылатые ящеры. Они не могли производить потомство и развиваться — как сделал их Акатош сильными, летучими и оручими, так они и существовали всю свою историю. А смертные-то хитрые! Взяли, да и развили свою цивилизацию! После этого драконом оставалось только отправляться на обочину истории и служить там материалом для детских сказок.
    Что касается Прорывов Дракона, то здесь всё просто. Прорыв — это прорыв. Прореха, дырка, вообще как хотите называйте. Дракон — это Акатош, Бог Времени. Когда течение Времени в результате баловства смертных с магией нарушается, Акатош немножечко надрывается как пакетик с кашей быстрого приготовления, а в Нирне происходить ДИЧЬ. В истории Тамриэля было несколько Прорывов Дракона, поэтому страшно даже подумать, на что должна быть похожа золотая шкура Акатоша, пережившая столь суровые испытания. Ну, по крайней мере, Мундус до сих пор не превратился в парадоксальную вневременную кашу из несуразностей. Уже неплохо!
    Бог рождения и смерти

    Следом за Первым котом идёт не менее важный бог — Аркей. Его точно так же почитают во всех уголках Тамриэля, а жрецы этого божества пользуются всеобщим уважением. И я вам даже больше скажу — жрецы Аркея более востребованы, чем жрецы Акатоша! А всё из-за того, что посиять в лучах славы Бога-Дракона приятно только изредка, тогда как умирают и рождаются живые существа постоянно, без остановки. Аркей же, как вы понимаете, тесно связан с этим циклом и является покровителем соответствующих ритуалов. К примеру, именно его жрецы проводят похоронные обряды в большинстве тамриэльских городов. Также Аркей оберегает покой мёртвых, вдыхает жизнь в новорождённых и приглядывает за тем, чтобы времена года сменяли друг друга без лишних казусов. Короче, перед нами невероятно полезный аэдрот.
    Символом Аркея являются ветки или полосы металла, сплетённые в кольцо, а в его образе нет ничего, знаете ли, ЭТАКОГО. Просто некто, облачённый в багровые одеяния. В одной руке он держит свой символ, а в другой сжимает простой узловатый посох — вот такой он, этот Аркей. Куда более загадочно дела обстоят с происхождением данного божества.
    В отличие от Акатоша, который понятно, откуда взялся, вокруг Аркея витают сразу несколько легенд. В одной говорится, что он является сыном Бога-Дракона, рождённым вскоре после того, как в Мундусе появилось Время. Другая легенда утверждает, что Аркей появился сам по себе в результате слияния других, ныне почти что забытых духов. Наконец, в третьей легенде, которую предпочитают жрецы Аркея, говорится, что изначально бог рождения и смерти был обычным мужиком, который владел лавкой и любил читать. В итоге он дочитался до того, что решил понять, почему смертные рождаются и умирают. Рассчитывая узнать всю правду, Аркей обратился к богине Маре, а та в ответ его самого сделала богом, поручив следить за неизменностью цикла жизни и смерти. А вот искомого секрета Аркей, кстати, так и не получил. Но в этом-то и суть — нет никакого секрета! Смертные просто рождаются и умирают безо всяких особых причин. Рождаясь, они учатся и преображают мир, а умирая, освобождают место для потомков и присоединяются к бесконечному скопищу душ за пределами Нирна. Довольно-таки философски, вы так не думаете? Именно поэтому посетителей храмов Аркея всегда пробивает на «подумать», когда они потрогают алтарь божества и наполнятся здоровьем, которое он дарует.
    Так как Аркей заведует всем циклом рождения и смерти, то любые попытки этот цикл нарушить он воспринимает как нечто непотребное. И действительно — жрецы данного аэдра так сильно ненавидят некромантов, что даже кушать не могут, если вдруг подумают об их тёмном искусстве. Также они недолюбливают почитателей даэдра Намиры, которые иногда пробираются в места погребений, чтобы поесть мертвечинки. С другой стороны, когда кто-то помогает оберегать покой мёртвых, а также защищает души от влияния злой магии, Аркей и его жрецы радуются от всей души.

    Богиня красоты
    А теперь не останавливаемся и идём дальше, ведь нас уже поджидает Дибелла, покровительница красоты, любви, музыки и искусства в целом. Чтобы понять, кто такая Дибелла, прилагать каких-то особых усилий не нужно. Просто знайте, что если вы написали картину, спели песенку про Рагнара Рыжего или даже виртуозно занялись любовью (пускай даже в соло) — знайте, что богиня красоты вас уважает. Кстати, дружбу она тоже ценит. Вот так всё просто.
    Символом Дибеллы является цветок. С этим самым цветком её и ваяют в виде скульптур, рисуют на картинах с рейтингом 18+ (для людей) или 180+ (для эльфов), а также выкладывают мозаики. В принципе, на этом деятельность Дибеллы заканчивается, если не считать обычные для аэдра благословения. Дальше начинается деятельность смертных… Увы, порой кое-кого святилища богини красоты приводят в неистовую ярость. В такие моменты начинаются крики о ненадлежащем поведении жрецов и жриц, о странных вещах, происходящих в стенах храмов, а также о непристойных предметах культуры. К счастью, до каких-то серьёзных стычек подобные скандалы ещё не дошли. Вроде бы… Короче, если увидите, как какой-то человек, звёрочеловек или мер орёт на статую Дибеллы, подойдите к нему и внимательно посмотрите прямо в глаза. Ну чего он?..
    Логичная логика
    А кто это идёт следом за Дибеллой? Его символ — геометрическая фигура, а на лице его виднеется борода, обозначающая наличие МУДРОСТИ в голове её владельца. В руке бородача ещё, кажется, есть какой-то свиток… Ошибки быть не может… Это точно Джулианос — бог-покровитель логики, письменности, математики и систематизации законов. На вид он довольно важный, а вот рассказать о нём особо нечего. Мне бы хотелось, ведь у Джулианоса есть всё, чтобы стать интересным персонажем — и борода, и… свиток. Короче, увы и ах.
    Скажу только, что Джулианоса уважают всяческие маги, учёные, писцы и прочие ребята, которые заняты умственным трудом. Обращаясь за благословением к покровителю логики, аэдропоклонники могут рассчитывать на улучшение своей способности подмечать детали. И ещё Джулианос даёт им чутка интеллекта. Но не слишком много! А то ещё подумают, будто иметь дело с даэдра и самостоятельно изучать древнюю магию куда выгоднее, чем посещать святилища богов. Такого допустить, конечно, нельзя.
    Повелевающая ветрами
    Вот теперь мы подобрались к очень мощному и деятельному аэдра — богине Кинарет. Она же Кин, Кенарти и Тава. Данная богиня считается хозяйкой воздуха, дождя и диких животных, обитающих в дикой же природе. Главным символом Кинарет является птица, свободная парящая в небесах, а сама она изображается в виде женщины, облачённой в одеяние небесного цвета. С особым почтением к богине ветров относятся моряки, охотники и практически все норды по причинам, о которых я расскажу чуть позже. Сфера деятельности Кинарет широка до невозможности, а потому она относится к числу «всеобъемлющих» аэдра наравне с Аркеем и Акатошем. Ну и сами согласитесь, что власть над ветрами и миром животных звучит куда глобальнее, чем власть над математикой и светлым чувством, возникающим при созерцании титек. Джулианос, Дибелла… Ничего личного.
    Но Кинарет не просто сама по себе производит впечатление, она ещё и деяний успела насовершать. Причём таких, о которых вспоминают даже спустя тысячелетия. Первое МОЩНОЕ деяние Кинарет — это участие в Алессианском восстании рабов на стороне людей. Сама богиня на поле боя, конечно, не выходила, однако она породила Морихауса, который стал генералом армии рабов. Также она отправила людям на подмогу Пелинала Вайтстрейка — этот был вообще зверь и перебил огромное количество эльфов. Фактически можно сказать, что люди Сиродила выстояли в войне против айлейдов только потому, что над ними сжалилась Кинарет. Непонятно только, почему имперцы её за это уважают меньше, чем Акатоша… Нет, он тоже дел натворил, но от него вроде не зависело выживание целого народа. Короче, немного странно.
    А вот кто уважает Кинарет на самом деле, так это норды. В стародавние времена богиня ветров сжалилась над ними так же, как и над людьми Сиродила. Только нордов угнетали не эльфы, а драконы. Согласитесь, что дракон — это штука помощнее эльфа. По крайней мере, в лоре Свитков. Эльфов-довакинов мы сейчас в расчёт не берём. Так вот, однажды Кинарет, взглянув на бедственное положение северян, решила сделать для них что-нибудь хорошее. Она уговорила одного дракона по имени Партурнакс научить людей кричать по-драконьи, тем самым породив легендарный «Путь Голоса». Благодаря силе Ту’ума люди смогли сбросить гнёт крылатых ящеров и зажить самостоятельной жизнью. Кинарет же стала одним из самых уважаемых и любимых богов Скайрима. Что касается других народов Тамриэля, то редгарды, кажется, почитают Кинарет не меньше нордов, так как считают её воплощением своей богини Тавы. В легендах говорится, что именно Тава показала морякам с Йокуды путь в Тамриэль, когда их родной континент пошёл ко дну. Так, ладно. Надеюсь, что эпичности вам хватило, потому как дальше…
    Богиня любви

    Дальше по списку у нас Мара, покровительница семейных уз, любви и домашнего очага. По идее, в плане мощи и активности Мара ну совсем никакущая. Но ведь её задача в другом, а потому чистая сила ей нафиг не нужна, правильно? Сфера деятельности данной богини — это что-то спокойное, доброе, тёплое и приятное. Даже символом её является узел, который обозначает семейные узы и близкие отношения. Сама же Мара изображается обычно как женщина с распахнутыми объятиями, готовая принять, обогреть и накормить вкусным супчиком любого, кому это необходимо. Короче, у нас тут милосердная богиня-мать, вот так.
    Когда воины навоевались, а колдуны наколдовались, куда они все идут? Правильно — они идут домой, чтобы отдохнуть, покушать и, может быть, провести время с близкими. Вот тогда-то они все и оказываются во власти Мары! Каждому иногда хочется побыть в тепле и уюте, а потому аэдра-покровительница подобных вещей в Тамриэле пользуется вполне заслуженным уважением. Как правило, свадебные церемонии также проводятся исключительно жрецами Мары, а символы богини используются для того, чтобы обозначить готовность к серьёзным отношениям. Вот нацепили вы амулет, посвящённый Маре, и всё — окружающие будут думать про вас всякое, присматриваться, прикидывать шансы. Короче, славная она богиня, эта Мара, но нам пора двигаться дальше.
    Бог милосердия
    Если и есть в Тамриэле какие-то паладины, то вот этот самый аэдра Стендарр — точно их божество. Он олицетворяет собой праведную мощь и милосердие, а его символом является опрокинутый кубок с чем-то, напоминающим вино — видимо, это намёк на то, что вино лучше вылить, потому что ну как-то не очень праведно его пить. Изображается Стендарр в виде мужчины с очень пышной шевелюрой, который держит в руке кубок. Да, тот самый, из которого что-то вытекло.
    Помимо того, что Стендарр в целом связан с милосердием, он также является спутником любого праведного человека или мера, наделённого властью. Если правитель воспринимает своё высокое положение как кучу обязанностей и старается сделать жизнь народа лучше, то Стендарр его уважает. Если же правитель злоупотребляет властью, развязывает войны и не щадит никого, то Стендарр отворачивается от него и никакого благословения не даёт. И без толку в этом случае трогать алтарь бога милосердия, ведь к личностям, сошедшим с пути праведности, Стендарр безжалостен.
    Как правило, среди эльфов Стендарр не пользуется большой популярностью, потому что его считают богом в первую очередь людским, а уж потом всеобщим. Видимо, это связано с тем, что в Меретическую и Первую эры человеческое население Тамриэля явно уступало мерам по всем фронтам. Стендарр же в те времена даровал ущемлённым людям покой и уверенность, обращая на эльфов куда меньше внимания. Но увы, правда ли это так, я не знаю. Впрочем, в более поздние эпохи Стендарр, будучи частью имперского пантеона, уж точно стал восприниматься более нейтрально.
    Кроме всего вышеперечисленного, бог Стендарр также является вдохновителем многочисленных рыцарей, стремящихся вести праведную жизнь. Такие рыцари часто путешествуют, стараются помогать всем без исключения, а также безжалостно рубят всякую зловредную сволочь — вампиров там, некромантов, даэдротов, вот таких ребят. Сражаться с порождениями тьмы у рыцарей Стендарра, правда, получается только с переменным успехом.

    Покровитель трудолюбивых
    Ну, и наконец поговорим о Зенитаре. О Талосе, боге воинов и покровителе человечества, речь здесь идти не будет, потому что у него есть свой отдельный рассказ. Вот пусть там и сидит. Что же касается именно Зенитара, то он довольно-таки популярен и уважаем во всём Тамриэле. Данное божество олицетворяет собой старательный труд, торговлю и честность. Его главный символ — наковальня, а изображения Зенитара не изобилуют какими-то изысканными деталями. На них он выглядит как самый обыкновенный мужчина средних лет, готовый в любую секунду взяться за работу. Последнее я, честно говоря, выдумал, но надо же Зенитару хоть какие-то черты придать!
    Жрецы Зенитара говорят, что плоды честного труда прославляют этого аэдра, а воровство — позорит. Именно поэтому почитатели Зенитара с особым подозрением относятся к любому, кто может оказаться вором. То есть кто-то трудился, создавал, к примеру, сладкий рулет, а какой-то хмырь под покровом ночи этот самый рулет стянул — такое просто немыслимо и в высшей степени аморально для любого последователя бога труда. И так как большинство жителей Тамриэля всё-таки трудится, чтобы заработать себе на жизнь, то последователей у Зенитара больше, чем у любого другого аэдра. А уж если все эти ребята по какой-то причине решат строить не сараи, а коммунизм… Даже подумать-то страшно, что тогда будет с Тамриэлем и его фэнтезийной атмосферой.
    Ну что же, пора заканчивать рассказ об аэдра. Вроде бы ничего не упустил… А если вы заметили, что всё-таки упустил, то скажите об этом в комментариях — исправим ошибки вместе. Ну, доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 2363
    • 5
    • 1
    Игорь

    Авторское

    Маги, чародеи, волшебники — как этих ребят только не называют. Во вселенной «Древних свитков» их полным полно. Кто-то просто пуляется молниями и на этом свою карьеру заканчивает, а кто-то идёт дальше, заключая сделки с даэдра, гуляя за пределами Нирна перед вечерним чаепитием и решая судьбы Тамриэля. О личностях второго типа мы с вами сегодня и поговорим. Ну а что? Они интересные!
    Здесь мы уже как-то говорили о происхождении магии, цепляли магические гильдии и топтались по истории всяких Галерионов Мистиков и прочих Шалидоров. Но в этот раз, конечно, возьмём других чародеев — таких, например, как… Ну нет, я вам так просто не скажу, о ком именно вы узнаете из рассказа. Хотите этой информации — читайте дальше.

    Чародей в высокой башне
    Скромный телваннийский маг по имени Дивайт Фир — личность в высшей мере загадочная. И даже не потому, что родился он кимером, но прожил достаточно долго, чтобы стать данмером… Хотя нет, погодите! Как раз поэтому! И по многим другим причинам тоже! Как правило, в Тамриэле никто не живёт более четырёх тысяч лет, не сталкиваясь со старческим слабоумием. Ну, кроме драконов. Так что мутсера Фир — это не только очень скрытный маг-отшельник, но ещё и уникум, каких поискать. Как он добился такого долголетия? В какой момент принял решение просто забить на всё и жить дальше? Мог ли он избежать поседения бороды? Вопросов куча, но ответов на них нет, есть только предположения. Может быть, Дивайт Фир заключил пару сделок с даэдрическим принцем. Может, он просто хорошо кушает. Кто знает? Впрочем, тут мы забегаем вперёд, а ведь сперва следует обратиться к ранней истории персонажа.
    Итак, Дивайт Фир, также известный как Дивайт Фир (да, он обошёлся без псевдонимов и прозвищ) родился в местечке под названием Тель Арун, что в землях дома Телванни. Но это не точно. В жизни Фира вообще многое неточно, будьте к этому готовы. По крайней мере, можно сказать, что он учился магии в Тель Аруне и там же обитал, а происходило всё это в Первую эру. Источником данных фактов является лично Дивайт Фир, поэтому они относительно достоверны.
    Так вот, будучи амбициозным молодым чародеем, Дивайт мог позволить себе потратить целые годы на изучение магии, что он и сделал. Скорее всего. Добившись признания в Великом доме Телванни, волшебник решил не останавливаться на достигнутом и принялся реализовывать новые амбициозные замыслы. В итоге это привело Фира к жизни отшельника в его личной чародейской башне под названием Тель Фир. В политические дела Телванни он предпочитал не вмешиваться, а другие влиятельные члены дома предпочитали не давить на своего коллегу. Видимо, поначалу они делали это из чувства профессиональной солидарности, но потом уже махнули рукой. Ну не хочет человек (простите, эльф) участвовать в заседаниях по поводу задержавшейся поставки яиц квама. Что теперь, под дверь ему гадить? Хотя госпожа Терана, одна из старейших магов Телванни и большая любительница яиц, могла бы такое провернуть…

    Собственно, вот вам и вся предыстория Дивайта Фира — родился, научился и добился. Ничего особенного. Но есть пара дополнительных фактов. Во-первых, в молодости Фир был куда более активным, чем в момент своей легендарной встречи с Нереварином во времена Третьей эры. Он вполне себе интересовался политикой, заводил полезные знакомства, баловался с самой разной магией и вообще, так сказать, «наводил суету». Пару раз, как признаётся сам же Фир в своей книге «Волшебство не некромантия!», он даже оживлял мёртвых. Потом он добавляет, что никогда не проводил некромантских ритуалов с телами знакомых и вообще особо долго этим не увлекался. Мы ему, конечно же, верим.
    Во-вторых, Дивайт Фир не просто так взял и по молодости задумал стать самым крутым волшебником. Он им стал. Многие чародеи хотят говорить с даэдра, гулять по иным мирам и своими деяниями порождать легенды, но большинство обо что-то спотыкается по пути. Кто-то вязнет в политике, потому что организации магов, в том числе и дом Телванни, плотно увязаны с этой самой политикой. Кто-то гибнет, пытаясь добыть запретные знания, но не обладая нужными для этого умениями. Кто-то попросту устаёт от всего этого безобразия и заканчивает свой путь в провинциальном отделении гильдии магов, где накладывает чары на штаны за горсть монет. Дивайт Фир же, плюнув на всё, погнался за своей мечтой и даже ни разу не умер в процессе. Кстати, нет ничего плохого в том, чтобы всю жизнь накладывать чары на штаны — это простой, честный труд. И в конце концов, не всем же быть Дивайтами Фирами.

    Итак, в чём же секрет такого феноменального успеха, которого добился Фир? Я думаю, в том, что он ни разу не пытался захватить власть даже в одном маленьком королевстве. Да и в целом он производит впечатление очень неконфликтного персонажа. Вот вам доводилось слышать о каких-нибудь заклятых врагах Дивайта Фира? Или о том, что Фир, превозмогая себя, кому-то противостоит? Если вы такое и найдёте, то это будет маленький и незначительный эпизод в долгой жизни телваннийского чародея. Да и зачем устраивать трения, если можно просто жить в своё удовольствие, никому не мешая?.. И тут мы не очень плавно переходим к периоду сычевания в жизни Дивайта Фира.
    Вдоволь попутешествовав по миру, заведя много полезных знакомств и достроив башню на краю света, Дивайт Фир принялся, что называется, сычевать. Высокое положение в доме Телванни и накопленные за века приключений богатства позволяли ему заниматься абсолютно всем, чем только захочется. Вероятно, именно в этот период Фир, уже будучи могущественным волшебником, начал более плотно общаться с даэдра. Как правило, интерес Фира концентрировался на двух конкретных принцах — Азуре и Мерунесе Дагоне. Общение с Азурой понять довольно просто, ведь она очень тесно связана с народом данмеров. Собственно, она и сделала их данмерами, когда разозлилась после той истории с Нереваром и Сердцем Лорхана. К тому же Азура — это попросту часть традиционного кимерского и данмерского пантеона божеств. Как тут не пообщаться, если есть возможность? Что касается Мерунеса Дагона… ну, он, наверное, просто прикольный. Как мы знаем из текста книги «Разновидности даэдра», принц Дагон мало в чём разбирается, но очень охотно делится своими планами по завоеванию мира смертных — видимо, Фиру это показалось забавным. И ведь даже не скажешь, что даэдра — это самые интересные знакомые Дивайта. Например, он когда-то был членом таинственного ордена Псиджиков, держал у себя в подвале последнего живого двемера, а также заходил на чай к Сота Силу в его заводной город. Или на что там принято у данмеров заходить?.. На суджамму?..

    Как бы там ни было, в конце концов Фир осел в своей башне и стал всё реже выбираться во внешний Тамриэль. Говорят, что иногда он на пару с Нелотом, ещё одним чародеем Телванни, воровал знатных редоранских девушек забавы ради, но это так, баловство. Нужду в общении (в том числе очень тесном общении, если вы понимаете, о чём я) Фир удовлетворял абсолютно уникальным способом, который не включал в себя чужих дочерей. Только своих собственных! История тут такая: в какой-то момент жизни Дивайт взял часть своей плоти и вырастил из этого кусочка «дочь». Получившаяся в результате эксперимента данмерская женщина оказалась полноценной личностью — она умела говорить, ходить туда-сюда и делать другие, не менее увлекательные вещи. Окрылённый успехом, Дивайт Фир вскоре наплодил себе ещё несколько таких «дочерей». Одна, кажется, погибла из-за какой-то ошибки, но все остальные уцелели. «Дочери» заменили Фиру любую прислугу, которую ему приходилось держать в башне, а также стали неплохим подспорьем в исследованиях, потому что выросли почти такими уже умными, как сам чародей. Собственно, все эти «дочери» и были в некоторой степени Дивайтом Фиром — как рука, например, только со своей головой на плечах. Из этого делаем вывод, что «дочери» Фира — это абсолютная форма онанизма, которой не достиг ещё ни один другой сыч.
    Итак, подведём итоги. Кто же такой Дивайт Фир? Это очень старый маг с причудами, член Великого дома Телванни, отшельник и самая настоящая легенда Тамриэля. Среди коллег он известен прежде всего своими исследованиями Обливиона и даэдра. Специалисты более узкого профиля также знают Фира как исследователя редкой и таинственной болезни Корпрус, которая ходила по Морровинду в Третью эру. Ну, а искатели приключений знают Дивайта Фира как волшебника, предлагающего любому желающего обнести его сокровищницу, если получится. Как правило, ни у кого не получается. А ещё Фир — это один из немногих противников рабства среди Телванни. Может, вообще единственный. Правда, довольно вялый — он ведь не из тех, кто охотно ввязывается в споры. Вроде ничего не упустил. Если упустил, то напишите в комментариях, что именно. Короче говоря, Фир стоит в одном ряду с такими мощными ребятами, как Шалидор, Галерион Мистик и… Маннимарко. Что же, видимо, настало то время, когда мы тут поговорим о знаменитом Короле червей.

    Король червей и некромантов
    Начнём с того, что Маннимарко — это вообще скамп его знает, кто такой. Ну, то есть о нём мало что известно. Он определённо когда-то родился. Говорят даже, что случилось это знаменательное событие в ранние годы Второй эры, что-то около 210-го года. Но вот где именно родился будущий некромант и чем он занимался до того, как встал на скользкую дорожку магии — это уже, знаете ли, сплошная тайна. И какие такие уникумы родили Маннимарко на свет, а потом плохо воспитывали, тоже никто не знает. Возможно, всё это какой-то побочный эффект от вступления в орден Псиджиков, который славится своей скрытностью, но тогда он действует не на всех. Вот о ранних годах Вануса Галериона, он же Мистик, известное достаточно, а ведь этот чародей тоже из Псиджиков.
    Как бы то ни было, придётся перейти к тем годам Маннимарко, когда он уже вовсю колдовал. Основную часть обучения будущий некромант проходил на острове Артейум, где и по сей день квартирует орден Псиджиков. Ходят слухи, что там Маннимарко соперничал с Галерионом и вёл себя как задница, но это не точно. А вот что он делал точно, так это баловался со старыми, вышедшими из употребления практиками. Я говорю о некромантии… Ух, страшная это штука!
    Какое-то время наставники пытались исправить Маннимарко и объяснить ему, что не все заклинания из обширной библиотеки Псиджиков стоит использовать на практике. Но Маннимарко никак не хотел исправляться! Невзирая на предупреждения, он продолжал баловаться с мертвечиной и носил одеяния исключительно мрачных расцветок. Наконец дошло до того, что он похитил души нескольких учеников и даже не раскаялся в содеянном. Так как использовать камни душ на коллегах — это моветон, Маннимарко сразу же попросили выйти вон с острова и никогда больше не возвращаться. Он так и сделал, причём нельзя сказать, что был при этом сильно расстроен. Некромантская карьера Маннимарко только началась.
    Выйдя в большой Тамриэль, Маннимарко тут же начал наводить суету. Он открыто занимался некромантией, завоёвывал сторонников и крайне активно привлекал средства на создание своей гильдии. Вскоре он такую гильдию на самом деле создал, почему-то назвав её «культ Червя». И при этом никто из сторонников Маннимарко не знал, что это за Червь такой с большой буквы и при чём тут «культ». И, честно, говоря, им было плевать. Как правило, некромантам хватало того, что их интересы кто-то защищает, а уж если ради такого нужно выполнять указания не совсем адекватного мага-изгнанника… Короче, никого это не смущало.
    Культ Червя быстро развился в самостоятельную организацию и набрал вес, что просто идеально укладывалось в стройный план Маннимарко. Кстати, о его плане. Бывший Псиджик намеревался составить конкуренцию гильдии магов, которую основал его коллега Ванус Галерион – это раз. С помощью некромантов Маннимарко также планировал захватить солидный кусок власти в Империи — это два. Наконец, он намеревался заключить выгодную сделку с каким-нибудь даэдрическим принцем, чтобы забраться на самую вершину мира и сидеть там с важным видом, наслаждаясь властью и всевозможными благами — это три. Вполне понятные желания, надо сказать, но как же сильно они контрастируют с образом жизни Дивайта Фира. Фир, вместо того, чтобы мешать другим жить, предпочёл всё делать сам. Даже «дочерей» себе сам настрогал, без посредников. Но Маннимарко был не таков! Этот тип явно хотел откусить кусок побольше. Но вот вопрос — мог ли он этот кусок прожевать?..
    Завоёвывая себе и своему культу всё больше влияния и известности, Маннимарко успешно выполнил первую часть плана — некроманты стали конкурентами гильдии магов. Успешнее же всего эти ребята действовали в Сиродиле, где их привечали даже при дворе императора. Говорить об этом императоре, кстати, нечего, потому что толку с него как с кагути молока. Старая империя Реманов уже развалилась, а новая, Септимов, ещё на народилась, поэтому в Тамриэле творилась некоторая смута, которой пользовались все, кому не лень. Вот и Маннимарко, как видите, решил подсуетиться. Если говорить конкретно, то он пообещал императору, что сделает его настоящим драконорождённым, если тот найдёт Амулет королей. После этого на поиски реликвии были брошены все силы — очень уж безвестный правитель хотел стать частью истории.

    Когда Амулет королей нашли, Маннимарко без промедления провёл ритуал в храме Единого. Только он не собирался выполнять обещание. Вместо этого он открыл дорогу в Тамриэль для одного неприятного гражданина по имени Молаг Бал, который как раз в это время хотел ворваться в мир смертных и всё там захватить. Инцидент, названный Взрывом душ, позволил Маннимарко выполнить ещё две части своего плана — он заключил сделку с даэдрическим принцем, а потом, умело воспользовавшись ситуацией, получил ещё и власть, которую так хотел. Получить власть Маннимарко сумел во много благодаря тесным связям со знатным семейством Тарнов. Помните боевого мага Джагара Тарна, который как-то раз засунул настоящего императора в Обливион, а потом некоторое время правил вместо него, накрывшись иллюзией? Вот этот балбес из ТЕХ САМЫХ Тарнов. Как видите, данному семейству не очень везёт с магией. Но вернёмся к Маннимарко.
    Глава культа Червя, устроив жуткий переполох, решил не останавливаться на достигнутом. Да, он теперь мог позволить себе что угодно — даже скупить разом все сюжетные DLC в магазине TESO. Но и этого некроманту было мало. Он ещё хотел стать равным божеству, чтобы скупить вдобавок и все косметические предметы, обмазаться этими премиальными причёсками и маунтами… Короче, Маннимарко решил опрокинуть Молага Бала. Собственно, с этого момента в жизни некроманта началась чёрная полоса. Дурацкая идея, знаете ли, пытаться опрокинуть даэдрического принца. Они неопрокидываемые.
    Молаг Бал, будучи крайне хитрым и недоверчивым существом, с самого начала знал, что Маннимарко будет против него что-то замышлять. Когда же некромант сделал своё грязное дело и перестал быть полезен, даэдрический принц тут же избавился от него. «Ну что же, голубчик, полезайте-ка вы ко мне в плен», – сказал Молаг Бал и решительно засунул Маннимарко в Хладную гавань. Некромант потом всё равно выбрался оттуда, но вот власть свою он всё же подрастерял. Впрочем, пленение в Обливионе — это не совсем то, что можно назвать завершающим штрихом в ранней истории Маннимарко. Гораздо лучше на эту роль подходит его поединок с Галерионом, в результате которого погибла целая куча народу, а сам Маннимарко надолго ушёл в подполье. Официально он даже погиб, но вы знаете, как это бывает. Если яркому злодею нужно снова появиться в сюжете, он появится, и никакая смерть его не остановит.
    Итак, Маннимарко был вынужден отойти в сторонку, потому что Галерион Мистик не собирался допускать повторения той истории со Взрывом душ. Да и некромантов хорошо было бы прижать, разогнать и объявить вне закона — это могло принести гильдии магов исключительно пользу. Но что же конкретно случилось с Маннимарко, раз уж он не погиб от руки Галериона как следует? Ну, он стал первым личом «нового поколения», то есть личом, который не имел отношения к старому Культу Драконов и не был драугром. Таким образом, победа, которую все считали принадлежащей Галериону, на самом деле принадлежала Маннимарко, так как Галерион погиб на самом деле, а вот его соперник — нет. Впрочем, первая смерть всё-таки охладила пыл некроманта и кое-чему его научила. Он теперь знал, что не стоит пытаться проглотить сразу целое блюдо пельменей. Куда лучше есть по одной штучке, аккуратно, причём желательно с каким-нибудь соусом. Так началась ещё одна новая глава в истории Маннимарко.
    Обретение божественности
    Несколько сотен лет один из самых коварных магов в истории Тамриэля скрывался от мира, но в итоге он, скажем так, всплыл наружу. Случилось это в неспокойные годы (кстати, любые годы в Тамриэле можно называть неспокойными — босмерская хитрость) Третьей эры. Это была пора пиксельных спрайтов персонажей, вот и Маннимарко, недолго думая, стал пиксельным. Обустроив себе уютное логово с мышами и их продуктами жизнедеятельности в горах Драконьего хвоста, Маннимарко взялся за старое, только очень осторожно. Если он и налаживал связи с влиятельными политиками, то исключительно тайком, наслаждаясь своей загадочностью. Если же вы спросите, с чего вдруг Маннимарко так активизировался, то вот вам один факт – «всплывание» некроманта случилось в то же самое время, когда Тайбер Септим верхом на своём гигантском боевом автоматоне собирался завоевать Тамриэль. Понятное дело, что Король Червей усмотрел в этом возможность.
    Как и прежде, главной целью Маннимарко было достижение божественности. Собственно, никаких других радостей он уже попробовать не мог, так как давно был личом, то есть живым трупом. В такой ситуации хотя бы мясо на костях сберечь — уже радость. К счастью, некромант всё ещё умел думать и даже строить планы, а потому новый хитрый план не заставил себя ждать. Как вы помните, дельце с даэдрическим принцем не выгорело, поэтому опций для становления божеством у Маннимарко осталось не так много. Тем не менее, одна из этих опций как раз бродила по всему Тамриэлю и привлекала к себе внимание. Да, речь идёт об автоматоне Тайбера Септима. Видите ли, управлялась эта штуковина так называемым Тотемом, в котором скрывалась огромная сила. И все, вот буквально ВСЕ хотели заполучить Тотем — Маннимарко тоже был в их числе. Король Червей изворачивался как мог, норовя стать единственным владельцем Тотема, даже квесты искателям приключений выдавал, а потом… Потом случился Прорыв Дракона.
    Разработчики игры The Elder Scrolls II: Daggerfall хотели сделать несколько концовок и сделали их, а нам теперь с этим разбираться… Короче, по «лору» в финале игры случились все концовки сразу и ещё несколько дополнительных просто для большей эпичности. Главный герой Daggerfall-а помог заполучить Тотем всем действующим лицам, в том числе Маннимарко, но при этом случилось некое безумное искажение времени, которое называют Деформацией Запада. Ну, и раз уж случилось сразу всё, то у Короля Червей не было никаких причин не становиться божеством. Воспользовавшись Тотемом, он вознёсся и стал Луной Некроманта, Богом Червей, Призраком. Шёл к успеху и пришёл — больше тут сказать нечего.

    Подражатель
    После того, как Маннимарко превратился в то, во что хотел, его последователи по всему Тамриэлю возрадовались. Хотя, может, и не очень… Кто их разберёт — некромантов-то? Они странноватые. Как бы то ни было, появление новенькой Луны Некроманта в небе открыло им новые пути. Теперь, когда восходила эта луна, колдуны всех мастей могли при помощи нехитрого ритуала создавать чёрные камни душ — это очень полезная штука, если у вас нет совести, но есть пара мантий, которые нужно зачаровать. Причём конкретно так зачаровать — на века. Число жертв среди мирного населения возросло, потому что чёрные камни душ надо было чем-то заправлять, а старик Маннимарко, находясь на ином пласте бытия, радовался. Вскоре некроманты всерьёз начали поклоняться Богу Червей и массово скупать мерч с его символикой. Следом за этим появились и подражатели.
    Многие колдуны хотели повторить путь своего кумира, но почти все они сгинули в пучине истории, так ничего и не добившись. Любой может сказать, что является реинкарнацией ТОГО САМОГО, но без деяний эти слова не стоят и выеденного яйца квама. Впрочем, одному некроманту, который действовал в самом конце Третьей эры, удалось-таки отличиться.
    Заявив, что именно он является тем самым Маннимарко, не особо примечательный альтмерский некромант возник в Сиродиле и окружил себя последователями. Ходили слухи, что этот «новый» Маннимарко где-то нашёл останки Вануса Галериона и сделал из них нежить, но в это никто особо не поверил. И это, увы, почти всё, чем прославил себя подражатель Короля Червей. Он некоторое время рассылал повсюду своих некромантов, пытаясь уничтожить местную гильдию магов, но не достиг в этом большого успеха. Как только в дело вступил Герой Кватча, Чемпион Сиродила и по совместительству глава нескольких столичных гильдий, «новый» Маннимарко быстро сдулся. Герой Кватча нашёл его в какой-то вонючей пещере и убил. Тут и сказочке конец, больше об этом пентюхе сказать нечего.
    Что же, давайте подведём какие-то итоги. В этот рассказ поместились всего два чародея, но зато каких! Один стал живой легендой, а второй вообще превратился в божество. Дивайт Фир предпочёл спокойно жить и не мешать жить другим, а Маннимарко решил идти напролом, умер в процессе, но в итоге всё равно добился своего. Какой из всего этого можно вынести урок?.. Ха! Да никакой! Это же просто развлекательная статья об истории вымышленной вселенной — можете сами сделать какие-то выводы или просто зевнуть, потянуться и сказать «мда». Я же с вами пока что попрощаюсь в привычной мне манере — доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 3230
    • 6
    • 4
    Игорь

    Авторское

    Начать, конечно же, следует с основ. В данном случае основы — это сверхъестественные силы, которые покровительствуют межличностным отношениям романтического толка. Их, кстати говоря, не то чтобы очень много.

    Во-первых, к числу покровителей любви относится аэдра Дибелла, Богиня Красоты. Так как по мнению Дибеллы светлые романтические или дружеские чувства — это один из важнейших аспектов глобального понимания Красоты, она считается покровителем влюблённых. А ещё друзей, которые, в принципе, тоже не против устроить что-нибудь этакое. В Тамриэле Дибелле посвящены около десятка различных культов, деятельность которых направлена на достижение идеалов богини. Некоторые из этих культов почти полностью состоят из художников и скульпторов, но они нам сейчас ни к чему. Куда более уместно в данном рассказе будут смотреться почитатели телесной красоты и способов реализации полового влечения.
    Первые - это адепты Дибеллы, концентрирующие своё внимание на достижении буквальной красоты. Они следят за собой, правильно питаются и выглядят настолько потрясно, насколько это возможно. Также они заботятся о своей внутренней красоте, помогая окружающим. Как правило, эта помощь заключается в том, что почитатели Богини Красоты позволяют всем желающим насладиться своим вдохновляющим внешним видом. Такие ребята скапливаются в храмах Дибеллы, в которых уже присутствует жрец или жрица, и тем самым создают подобающий антураж. Если вы зайдёте в один из таких храмов, то наверняка увидите целую кучу атлетически сложенных мужчин и женщин в лёгкой одежде или вообще без таковой. Хотя, как это вы туда зайдёте? Вы же здесь, на Земле, а храмы Дибеллы — в Нирне. Ну, значит, остаётся только воображать. Можно ещё, правда, запустить Daggerfall, но для того, чтобы распознать в плоских пиксельных спрайтах нечто прекрасное, тоже потребуется немного воображения.
    Итак, второй вид почитателей Дибеллы — это такие ребята, которые занимаются изучением способов выражения любви посредством физической близости. Они кое-что смыслят в этом сами и готовы делиться знаниями с окружающими. В некоторых случаях такие вот «адепты близости» выступают в роли семейных психологов, но их подход к решению проблем, увы, достаточно однобок. А других психологов в Тамриэле всё равно нет.
    Помимо того, что разумные существа в Тамриэле любят друг друга и даже самих себя различными способами, они имеют склонность создавать так называемые «семьи». Вот тут-то в дело и вступает Мара — аэдра-покровительница любви, сострадания, материнства и семейного очага. Недаром символы Мары в большинстве тамриэльских поселений выполняют роль официальных приглашений к свадебному алтарю. Такие символы можно просто носить на себе, сообщая окружающим, что вы готовы попробовать себя в постоянных отношениях. Либо же их можно дарить предполагаемой «второй половинке», как бы говоря, - «ты — это ты, а я — это я, пошли жениться». Бракосочетаниями, кстати говоря, также занимаются «символы» Мары — её жрецы.

    Мара поощряет тех, кто сохраняет в семье и в доме порядок, а также даёт жизнь новым разумным существам. В случае, когда завести ребёнка естественным образом невозможно, его полагается подобрать где-нибудь на улице или в приюте. Тамриэль — место крайне опасное, там постоянно кто-то воюет, а потому найти ребёнка, который нуждается в родительской заботе, довольно просто. Также Мара уважает верность одному партнёру. В этом плане она, кстати, никак не конфликтует с Дибеллой, потому что культы Богини Красоты, что бы вы там ни подумали, это не про беспорядочные половые связи, а про умелые, мастерски сыгранные половые акты. Главное — чтобы получилось красиво.
    Итак, это были аэдра. Но в Тамриэле ведь не только аэдра поклоняются, правда? Есть ещё данмеры, например, которые не признают чужих официальных религий и пользуются своей собственной, поклоняясь даэдра. В определённый период своей истории они, впрочем, поклонялись обычным эльфам, которые стали полубогами, пропитавшись божественной мощью, но об этом уже в следующем разделе. Так вот, давайте поглядим, кто из даэдрических принцев любит смотреть на то, как смертные существа… ну, развлекаются.
    Тесную связь с различными плотскими утехами имеет даэдра Сангвин. Он вообще любит повеселиться, поэтому и к романтическим приключением относится благосклонно. Особенно если они как-то связаны с надругательством над устоями общества или порчей имущества — от этого Сангвину становится ну совсем хорошо. Поощряет он и те самые «беспорядочные связи», которые последователи Мары, к примеру, считают неприемлемыми. Вследствие этого Сангвин считается одним из однозначно «злых» даэдрических принцев, хотя сам по себе он не особо зловредный.
    Официальных культов данного принца в Тамриэле практически не существует — даже в Морровинде он особым уважением не пользуется. Лишь в жарком Эльсвейре Сангвин не порицается, равно как и многие другие даэдра и аэдра. Каджиты называют Сангвина «Котом крови» и верят, что именно он заведует «зовом крови». Это такой период в жизни каждого каджита, когда ему хочется просто плюнуть на всё и уйти творить кутёж, активно используя свои мохнатые зверолюдские… ну, назовём это дело «причиндалами».
    Что касается данмеров, которые были упомянуты чуть выше, то у них за всякие любовные активности отвечает Боэтия. По крайней мере, частично. Это ведь не главный приоритет для принца коварства, интриг и насильственной смерти. Тем не менее, Боэтия считается большим знатоком в области плотских утех. К примеру, существуют редкая книга под названием «В постели с Боэтией», автор которой неизвестен. Что конкретно там написано и изображено — загадка, потому что никто не может передать этого словами. Предположительно, Боэтия написала эту книгу сама, изложив в ней весь свой богатый опыт интеракций со смертными существами. По слухам, если положить экземпляр «В постели с Боэтией» под подушку, то приснится что-то интересное.
    Одной лишь непристойной книгой деяния Боэтии не ограничиваются. Так, по питейным заведениям Тамриэля гуляет одна песенка, которая называется «Девяносто девять Возлюбленных Боэтии». Тема у неё примерно такая же, как и у книги, но примечательно здесь другое. Вероятно, Возлюбленные Боэтии — это что-то, что действительно существовало в Нирне. А может быть, и сейчас существует. К сожалению, единственное более менее достоверное подтверждение можно найти только в истории Альмалексии, одной из Трибунала данмеров. Но это подтверждение весьма натянутое. Если кратко, то смысл в том, что Альмалексия якобы была рождена кем-то из числа Возлюбленных (а то и вообще всеми сразу) Боэтии на горе Ассарнибиби. При этом за процессом наблюдал лично даэдрический принц Молаг Бал. Ну так, чисто по приколу. Кстати, о Молаге Бале. Мы о нём в конце рассказа ещё поговорим.
    Доисторические случаи любви

    Итак, здесь речь пойдёт о случае так называемой «любви», который буквально изменил облик мира. Точнее, создал этот самый мир из ничего. Да, время пройтись по легенде о сотворении мира с участием легендарных Ану и Нир, которые полюбили друг друга среди бесконечной космической пустоты.
    Дело было так. Вот не-существовала себе Пустота, никого не трогала, потому что никого и не было. А потом возникли Ану и Падомай. Возникнув, они сразу куда-то пошли, но идти было некуда, поэтому они фактически не сдвинулись с места. А потом из Света и Тьмы возникла третья непостижимая сущность — Нир. Оба брата, если их так можно назвать, полюбили Нир, но Ану оказался первым, кто реализовал своё чувство на практике. Падомай же обиделся и ушёл. Пока он ходил непонятно где (ничего же ещё не было — куда он вообще ушёл?), Ану и Нир быстренько организовали беременность двенадцатью мирами.
    Спустя какое-то время (время тогда уже как раз начало существовать) Падомай вернулся и сказал Нир, что питает к ней чувства. Нир, конечно, отвергла его — она ведь уже была беременна двенадцатью мирами, где уж тут новые романы заводить? Тогда Падомай, разозлившись, побил Нир, что вызвало недовольство Ану. Ану избил Падомая и выгнал его туда, где время ещё не завелось. Нир же тем временем родила свои миры и погибла. Увидев это, Ану от горя залез на солнце (оно тогда тоже уже возникло, как и время) и уснул. Но Падомай-то не спал! Вернувшись обратно и увидев миры, он снова разозлился и напал на них. Тогда Ану проснулся и снова побил Падомая, сочтя его на сей раз мёртвым. Ошибка!
    Когда Ану увлечённо склеивал из разломанных миров один единственный Нирн, Падомай коварно подкрался к нему сзади и нанёс смертельный удар. Но Ану тоже не был так прост и схватил Падомая в охапку. В итоге они вместе улетели куда-то в безвременье и там истекли кровью. Из крови Ану возникли звёзды, из крови Падомая появились даэдрические принцы, а из смешанной крови обоих братьев образовались аэдра. Таким образом, все божества Нирна являются порождениями братоубийственной ненависти. И только Нирн — это следствие любви между Ану и Нир. Впрочем, это версия из тамриэльского «Ануада». А ведь ещё есть каджитская версия!
    По версии каджитов мир возник немного иначе. Сначала возникли Анурр и Фадомай. При этом Анурр воплощал собой мужское начало, а Фадомай — женское. Они полюбили друг друга, потому что вокруг тогда ещё ничего не появилось и делать было нечего. В результате Фадомай начала рожать всё подряд — и аэдра, и даэдра, вообще без разбору. После двух помётов «котят» Анурр запретил Фадомай рожать, но она не послушалась и принялась рожать ещё всякие луны и прочие необходимые в глобальном мироздании вещи. Даже Нирни родила, которая, собственно, и является планетой Нирн. Увидев, что Фадомай рожает как не в себя без его согласия, Анурр рассердился и ударил её. От этого Фадомай улетела в Великую Тьму, где дорожала то, что не успела раньше — Лорхаджа. Анурр в итоге так и не добрался до Фадомай, хотя очень этого хотел. Она умерла в мире и покое, передав своим детям секреты СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ КАДЖИТОВ. Потому что каджиты — самые любимые потомки Фадомай и вообще они очень красивые. И ещё они самые ловкие. И самые сильные. И… Ладно, пока хватит про каджитов.

    Исторические случаи любви
    Ну что же, Нирн в итоге появился и там начали возникать всякие забавные штуковины — эльфы, люди, вот это всё. Следовательно, самое время обсудить наиболее яркие случаи романтических чувств, которые в итоге повлияли на ход истории. Но знайте же, что все подобные отношения, как правило, связаны с кровавыми войнами, предательствами и прочими видами развлечений разумных существ.
    Итак, если брать в расчёт хронологический порядок, то первым у нас идёт роман между Святой Алессией и Морихаусом, полубогом с бычьей головой. И, возможно, ещё кое-чем бычьим… Я говорю о копытах. А вы что подумали? Ещё, кстати, у Морихауса были крылья, потому что минотавр без крыльев — это скучновато. Алессия же была простым человеком. Она хотела свободы для людей, которые тогда находились в рабстве у эльфов Сиродила. Ну, и само собой, что познакомились будущие супруги не сразу.
    Поначалу Алессия вообще не знала ни о каких людях-быках и просто истово молилась богам о ниспослании помощи в борьбе с поработителями. На мольбы человеческой женщины откликнулась Кинарет, даровав ей защитника — Пелинала Вайтстрейка. Это был полностью отшибленный убийца, который больше всего любил резать всё, что напоминало эльфа. И орать. Обычно он совмещал два этих занятия. И хотя поговаривают, что Пелинал и Алессия были любовниками, утверждать этого нельзя. К тому же у Пелинала в действительности просто не находилось времени ещё и на такую ерунду. К счастью, следом за Вайтстрейком Кинарет послала на подмогу людям своего сына Морихауса. И вот тут уже шашни закрутились с удивительной силой…
    В процессе покорения Сиродила растущей армией людей Морихаус и Алессия полюбили друг друга. Вскоре, чтобы не тянуть каджита за хвост, эти двое ещё и решительно поженились, фактически став королём и королевой бывших рабов. В процессе войны, однако, им было не до титулов. Только после её завершения супруги как следует вознеслись по социальной лестницы, став правителями нового, людского Сиродила. Спустя некоторое время после этого родился Белхарза по прозвищу Человек-бык — первый в мире настоящий минотавр и второй император Алессианской империи. Он унаследовал этот титул, когда сама Алессия скончалась, а Морихаус, решив не топтать мир смертных в отсутствие супруги, удалился обратно во владения богини Кинарет. Вот такая небольшая история о том, как среди крови и смерти зародились чувства. А ещё о том, как эти чувства породили минотавра, чьи одичавшие потомки спустя тысячи лет заполонят леса Сиродила. Они будут грабить, убивать и, возможно, насиловать неосторожных путешественников, напоминая им о том, с чего началась история Империи.
    Что у нас там дальше? А! Так это же незабвенная Альмалексия, жена легендарного Неревара Индорила! Ну-ка, посмотрим на неё повнимательнее. Альмалексия родилась на горе Ассарнибиби (как говорилось, выше, в этом деле может быть замешан Боэтия). Спустившись с гор, будущая одна третья часть данмерского Трибунала, начала править некоторым кимерским кланом. Этим она занималась до тех пор, пока не пришёл Неревар и не объединил народ кимеров ради борьбы с общим врагом — нордской империей. Так как Альмалексия всё-таки находилась в статусе вождя до объединения, Неревар решил оставить её при себе в качестве советника. А уж потом между ними зародились… ну, знаете, чувства. Неревар начал любить Альмалексию, а та в ответ вроде как начала любить его. Но не так сильно, как власть и могущество. А ещё у Альмалексии имелась хорошо развитая «хуцпа», то бишь «сверхнаглость». Мы до неё вот-вот дойдём.
    Итак, жили Неревар с Альмалексией душа в душу. Кстати, вам не кажется, что «Альмалексия» звучит как название какого-то речевого расстройства? Нет? Ну да ладно… Так вот, в честь свадьбы Неревара и Альмалексии король гномов Думак подарил им парные клинки — Огонь надежды и Истинное пламя. Увы, даже такой красивый символический жест не помог лорду Индорилу избежать предательства. Собственно говоря, и его друг Думак тоже в итоге угодил в шестерни истории… А дело было вот в чём: как-то раз кимеры обнаружили, что двемеры в глубине Красной горы балуются с Сердцем Лорхана, погибшего бога. Посчитав это кощунством, самые религиозные эльфы принялись требовать войны с гномами. Неревар как мог сдерживал воинственных собратьев, но они, к сожалению, не хотели униматься. Тогда Неревару пришлось начать Войну Первого Совета, положившую конец как союзу кимеров с гномами, так и самим гномам в целом.

    Финальным сражением Войны Первого Совета стала битва за Красную гору, во время которой Неревар пробил себе путь к Сердцу Лорхана. Вскоре после этого гномьи мастерские опустели — весь этот бородатый народ исчез из Нирна, оставив кимеров разбираться с последствиями. А последствия-то были ого-го! Сначала Альмалексия, сговорившись с друзьями своего мужа, Вивеком и Сота Силом, решила забрать силу Сердца себе. Неревар, узнав об этом, сказал, - «ну ребят, ну вы чего делаете?». После этого герой кимеров был вероломно убит. Троица предателей же «подключилась» к Сердцу и стала тремя полубогами, Трибуналом, АЛЬМСИВИ. Вскоре после этого кимеры посерели и стали данмерами, потому что даэдра Азура была крайне возмущена действиями Альмалексии и её сообщников. Впрочем, Альмалексия и без Азуры закончила не очень хорошо.
    Спустя века Неревар возродился в лице Нереварина — этот тип злостно порубил Альмалексию на куски при помощи клинка Истинное пламя. А всё из-за того, что Альмалексия в результате отключения от энергии Сердца Лорхана сошла с ума и решила убить своих коллег вместе с Нереварином. Нереварин, кстати, и был тем, кто отключил троицу предателей от Сердца. В итоге Альмалексия, которую почитали словно божество, пала от руки чуть ли не случайного прохожего. И вот так заканчивается эта история о любви, предательстве и сверхнаглости.
    Бывают в Тамриэле и случаи так называемых «браков по расчёту». Обычно там любовью и не пахнет, поэтому мы их аккуратненько так обойдём стороной. Но не все. Просто в качестве примера расскажу вам о бракосочетании правителей Пеллетина и Анеквины — враждующих королевств, которые в итоге образовали конфедерацию Эльсвейр. Эшита Пеллетинская и Кейрго Анеквинский в 309-м году Второй эры решили, что хватит их народам воевать, пора объединяться. И поженились. Были ли какие-нибудь чувства между этими каджитами? Увы, история умалчивает. А Эльсвейр в итоге всё равно распался в 115-м году Четвёртой эры, когда агенты Альдмерского Доминиона спровоцировали переворот. Вот такие дела.
    Ну, и в завершение этой длинной главы про исторические романы хочется рассказать о Барензии. Она вообще-то много с кем состояла в любовных отношениях, однако важными для истории являются три — с генералом Симмахом, с Джагаром Тарном (по одной из версий это был не Тарн, а вор, которого подослал Тарн), а также со старым королём Эдвиром. О Барензии есть целая отдельная статья, так что в подробности углубляться не будем, хорошо? Итак, давайте по порядку.
    Симмах был мужчина целеустремлённый и весьма деятельный. В своё время он проделал головокружительную карьеру от сына рудокопа до генерала императора Тайбера Септима, а потом и до принца-консорта Морровинда. Второе — когда связал свою жизнь с Барензией. Глаз на свою суженую, кстати говоря, Симмах положил ещё в те времена, когда представлял собой комок ветоши с ногами. И вот как он этот глаз положил, так до самого конца и не поднимал. Я же говорю — целеустремлённый.
    Пока Барензия моталась туда-сюда, Симмах становился генералом. Когда же Барензия очутилась в Имперском городе и по слухам имела ещё один роман с Тайбером Септимом, Симмах уже готов был покорять новые высоты. В итоге данмерскую девушку из знатного рода император отправил в Морнхолд, где она должна была занять место правителя, а Симмах отправился вместе с ней как доверенное лицо Септима. Через несколько лет между Барензией и Симмахом промелькнула искра, которая вынудила их пожениться и даже произвести на свет следующих отпрысков: Хелсет Хлаалу — одна штука, Моргия Хлаалу — также одна штука. К сожалению, Симмах оставался важным государственным деятелем, а потому время от времени уезжал из Морнхолда. В один из таких отъездов Барензию посетил хитрющий чародей Джагар Тарн, который задумывал неладное. Он соблазнил Барензию и выкрал важную сюжетную штуковину, которая по какой-то причине хранилась под Морнхолдом. Роман вышел коротким, но ярким. А уж сколько было впечатлений у обманутой женщины, когда она выяснила всю правду о таинственном ухажёре! Случилось это, кстати говоря, при императоре Уриэле VII, который известен тем, что какое-то время провёл в Обливионе, пока страной управлял неадекватный Джагар Тарн.
    Так как Тарн не имел никакого опыта в управлении империями, он погрузил Тамриэль в эпоху всяческого безобразия. Но это нас сейчас не интересует. Что важнее, во время восстания рабов, более известного как Арнезианская война, генерал Симмах был убит. Да, вот так, прямо до смерти убит! Барензия любила своего мужа, а потому расстроилась. Это, впрочем, не помешало ей приехать в Имперский город и поспособствовать падению Тарна. В процессе она познакомилась со своим финальным романтическим интересом — Эдвиром, королём Вэйреста. Это был хороший, честный человек, который был не в восторге от безумств поддельного императора. Благодаря посильной помощи Барензии ему в итоге удалось приблизить конец Джагара Тарна. А потом немолодой Эдвир и ещё более немолодая Барензия поженились. И жили они счастливо, пока Эдвир не помер. Ну, такое бывает. Что касается Барензии, то она с тех пор так никого себе и не нашла. Да и зачем? Данмерам её возраста, как правило, уже совсем не интересно заниматься этими вашими романами.

    Странноватые и даже жутковатые случаи любви
    Рассказ близится к финалу, но перед тем, как он завершится, нужно поведать вам… ну, знаете ли, о всяком. Всякого, как вы понимаете, в Тамриэле очень много, и оно куда интереснее обычных историй о любви, когда кто-то проходит через испытания, а потом счастливо живёт до глубокой старости. Такую жизнь вполне приемлемо жить самому, а вот читать о ней — не очень. Именно поэтому…
    Именно поэтому в рассказ врывается добрый дядюшка Крассиус Курио — известный деятель времён Третьей эры, покровитель искусств и автор ТОЙ САМОЙ «Похотливой аргонианской девы». А ещё «Танца с трёхногим гуаром», но о таком в приличном обществе не говорят. Любовь Крассиуса ко всем окружающим была настолько велика, что её хватало практически на всех, исключая самых уродливых. Но даже к тем, кто ему не нравился, Курио был готов проявить симпатию в обмен на имперские дрейки. Просто чудо, а не человек. И это при том, что он исполнял роль наставника Великого дома Хлаалу, то есть был очень важным чиновником. А потом этот самый дом Хлаалу оказался на обочине истории. После этого жизнь любвеобильного Крассиуса пошла под откос… Больше никто не соглашался снять перед ним штаны, когда он вежливо просил… К счастью, у Курио нашлись друзья в Великом доме Редоран, так что в итоге он вполне неплохо устроился. Впрочем, вернуть прежнее влияние этот любвеобильный человек так и не сумел. Что же касается объектов воздыханий Крассиуса Курио, то это действительно мог быть кто угодно и какого угодно пола — созерцание обнажённой натуры позволяло автору знаменитой пьесы про аргонианскую служанку и батон достигать вдохновения.
    Следом за Курио идёт рыцарь по имени Хрол, который считается отцом легендарного Ремана Сиродила. Ну, или чем-то вроде отца. По крайней мере, такие выводы можно сделать, прочитав Реманаду — миф о появлении на свет императора Ремана. Так вот, Хрол так сильно сопереживал раздираемой враждой земле Сиродила, что решил… как бы это помягче сказать?.. Решил отдать ей всего себя. Сделал он это на холме Санкр Тор, где спустя несколько месяцев был обнаружен младенец Реман. В легенде говорится, что земля забеременела и произвела на свет своего спасителя. А Хрол, преисполненный любви, скончался там же, где и сделал своё грязное, но благородное дело. И кстати, не думайте, что отважный рыцарь делал что-то непосредственно с холмом. Нет, всё не настолько страшно. Он делал что-то с призраком императрицы Алессии, на груди которой зияла ужасная рана, «изливающая на искалеченные ноги пустоту». Ну, вот так-то гораздо лучше!

    А теперь возвращаем в повествование Молага Бала, потому что именно он настоящий мастер жутковатых и странноватых проявлений любви. В его случае это, как правило, любовь к садизму, но однажды были и настоящие чувства. Вроде бы… Понимаете, там всё очень сложно. И нет, речь сейчас не о замученных Молагом Балом женщинах, которых он превратил в вампиров. Речь о Вивеке. И вот тут нужно небольшое пояснение.
    Дело в том, что Вивек был не просто полубогом и членом Трибунала, но ещё и очень загадочной личностью. Его называли воином-поэтом, он бродил по Морровинду, творил какую-то дичь. А ещё Вивек был гермафродитом. Скорее всего, таким он стал после подключения к Сердцу Лорхана, хотя в легенде о его рождении говорится следующее: якобы Вивек родился из волшебного яйца, которое сперва находилось на дне моря, потом перекочевало внутрь двемерского автоматона, а потом его нашёл Неревар Индорил. Когда Вивек появился на свет, он сочетал в себе женское и мужское начала и был мудр как тысяча мудрецов. Более приземлённая версия о ранних годах Вивека рассказывает о тяжёлом детстве, воровстве, убийствах и проституции. Неревар обнаружил молодого Вивека в Морнхолде и почему-то решил взять его с собой. Потом, как вы знаете, этот же самый Вивек превратился в полубога и стал частью Трибунала. Так или иначе, он стал двойственным божеством данмеров, подобно его предтече Мефале, которая также воплощает в себе мужское и женское начала. Зачем это пояснение? Сейчас поймёте.
    Как-то раз Вивек решил прогуляться в план Обливиона, принадлежащий Молагу Балу, желая испытать «свой гигантский облик». Кстати, если хотите подробностей, то вам следует почитать полное собрание «36 уроков Вивека» - там много интересного. Так вот, Молаг Бал вышел навстречу Вивеку с определённого рода намерениями. Вивек же ему вежливо отказал. В ответ на это Молаг Бал отрубил воину-поэту ноги и попытался было «извергнуть страшное пламя из Первородного места», но Вивек оказался непреклонен. «Если уж мы собираемся жениться, я бы предпочёл, чтобы была церемония», - заявил он. И вот тут-то можно понять, что в даэдрическом принце проснулись чувства, ведь он выполнил просьбу Вивека и позвал своих слуг на пир. После этого Вивек позволил Молагу Балу взять свою голову ровно на один час, так как он спешил. В доказательство любви, которая, видимо, проснулась в данный момент времени, воин-поэт прочитал две поэмы, пока даэдрический принц был занят делом. В результате Вивек родил тысячи детей для Молага Бала, а потом ушёл восвояси, как будто ничего и не было. Если вы не совсем понимаете, что только что прочитали, то всё нормально — это всего лишь лор «Древних свитков». И к Вивеку мы, наверное, ещё как-нибудь вернёмся. Но не сейчас. Сейчас пора заканчивать рассказ.
    Итак, это был рассказ о любви в Тамриэле. Ну, или о чём-то вроде того. Понятное дело, что есть в Нирне и другие случаи проявления чувств, хотя бы отдалённо связанные с романтикой. И вы даже можете рассказать о них в комментариях. Что вас зацепило? Что поразило? Что, может быть, ужаснуло? Подойдёт всё. Ну, а пока что доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 2113
    • 6
    • 1
    Игорь

    Авторское

    Знаете ли вы, сколько в Тамриэле существует праздников? Довольно много – вот сколько! Правда, в играх серии The Elder Scrolls тема праздников практически не затрагивается. А жаль, ведь праздники в Тамриэле интересные и плотно обросшие сопутствующим лором. Да ещё и в разных областях материка существуют свои собственные торжества с местным колоритом. Например, в городе Солитьюд, что в Скайриме, время от времени отмечают Сожжение короля Олафа, а в Хаммерфелле ежегодно празднуют древнюю победу над гигантскими гоблинами. Короче говоря, рассказать есть о чём. Читайте дальше – сами в этом убедитесь.

    Коротко о календаре Тамриэля
    Когда-нибудь ловили себя на мысли о том, что всяческие месяцы Руки дождя или Огня очага для вас – это шеогоратова грамота? Ну, дело поправимое. Несмотря на вычурные названия, все месяцы Тамриэля являются аналогами двенадцати месяцев привычного нам Григорианского календаря. Год начинается с Месяца Утренней звезды, то есть января, и следует дальше как ни в чём не бывало. Даже число дней в тамриэльском году такое же, как вы привыкли. Ну, почти… но это не особо важно. Короче, вот вам месяцы:
    Месяц Утренней звезды = Январь
    Месяц Восхода солнца = Февраль
    Месяц Первого зерна = Март
    Месяц Руки дождя = Апрель
    Месяц Второго зерна = Май
    Месяц Середины года = Июнь
    Месяц Высокого солнца = Июль
    Месяц Последнего зерна = Август
    Месяц Огня очага = Сентябрь
    Месяц Начала морозов = Октябрь
    Месяц Заката солнца = Ноябрь
    Месяц Вечерней звезды = Декабрь
    Дальше всё это безобразие будет идти в комплекте с названиями праздников, так что пусть лежит здесь. Особенно это окажется полезным в том случае, если вы срочно захотите что-то отметить, а подходящего праздника не найдёте. Тогда можно будет взять знаменательную дату из Тамриэля и смело заявлять, что вам не просто так захотелось поесть/выпить, а вы отмечаете, скажем… редгардский День Позора, поэтому хотите как можно скорее опозорить себя наиболее доступным способом. Ну как, удобно? Если да, то двигаемся дальше. Если нет, то подумайте ещё раз!
    Общие праздники Тамриэля
    Несмотря на то, что в Тамриэле постоянно кто-то с кем-то воюет, есть такие праздники, которые отмечают все – от альтмеров до каджитов. Но так было не всегда. Раньше, до прихода к власти Ремана Сиродила и начала периода Второй империи, ситуация с праздниками носила иной характер. Во времена Алессианской империи культурный обмен между различными регионами Тамриэля был затруднён, а о Меретической эре я вообще молчу. Если тогда и существовали общие праздники, то как минимум назывались они везде по-разному. «Я не собираюсь отмечать тот же праздник, что и эти грязные н’вахи!» – сказал бы вам воображаемый данмер-крестьянин, отгоняя дикого гуара от своих посевов солёного риса.
    Итак, начиная со Второй эры Тамриэль сильно изменился. Именно тогда Империя, снова возникшая в самом сердце материка, впервые замахнулась на серьёзное господство. Вскоре после этого культурный обмен обрушился на головы ничего не подозревающих людей, зверолюдей и меров, которые до этого жили себе спокойно в национальных государствах и иногда воевали друг с другом. Возникли праздники, которые отмечались и в Эльсвейре, и в Валенвуде, и в Хаммерфелле. Ну, по крайней мере, в самых крупных и цивилизованных городах. Некоторые праздники спустя какое-то время потеряли свою актуальность – например, день рождения императора в отсутствие оного мало кто отмечал. Некоторые, однако, распространились по всему Тамриэлю и пустили корни – вот о них сейчас и пойдёт речь.

    1-й день Месяца Утренней звезды – Фестиваль Новой жизни/30-й день Месяца Вечерней звезды – Фестиваль Старой жизни.
    Фестиваль Новой жизни, понятное дело, является аналогом Нового года. Никакого Рождества и других похожих на него зимних праздников в Тамриэле нет, поэтому его население отмечает только первый день в новом году (последний – отдельная история), а неделю до него и неделю после живёт своей обычной жизнью. Скорее всего, первый день в году повсеместно отмечался и до имперских времён, но именно тогда этот праздник сформировался как что-то конкретное, со своими традициями и узнаваемым обликом. С песнями, танцами и вкусной едой всё понятно – кто угодно может использовать это дело по прямому назначению. Но существуют и более интересные новогодние обычаи. Первый из них – это утверждение налогов на грядущие триста и сколько-то там ещё дней. Император взял за привычку заниматься этим вопросом в первый день нового года, а вслед за ним, вероятно, эту привычку переняли и другие правители Тамриэля. Ещё один обычай, но уже всенародно любимый – это бесплатная выпивка. В первый день года все трактиры и прочие подобные заведения должны наполнять кружки посетителям за свой счёт. Впервые их обязал делать это специальный императорский указ, поэтому трактирщики, надо полагать, давно и профессионально ненавидят Фестиваль Новой жизни и всех правителей всех империй – Второй, Третьей и, возможно, даже Алессианской…
    А теперь время поговорить о злобном брате-близнеце Фестиваля Новой жизни. Гаденький денёк, скажу я вам. В Тамриэле никто не веселится в последний день года, ведь это время для того, чтобы оглянуться на прошедшие дни и тяжко вздохнуть – жизнь обывателя в мире каджитов и фуражиров квама нелегка. Ходят слухи, что в этот день в храме может быть воскрешён кто-то близкий, если прийти туда, помолиться и оставить пожертвование. В подавляющем большинстве случаев никакого чуда не происходит. И это та самая причина, по которой Фестиваль Старой жизни столь гадок.
    15-й день Месяца Утренней звезды – Молитва Южного ветра.
    А вот и ещё один зимний общетамриэльский праздник. Только он не очень весёлый. Скоро узнаете, почему. В этот день жители Тамриэля возносят молитвы, надеясь на удачный год. Молитвы могут быть адресованы кому угодно, хоть принцам даэдра, что и делает Молитву Южного ветра поистине общим праздником. Кроме того, в этот день больные и раненые массово стекаются в ближайшие храмы, где на них должны абсолютно бесплатно скастовать исцеление от недугов. К сожалению, очереди обычно выстраиваются такие длинные, что свою порцию магии восстановления получают только самые быстрые, терпеливые или попросту ушлые больные. Вот такая она – бесплатная медицина в Тамриэле.
    16-й день Месяца Восхода солнца – День сердец (иначе – день Крепкой любви).
    Пожалуй, вы прекрасно знаете, что это такое. Аналог дня Святого Валентина, вот что! Этот праздник просто создан для того, чтобы раздражать вас в том случае, если не с кем его провести, и со своей функцией он справляется отлично. В Тамриэле, однако, уровень бесючести не так высок, так как о Дне сердец не трубят на каждом углу. Просто все знают – 16-го числа постоялые дворы позволяют парам провести ночь в свободной комнате бесплатно. Это считается признаком хорошего тона и благородным жестом, который может принести удачу в делах. Возник данный праздник в своём привычном виде только в период Третьей империи и отнюдь не на пустом месте. Он связан с историей о влюблённых Полидоре и Элойзе, точное содержание которой не представляет большого интереса. А интересна тут личность Элойзы – это не просто случайная Элойза из какого-нибудь богами забытого городка, а представитель династии Септимов. Она известна тем, что дала жизнь императору Пелагию IV (её соавтором предположительно и является некто Полидор), а в 335-м году Третьей эры умерла от лихорадки. Вот такие дела.
    Кстати, ещё этот день является днём призыва даэдрического принца Сангвина – это стоит иметь в виду всем, кто собирается путешествовать по Эльсвейру. Дело в том, что каджиты очень любят повеселиться и весьма почитают всех своих многочисленных богов, среди которых есть и Сангвин, покровитель удовольствий. Любых удовольствий, если вы понимаете, о чём я.

    7-й день Месяца Первого зерна – Первый сев/7-й день Месяца Второго зерна – Второй сев/27-й день Месяца Последнего зерна – Конец жатвы.
    Земледельцев в Тамриэле полным-полно, так что наличие сразу трёх профессиональных праздников не удивительно. К слову, у торговцев, магов и «махателей мечом» тоже есть свои праздники, но всего по одному. Ну, у кого-то, может, и два. Но всё это не сравнить с крестьянскими праздниками – вот где настоящий размах. Собственно, давайте по порядку.
    Первый сев – это праздник новых начинаний. С приближением весны крестьяне по всему материку символично бросают по вспаханную землю несколько зёрен. Даже если они не собираются ничего сажать в этот день, так они показывают свою готовность усердно трудиться, чтобы осенью метафорические зёрна их трудов принесли обильный урожай. Для тех, кто не имеет дела с работой в полях, Первый сев является отличным днём, чтобы уладить конфликты и пообещать себе начать что-то заново. Например, начать делать игры. Правда, мутсера Тодд Говард? В ещё а этот день в храмах бесплатно лечат отравления и лёгкие болезни.
    Второй сев – это праздник мира и уравновешенности. Для крестьян это повод отдохнуть перед долгим рабочим сезоном, а для всех остальных – повод задуматься. А стоит ли бить соседа по лицу за то, что он назвал твоего гуара жирным? Храмы в этот день также предоставляют бесплатное лечение всем желающим, но есть одно исключение. Любого, кто в этот день пострадал в битве, либо выгонят из храма, либо заставят как следует заплатить. Ну а что? Будет знать, как драться в день мира.
    Конец жатвы – это праздник урожая. В этот день крестьяне едят и пьют втрое больше обычного, а потом несколько дней приходят в норму. И они могут себе это позволить! Урожай собран, еды вдоволь, так что самое время покутить. А вместе с крестьянами традиционно кутят и все остальные – горожане, проходящие мимо путешественники, грязные н’вахи, даэдрический принц Сангвин. Потом, ясное дело, всё это дружелюбие может вмиг улетучиться, но в день Конца жатвы конфликтам нет места. И только один минус присутствует в этом весёлом празднике – жрецы никого бесплатно не лечат, поэтому с пищевыми отравлениями все вынуждены справляться самостоятельно.
    28-й день Месяца Руки дождя – День Шута.
    В этот день по всему Тамриэлю бродячие и не очень артисты устраивают весёлые представления. Все остальные либо просто развлекаются, либо весь день пытаются над кем-то подшутить, либо сидят по домам и дрожат от страха. Тех, кто просто старается переждать этот жуткий День Шута в безопасности, можно понять – одна шутка про белую спину ещё терпима, но что, если их будет десяток? А если целая сотня? Не у каждого, знаете ли, есть такое хорошее чувство юмора. Поговаривают, что в День Шута на жителей Тамриэля незримо влияет даэдрический принц Шеогорат, которому нравится смотреть, как смертные существа дурачатся, но это маловероятно. Разве что какой-нибудь маг случайно превратит своего друга в сладкий рулет, а потом столь же случайно его съест – вот это уже будет шутка в стиле Шеогората.
    16-й день Месяца Середины года – День Середины года.
    В теории это должен быть весёлый небольшой праздник, когда жители Тамриэля обращаются за благословениями к жрецам, а те выдают эти благословения по сниженным ценам. В действительности же самой большой популярностью услуги жрецов пользуются у неопытных искателей приключений, которые считают, что за горсть монет получают неуязвимость. Они спускаются в пещеры и руины, где благополучно погибают от рук местных жителей. Таким образом, перед нами праздник для чудовищ, а не для мирных граждан Тамриэля. Ну, чудовища тоже люди, правильно? Что же им, без угощения весь год оставаться?

    10-й день Месяца Высокого солнца – Фестиваль торговцев.
    Этот день – профессиональный праздник торговцев, которые ровно на сутки снижают цены и пытаются отбиться от покупателей. Можно ещё было назвать этот праздник «День избавления от залежавшихся товаров» или «День покупки Скайрима по скидке». Короче, ничего особенного, давайте двигаться дальше.
    20-й день Месяца Высокого солнца – Отдых солнца.
    Данный праздник является полной противоположностью Фестиваля торговцев, так как в этот день положено отдыхать. И особенно серьёзно к вопросу отдыха подошли торговые гильдии, которые специально рассылали своих представителей по лавкам и магазинам, чтобы владельцы даже не смели их открывать 20-го числа. Потом, однако, возник резонный вопрос – если все отдыхают, то почему ребята из гильдий должны работать весь день? В результате слежка за лавочниками прекратилась, а традиция ничегонеделания приобрела добровольный характер.
    3-й день Месяца Огня очага – День Сказок и свечей.
    А вот это уже кое-что интересное – профессиональный праздник некромантов. Но нет, в этот день никто не пускает некромантов в города и не чествует их. Просто существует традиция сидеть дома, бояться и рассказывать страшные истории. Кто-то даже верит, что в День Сказок и свечей по улицам бродят мертвецы, а неупокоенные духи внимательно прислушиваются, пролетая мимо жилых домов. Зачем? А затем, чтобы вселиться в того, кто посмеет громко говорить в их присутствии! Впрочем, речь идёт о Тамриэле, а там нежить и без особого повода может по улицам бродить. Кто ж ей запретит-то?
    13-й день Месяца Начала морозов – Фестиваль Ведьм.
    А вот и профессиональный праздник магов Тамриэля. В этот день чародеи снижают цены на свои товары и услуги, пародируя торговцев с их фестивалем. Обыватели украшают свои жилища всякими штуковинами, напоминающими им о колдовстве, а также рассказывают страшные истории, которые не успели рассказать в День Сказок и свечей. И был бы этот праздник вполне весёлым, если бы в Тамриэле не было так много незарегистрированных магов-социопатов. Они тоже хотят получить свою долю радости на Фестиваль Ведьм, поэтому количество случаев проведения зловещих ритуалов и кровавых жертвоприношений 13-го числа резко увеличивается. Впрочем, добрая традиция не бродить в этот день по лесам помогает жителям Тамриэля справляться с наплывом недобропорядочных магов.
    20-й день Месяца Заката солнца – День Воинов.
    Конечно же, воины Тамриэля тоже подсуетились и в какой-то момент организовали себе праздник. Кузнецы, которые заметили в этом выгоду, решили в этот же самый день снижать цены на доспехи и оружие, чтобы воины не только напивались в тавернах, но ещё и покупали себе новые мечи в состоянии праздничного угара. Кроме того, разнообразные отпрыски крестьянских семей, которые мечтают о карьере наёмника или искателя приключений, массово стекаются в города, надеясь урвать заветное снаряжение подешевле. Надо ли говорить, как быстро они после этого гибнут в кабацких драках или в логовах монстров? Особенно сильно День Воинов сказывается на Хай Роке, где существует целый класс бродячих рыцарей, многие из которых бродят по стране в поисках ничейного замка. Большинство таких вот рыцарей – те же самые крестьянские дети, которые оторвали кусок забора, нарисовали на нём герб и отправились искать приключения на свою голову. Только их, в отличие от многих других регионов Тамриэля, общество всецело поддерживает.
    15-й день Месяца Вечерней звезды – Молитва Северного ветра.
    В этот день принято благодарить богов и даэдра за благополучие в уходящем году. Ну, или помалкивать, если с благополучием было не очень. В любом случае этот праздник куда лучше печального шествия на Фестиваль Старой жизни. Ещё и жрецы должны цены на свои услуги снижать – красота!

    Праздники Хаммерфелла
    Хаммерфелл является одним из двух регионов Тамриэля, где тема праздников более-менее изучена. Второй регион – Хай Рок. Почему отличились именно редгарды с бретонами? Ну, потому что во второй игре серии The Elder Scrolls была книга «Праздники залива Илиак», а Залив Илиак – это место, где проходит граница между Хай Роком и Хаммерфеллом. Аналогичной книги про другие области материка, увы, так никто и не написал, поэтому не так хорошо известно, что и как они там у себя празднуют. Конечно, есть и другие источники – например, руководство к игре The Elder Scrolls: Arena или отдельные квесты, вроде цепочки Коллегии бардов в Skyrim. Также кое-что можно накопать в The Elder Scrolls Online. Но это, увы, всё равно какие-то крохи. Ну да ладно, давайте поглядим, что припасли для нас суровые жители Хаммерфелла.
    В 12-й день Месяца Утренней звезды жители пустыни Алик’р отмечают праздник Ованк’а. Они возносят молитвы аэдра Стендарру, богу Милосердия, надеясь на благополучный год. Аналогичный праздник есть и у жителей хаммерфеллской стороны залива Илиак – 16-го числа, отмечая праздник под названием День Огней, они молятся о том, чтобы урожай и улов в грядущем году оказались богатыми.
    В 28-й день Месяца Восхода солнца жители леса Банта, что в Хаммерфелле, празднуют Адурос Нау. Этот праздник знаменует начало весны, в том числе и в плане отношений между людьми. Все ходят друг к другу в гости, собираются на полянках, пируют и совершают всяческие непотребные действия, которые в своё время сильно раздосадовали благочестивых жрецов Имперского культа. Несмотря на то, что аэдра Дибелла, богиня Красоты, поощряет различные проявления любви и дружбы, высокопоставленные члены Культа пытались запретить празднование Адурос Нау. К счастью, сделать это у них не получилось.
    В 26-й день Месяца Первого зерна жители пустыни Алик’р устраивают Фестиваль Клинков. Но нет, проводится он не в честь императорской гвардии, а в честь отважных воинов, которые победили гигантских гоблинов много лет назад. За пределам пустыни легенда о победе редгардов над гоблинами считается сказкой, но самих алик’рцев это не волнует.
    В 20-й день Месяца Руки дождя в прибрежных поселениях Хаммерфелла принято отмечать День Позора – печальный праздник, посвящённый жертвам Кнахтенского гриппа. Эпидемия гриппа бушевала почти на всём континенте во второй половине Второй эры, однако редгарды вспоминают не конкретно болезнь, а поступок своих предков, который до сих пор вызывает у них стыд. В тот раз редгарды отказали в убежище людям-котрингам из Чернотопья, которые пытались сбежать от эпидемии на корабле. Жутковатая легенда о Багровом корабле, названном так из-за симптомов Кнахтенского гриппа, до сих пор гуляет по Тамриэлю. Но только жители хаммерфеллского побережья решили раз в год запираться в своих жилищах на целый день, чтобы почтить память несчастных людей, вынужденных покинуть свою родину и скрыться в неизведанных водах за горизонтом. Некоторые редгарды верят, что однажды Багровый корабль вернётся, и тогда произойдёт что-то очень нехорошее.
    В 1-й день Месяца Середины года жители региона Абибон-Гора, что в Хаммерфелле, празднуют Дриг Р’Зимб. Это древний праздник, который редгарды принесли с собой в Тамриэль из Йокуды. В день проведения Дриг Р’Зимб принято восславлять солнце, что празднующие с удовольствием и проделывают до самого заката.
    В 12-й день Месяца Высокого солнца редгарды Антифоллса отмечают Дивад Этеп’т, вспоминая об одном из своих величайших героев, Диваде Хандинге, сыне легендарного ансея Франдара Хандинга. Рассказывать о Хандингах очень долго, так что давайте совсем кратенько для справки. Франдар – это тот самый человек, который назвал новую землю, на которую высадились йокуданцы во времена Первой эры, Хаммерфеллом. Его сын – это тот человек, который защитил Хаммерфелл и свой народ, пожертвовав собой. А вот что такое «ансей»… Это кое-что особенное для редгардов. Ансеями они называют мастеров меча, которые владели техникой создания духовного клинка. Такой клинок, как говорят, способен разить врага, даже не будучи выкован из стали – ну прямо магия какая-то, только происходящая от чистой силы духа. Предположительно, именно теме ансеев будет посвящена The Elder Scrolls 6, но это мы ещё посмотрим.
    А знаете, что творится в пустыне Алик’р, когда наступает 5-й день Месяца начала морозов? Местные жители устраивают праздник в честь отца Дивада, Франдара Хандинга, вот что! Называется этот праздник Диридж Терер. Проводится он гораздо позже, чем Дивад Этеп’т и из-за этого хронологический порядок праздников в рассказе сбивается. Однако было бы странно рассказать о чествовании Дивада Хандинга и оставить праздник в честь его родителя на потом.
    В 29-й день Месяца Высокого солнца в пустыне Алик’р случается пышный фестиваль под названием Огненная ночь. Это самая жаркая ночь в году, особенно в таком суровом регионе. Возможно, именно поэтому редгарды устраивают праздник, надеясь, что в очередной раз не запекутся до хрустящей корочки.

    В Месяце Последнего зерна у редгардов вообще аж три больших праздника, которые они устраивают, чтобы отблагодарить богов и/или героев прошлого за щедрость и благожелательность. Первый праздник, День Девы Катрики, проводится 2-го числа в Аясофье в честь воительницы, которая некогда спасла эту землю от разорения. Второй праздник, Куму Алезер’и, проводится в Сентинеле 11-го числа. В этот день положено благодарить богов, даже если уходящий год не был таким уж обильным на урожай и богатства. И третий праздник, Пир Тигра, проводится в лесу Банта. Вы уже знаете, что жители леса Банта не всегда держат себя в руках, вот и пир у них получается грандиозный – едят все!
    В 12-й день Месяца Огня очага жители хаммерфеллского поселения Лайнлин (иначе – Благословение Тавы) празднуют Ригламету. Именно в этом месте когда-то причалили йокуданцы, покинувшие свою погибающую родину. Опеку над ними взяла йокуданская же богиня Тава, которую считают одним из воплощений аэдра Кинарет. Собственно, в честь богини Тавы и было названо поселение на побережье пустыни Алик’р. Во время праздника редгарды развлекают себя тем, что разыгрывают сценки из богатого прошлого Лайнлина.
    3-й день Месяца Заката солнца – это время для празднования в честь йокуданского божества Сатакала. Отмечается Танец Змей в городе, посвящённом этому божеству, Сатакалааме. Что конкретно принято делать во время Танца Змей и зачем он вообще был нужен – вот знания, которые оказались вопиющим образом утеряны с момента высадки йокуданцев на берега Тамриэля. Но это не повод для грусти, ведь праздник-то в Сатакалааме всё равно получается весёлый и пышный!
    В 18-й день Месяца Заката солнца жители региона Потаг отмечают праздник Хел Ансейлак, посвящённый, как вы догадались, ансеям. В Хаммерфелле уже давно нет никаких мастеров Пути Меча, однако жители Потага, а также другие редгарды, которые хотят почтить память своих величайших героев, ежегодно устраивают праздник. В Хел Ансейлак принято вспоминать о старых традициях и цитировать Книгу Колец, написанную Франдаром Хандингом ещё в Йокуде, когда он постиг Пусть Меча и уединился в пещере, чтобы посвятить остаток жизни медитациям.
    Также у жителей Хаммерфелла есть два весёлых праздника прощания с уходящим годом, которые явно получше, чем Фестиваль Старой жизни. Первый такой праздник проводится в пустыне Алик’р. Он носит название Барант До и проводится в 18-й день Месяца Вечерней звезды. Прощаясь со старым годом, редгарды пируют и веселятся. Кроме того, в этот день принято разыгрывать сценки про демонов или самые яркие происшествия, которые случились в уходящем году. Второй похожий праздник отмечается 21-го числа и называется Чил’а. Это уже более-менее общий праздник Хаммерфелла, на котором, как и на Барант До, полагается есть, пить и веселиться. Также в день празднования Чил’а проводятся яркие шествия и церемонии сожжения «старого года» с благословением оставшегося от него пепла.
    Вот вы не ожидали, в это окончание рассказа!
    Итак, рассказ о праздниках Тамриэля подходит к концу. «А как же Хай Рок и всё остальное?» – спросите вы. Ну, отложим на другой раз. За пару предложений такое не расскажешь – одним только бретонским королевствам нужно как следует разойтись, а ведь ещё остаются норды со своим Сожжением короля Олафа и все остальные. Короче говоря, в следующий раз поговорим о том, что и как празднуют в Хай Роке, узнаем, почему некоторые бретоны раз в год распугивают всю рыбу, какую найдут, что и как празднуют каджиты, а также причину, по которой данмерские праздники такие унылые. Кстати, если хотите что-то добавить, то добро пожаловать в комментарии. Ну, а на этом всё. Доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 2304
    • 5
    • 1
    Игорь

    Авторское

    Две тысячи двадцатый год близится к своему завершению и его примеру следует рассказ о Третьей империи Тамриэля. Да, это уже не первая часть рассказа, но при этом читать её вполне возможно в отрыве от двух предыдущих. А просто на тот случай, если вы всё равно собираетесь их прочитать или же просто хотите освежить память, то вот первая часть рассказа: «О Третьей империи или как Тайбер Септим мир покорял», а вот вторая: «О Третьей империи. Безумства, конфликты, интриги».
    Итак, о чём же пойдёт речь в этот раз? Ну, впереди у нас только самые отборные события – неудачная попытка завоевания Акавира, период Имперского Симулякра, а также знаменитый Кризис Обливиона и… конец династии Септимов. Что-то очень многое нынче завершается, ну да не суть. Просто читайте дальше, ведь там много чего интересного.

    Сефорий II Септим и его трения
    К тому моменту, как император Сефорий II взошёл на престол в 247-м году Третьей эры, от крови ТОГО САМОГО Тайбера Септима, основателя Третьей империи, уже мало что осталось. В лучшем случае правящая династия наполовину состояла из потомков кузена легендарного Тайбера. Вторая же половина была представлена разнообразными побочными ветвями и ребятами со стороны, которые вошли в семью благодаря удачному политическому браку. Разобраться в том, кто, кому и в какой степени приходится родственником, не смог бы даже даэдрический принц (исключая Хермеуса Мору, конечно), а потому после смерти очередного правителя в имперском Совете Старейшин начинались яростные дебаты.
    Выборы нового императора сопровождались многочасовыми заседаниями Совета, на которых было принято метать в политических оппонентов оскорбления и предметы интерьера. Нередко кандидатов на трон было более одной штуки, причём у каждого экземпляра имелась своя группа поддержки. Побеждала та группа, у которой на руках оказывалось больше всего доказательств родства их фаворита с ТЕМ САМЫМ Тайбером. Но даже в этом случае группу поддержки подстерегали опасности в виде чьих-то политических и экономических интересов. Звучит сложно? А представьте, каково было тем, кто сидел и тщательно рылся в бумагах, разыскивая там факты в пользу того или иного претендента на трон. В этих свитках же кланфир ногу сломит!
    Но, собственно, к чему это всё? А к тому, что в период между правлением Пелагия III Септима по прозвищу Безумный и правлением Сефория II во главе Империи стояли и не Септимы вовсе. По крайней мере, народу Империи они запомнились именно такими. Катария, супруга Пелагия Безумного, а также двое её потомков – Кассиндер и Уриэль IV, имели к родоначальнику династии Септимов весьма косвенное отношение. Уриэль и вовсе родился вне династии, но позже был юридически оформлен как Септим своим сводным братом Кассиндером. Позже, уже после смерти Уриэля IV, в Империи сложилась Ситуация. Именно такая, с большой буквы. Потомок Катарии имел место быть, и звали его Андорак. По документам он имел право занять трон как член императорского рода, однако Совету Старейшин эта идея почему-то не нравилась. К большой радости Совета, в то время существовал ещё один потенциальный император – Сефорий. Дотошные исследования исторических манускриптов давали основания считать его более близким к Тайберу Септиму, чем Андорак. Само собой, этот факт был использован для того, чтобы лишить Андорака прав наследования, а на трон посадить именно Сефория, коронованного как Сефорий II Септим в очень сжатые сроки. Наследнику Катарии же надлежало утереться и помалкивать.

    Конечно же, утираться никто не планировал. Вместо того, чтобы по-тихому принять своё поражение, Андорак собрал крепких ребят и принялся воевать со сторонниками своего родственника и Совета Старейшин. Война вышла довольно-таки долгой, но не слишком разрушительной. Тем не менее, Совет в итоге был вынужден признать свою неправоту, чтобы не накалять ситуацию ещё сильнее. В 256-м году Третьей эры Андорак торжественно вернулся в ряды Септимов, однако трон Империи всё-таки не получил. В качестве компенсации за причинённые неудобства ему выдали на руки другой трон – королевства Шорнхельм, что в Хай Роке. Потомки Андорака в итоге неплохо закрепились в Шорнхельме и правили там долго и счастливо.
    Но что же Сефорий II? А Сефорий II имел неудовольствие познакомиться с так называемым Камораном Узурпатором. В 249-м году Третьей эры власть над Валенвудом получил Хеймон Каморан, также известный под именами Король-Олень и Каморан Узурпатор. Как правило, эльфы Валенвуда сами ни на кого не нападают и никуда не вторгаются, но Хеймон по какой-то причине решил стать первым. Спустя два года после начала своего правления он собрал армию и злостно вторгся в пределы Хаммерфелла и Коловии. Ему даже удалось совладать с традиционным дезертирством стрелков-босмеров, которые не терпят над собой командования и при любом удобном случае удирают в лес. Император Сефорий II, понимая всю опасность амбиций Короля-Оленя, отправил несколько легионов, чтобы разъяснить его, однако особого успеха не добился.
    Одолев имперские войска, Король-Олень продолжил своё шествие в сторону залива Илиак, через который проходила граница между Хаммерфеллом и Хай Роком. Особого сопротивления армия Каморана не встретила до самого залива, пройдя сквозь земли редгардов как нож сквозь скрибовое желе. А знаете, как так получилось? Дело в том, что две враждующие фракции Хаммерфелла только и ждали момента подгадить сопернику, но в результате обоюдно подгадили друг другу, тем самым отдав южные пределы в руки Узурпатора. Император Сефорий II пытался этому помешать, послав наёмников, однако наёмники, как и регулярные войска, потерпели неудачу.
    Достигнув залива Илиак, Каморан Узурпатор угробил свою армию посредством её столкновения с объединённым флотом местных королевств. Так и завершился завоевательный поход жителей Валенвуда. Империя же и её правитель Сефорий II подверглись жёсткой критике со всех сторон. В глазах общественности император выглядел слабым и нерешительным, а возможностей вернуть утраченную репутацию у него практически не осталось. В попытках изобрести решение своей проблемы, Сефорий II неожиданно для себя скончался, так и оставшись в истории весьма посредственным императором. Толпы наследников он после себя не оставил, так что на трон без особых споров взошёл Уриэль V Септим, сразу же взявший курс на реабилитацию Империи.
    Завоевание Акавира, бессмысленное и беспощадное

    Придя к власти в 268-м году Третьей эры, Уриэль V уже знал, чем он будет заниматься дальше. Его империя полнилась недовольством, а самым простым способом отвлечь граждан от серой и неприятной реальности, который пришёл в голову Уриэлю, был завоевательный поход. «Все ведь любят завоевательные походы», думал император. Вместо того, чтобы за кружкой эля в местной таверне рассказывать анекдоты про Сефория II, подданные могли бы делиться последними новостями с фронта и петь песни о доблести легионеров. Вот только был один важный вопрос – а куда воевать-то? Тамриэль уже много лет представлял собой единое государство, однако за его пределами ещё оставались места, на которые власть Империи не распространялась. Например, легендарный Акавир, о котором ходило множество противоречивых слухов.
    Итак, потратив на сборы и боевые действия около трёх лет, в 271-м году Третьей эры Уриэль V завоевал холодный остров Роскреа, расположенный к северу от Тамриэля, в море Призраков. Главной целью воинственного правителя был Акавир, однако для того, чтобы вторгнуться туда как следует, требовались перевалочные пункты. Много перевалочных пунктов, в которых уже кто-то жил. Следом за островом Роскреа пришёл черёд архипелага Катноквей, лежащего к востоку. Он был завоёван в 276-м году Третьей эры. Местные люди и эльфы, которые построили своё общество на принципах равенства, дали войскам вторжения отпор, но в итоге всё же были покорены, что открыло Уриэлю V путь дальше на восток. Ещё один крупный остров, Инеслеа, в 279-м году Третьей эры также оказался под властью Империи, несмотря на отчаянное противодействие местных обитателей. Последним пунктом перед высадкой на берега Акавира стал остров Эсрониэт, также известный как «Остров пряностей». Увы, богатые запасы мускатного ореха и жгучего перца не помогли защитникам острова одолеть легионы Империи, в результате чего 284-й год ознаменовался полной и безоговорочной капитуляцией князя Башомона, правителя Эсрониэта. Столица Острова пряностей, Чёрная гавань, стала главной базой для готовящегося вторжения в Акавир.
    В 288-м году Третьей эры имперский флот, наконец, достиг акавирского побережья, а легионы Уриэля V решительно высадились на незнакомую землю. К этому моменту пятый по счёту Уриэль на троне Империи успел прославиться как истинный наследник Тайбера Септима и прирождённый полководец благодаря своим успешным завоеваниям. Сомнений в том, что Акавир обязательно, вот просто гарантированно падёт и станет частью Империи, практически ни у кого не было. Только вот цаэски, на чьи земли и вторгся Уриэль V, были почему-то настроены скептически.
    В том же году, вскоре после высадки, радостные имперские легионы отправились исследовать Акавир, рассчитывая помериться силами с местными жителями и что-нибудь захватить. Увы, первое же крупное поселение, которое встретилось экспедиционному корпусу, было пустым – цаэски, заранее зная о приближении врагов, собрали свои пожитки и всем скопом куда-то ушли. Делать было нечего, пришлось императору назвать «захваченное» акавирское поселение Септимией и сидеть без дела, изучая доклады разведчиков. Септимия очень удачно располагалась в устье реки, так что легионы вскоре смогли без труда двигаться вверх по течению, не опасаясь проблем по снабжением. Весёлый настрой, уже немного подпорченный странной выходкой цаэски, омрачился также аномальной погодой и многочисленными скалами близ побережья, которые мешали кораблям бросать якорь в городской гавани. Но все эти трудности не могли остановить Уриэля V, так как он был отважен, силён и мудр не по годам!
    По мере продвижения имперских легионов вглубь материка небольшие отряды цаэски всячески портили чужеземцам жизнь. Их было много, они были мобильными и они очень сильно бесили, атакуя совершенно внезапно. Тем не менее, постоянные нападения не помешали войскам императора достичь ещё одного пустого городка, названного Ионитом. Как и в случае с Септимией, ввиду отсутствия сведений об окружающей местности императору пришлось долго сидеть на одном месте, хотя он и рвался в бой.
    Вскоре после «захвата» Ионита уроженцы Тамриэля столкнулись с очередной неожиданностью – цаэски, до этого настроенные крайне враждебно, прислали эмиссаров для мирных переговоров. Приближалась зима, а погода на Акавире даже и не думала исправлять свой дурной характер, поэтому идея о мирных переговорах была встречена с воодушевлением. Как впоследствии выяснилось – зря, потому что цаэски и не думали прекращать агрессию. К тому моменту, как они снова начали набегать (или наползать, но это не точно) на позиции чужеземцев, в Акавир уже успели привезти мирных жителей для возделывания брошенных полей и развития инфраструктуры. По дороге, проложенной между Ионитом и Септимией, регулярно ездили караваны, которые становились лёгкой добычей для тех самых летучих отрядов противника, которые изматывали армию Уриэля V сразу после высадки. Вдобавок из-за постоянных штормов корабли не могли причаливать в гавани Септимии, то есть легионерам и колонистам оставалось только сосать лапу до весны. Шёл 290-й год Третьей эры, последний год вторжения в Акавир.
    Дальше произошло то, что впоследствии получило название «Катастрофа у Ионита». И это действительно была катастрофа. Гарнизон в поселении Ионит подвергся атаке крупных сил цаэски и после непродолжительного сражения был вынужден отступить. Тактическое сверкание пятками возглавил лично император Уриэль V, но вот на что он не рассчитывал, так это на засаду по дороге в Септимию. Цаэски отлично разыграли свои карты, а потому врагу ничего более не оставалось, кроме как погибнуть – так Уриэль V и сделал. Несколько уцелевших в засаде легионеров бежали в Септимию, унося с собой страшную новость о том, что вторжение отменяется. Вскоре после этого тамриэльцы погрузились на корабли, наплевав на опасность зимних штормов, и отчалили в сторону родного материка, пытаясь забыть об Акавире как о страшном сне. Вот так грандиозные планы Уриэля V, равно как и он сам, закончились. Наступило время Уриэля VI, которому на момент Катастрофы у Ионита было всего пять лет.
    Ещё один Пелагий

    После смерти Уриэля V в Акавире Совет Старейшин без каких-либо сомнений водрузил корону на голову его малолетнего сына. Конечно, править он тогда не мог, но два других кандидата на трон, так уж получилось, были женщинами, а потому советники без труда показали им кукиш, ссылаясь на древние законы наследования. Одна из старших сестёр Уриэля VI, Мориата, была амбициозной и самостоятельной. Ну, то есть неплохо подходила на роль императрицы, однако Совет Старейшин пускать на трон очередного харизматичного Септима не хотел. Гораздо более сговорчивой оказалась Тоника – вдова Уриэля V. Она с радостью взяла на себя обязанности королевы-регента при Уриэле VI и принялась жить в своё удовольствие, позволяя Совету делать всё, что вздумается. Конечно, Мориата могла бы развязать небольшую войну в попытке приструнить одуревший от безнаказанности Совет, но решила подождать – вдруг маленький Уриэль подрастёт и возьмёт-таки бразды правления в свои руки. Собственно, так он и сделал.
    До своего совершеннолетия, то есть до двадцати двух лет, Уриэль VI исполнял роль красиво украшенной статуи. Никаких полномочий ему не давали, а единственным правом, которое он мог реализовать, было императорское право вето. К счастью, разочарованный жизнью Уриэль VI не собирался сидеть без дела. Он связался со своей старшей сестрой, которая помогла ему советом и связями, наладил сеть осведомителей и шпионов, а также заручился поддержкой императорской гвардии. Имея на руках все необходимые инструменты, юный Уриэль приструнил распоясавшийся Совет Старейшин и, наконец, стал настоящим правителем в 313-м году Третьей эры. Своей сестре Мориате в благодарность за помощь он помог заключить выгодный брак с правителем владения Винтерхолд, что в Скайриме – она, как видите, тоже устроилась неплохо. К сожалению, радость длилась недолго, ведь в 317-м году Третьей эры Уриэль VI упал с лошади и решительно умер.
    Итак, кандидатов на императорскую корону осталось всего двое – Мориата, которая к тому моменту уже зарекомендовала себя как опытный политик, а также её сестра Элойза, которая в целом известна лишь тем, что родила очередного Пелагия Септима и в 335-м году Третьей эры скончалась от лихорадки. Выбор был прост. Взойдя на престол, императрица Мориата сразу же столкнулась с необходимостью подавления восстаний по всему Тамриэлю. Бунтовали данмеры, бунтовали каджиты, бунтовали, в конце концов, бретонцы и норды. Провинции не без оснований считали, что Империя ослаблена, а потому громче обычного высказывались относительно своих прав. Для того, чтобы вернуть всё на круги своя, Мориате потребовалось много времени и сил. Действовала она неспешно и всегда тщательно продумывала свои шаги, чем нередко выводила из себя советников. Помимо наведения порядка в государстве, к заслугам Мориаты причисляют назначение имперского боевого мага (первого со времён Тайбера Септима), а также издание нового Карманного путеводителя по Империи.
    Неспешность императрицы действительно злила многих членов Совета Старейшин, но злость эта всегда оставалась в рамках. Ну, покричит кто-нибудь, побьёт посуду, да и всё. Однако один советник в 339-м году Третьей эры решил пойти дальше и нанял убийц специально для Мориаты. Звали этого советника Торикл Ромус, и по происхождению он был аргонианин, хотя и с очень нетипичным именем. Убийцы, нанятые Ромусом, сделали своё дело как надо – императрица быстро перешла в разряд «правителей прошлых лет». Самого советника столь же быстро разоблачили и казнили. И несмотря на то, что перед смертью он отчаянно уверял окружающих в своей невиновности, дело было закрыто. Оставшиеся в живых советники сразу, не мешкая, посадили на трон единственного вменяемого Септима, которого нашли – сына покойной Элойзы Пелагия. После коронации этот самый Пелагий получил циферку IV и тут же начал править.
    Пелагий IV продолжил дело своей тётки по наведению порядка в провинциях, однако большого успеха в этом не добился. Гораздо лучше у нового императора получалось инвестировать средства из государственной казны в прокладывание и ремонт дорог, наведение мостов, а также борьбу с контрабандой. Спустя несколько лет такой вот крайне полезной деятельности Пелагий IV в глазах многочисленных торговцев Империи стал чуть ли не святым. Благодаря хорошим и, что главное, безопасным торговым маршрутам бюджеты как отдельных провинций, так и в целом Империи значительно потолстели. Короли и чиновники по всему Тамриэлю, соответственно, тоже потолстели и как-то незаметно для себя перестали ворчать на столицу. К 368-му году Третьей эры, когда Пелагий IV отошёл в мир иной по причине болезни, Империя представляла собой гораздо более спокойное и мирное место, чем в начале его правления. Таким образом, императору Уриэлю VII Септиму, который занял место своего отца в двадцать два года, досталось хорошее, крепкое государство, а не развалюха, как это бывало ранее.

     
    Долгая жизнь Уриэля VII
    Ну что же, перед вами крайне нетипичный представитель рода Септимов. Вместо того, чтобы с самого начала быть одарённым стратегом и политиком или, наоборот, круглым дураком, Уриэль VII сразу после коронации признал, что знает недостаточно, а потом продолжил учиться. Править данный император намеревался долго, поэтому наставники ему требовались самые лучшие – такие, например, как Джагар Тарн, получивший должность имперского боевого мага. В политике представитель древнего семейства Тарнов разбирался так же хорошо, как жители Эльсвейра в лунном сахаре – он мог многому научить молодого правителя. Единственным недостатком чародея была гордыня, но… но давайте пока что вернёмся к Уриэлю. Так вот, очередной Септим на троне сидел как влитой. Он обладал достойной этого трона статью, а также был решительным и отважным человеком. Кроме того, постигая тонкости тамриэльской политики, он с каждым годом становился всё более опасным игроком на этой арене. Арене! Ну, вы поняли! Потому что первая часть The Elder Scrolls – это Арена! … Кхм, ладно, продолжаем.
    Так вот, завоёвывать Акавир Уриэль VII не собирался, избрав своей задачей укрепление уже имеющейся Империи. Для этого он расширил своё влияние в Чернотопье и Морровинде – провинциях, которые традиционно отвергали власть Имперского города и были сами по себе. Одним из основных достижений императора на этом поприще считается налаживание связей с Хлаалу, одним из Великих домов Морровинда. Дом Хлаалу начал восприниматься как основной союзник Империи в землях тёмных эльфов. А так как дом этот был не маленький, то и ассимиляция местного населения пошла куда быстрее, чем раньше. Этот же политический манёвр, кстати, породил опасения в дурной голове Джагара Тарна. Опасения эти были связаны с тем, что император имел все шансы превзойти своего наставника и утереть ему нос. Этого горделивый боевой маг позволить не мог.
    Будучи вторым человеком в Империи после самого Уриэля, Тарн решил, что достаточно прохлаждался на обочине истории и реализовал план по превращению себя в правителя Тамриэля. Для этого он в 389-м году Третьей эры при помощи Посоха Хаоса запульнул императора в Обливион, заняв его место на троне. А чтобы никто ничего не заподозрил, Тарн вдобавок принял облик Уриэля и попытался симулировать его поведение. Так начался период Имперского Симулякра, продлившийся десять лет.
    Как это ни странно, с управлением Империей Джагар Тарн не справился. Он имел некоторые представления о политике, так как лично обучал её хитростям молодого Уриэля VII, однако на деле быть просто умным оказалось недостаточно. В результате неумелых действий поддельного императора, его десятилетнее правление ознаменовалось сразу тремя кровопролитными войнами. Сначала разразилась Пятилетняя война между Эльсвейром и Валенвудом, потом подключились аргониане и данмеры, затеяв Арнезианскую войну, а уж после этого на западе разбушевались норды, бретоны и редгарды со своей войной Бенд’р-мака. Ах да! Как же можно было забыть о четвёртом конфликте – войне Голубого водораздела, в которой приняли деятельное участие альтмеры, оттяпавшие приличный кусок территорий от несчастного Валенвуда. Вот именно, даже не три, а целых четыре вооружённых конфликта случилось в Тамриэле всего за десять лет, пока Джагар Тарн сидел на троне и делал вид, что он самый главный!

    К счастью, в 399-м году Третьей эры период Имперского Симулякра всё-таки закончился, когда некто неизвестный пробрался в столичные подземелья с Посохом Хаоса, собранным по кусочкам. Вследствие этого Джагару Тарну пришёл конец, потому что никто не может справиться с главным героем номерной части серии The Elder Scrolls. Неизвестный герой же получил титул Вечного Чемпиона и воссиял в лучах славы. Больше, правда, он ничего не совершил, потому что главные герои номерных частей серии The Elder Scrolls перестают функционировать, когда ими не управляет таинственная сущность из другого мира. Что до настоящего императора, то он вернулся к своим обязанностям, но после пребывания в Обливионе изменился. Стал более осторожен и отрешён.
    Вновь заняв трон, принадлежащий ему по праву, Уриэль VII первым делом наладил сеть тайных агентов – он явно не собирался допускать повторения истории с Тарном. Так, в 405-м году Третьей эры император направил на запад агента, действия которого спустя двенадцать лет привели к последнему из известных Прорывов дракона, который также именуется Чудом Мира и Деформацией Запада. Во время Деформации происходило сущее безобразие – например, по всему миру видели шесть версий одного Нумидиума, огромного древнего автоматона, с помощью которого Тайбер Септим столетия назад покорил континент. Но несмотря на то, что звучит это жутковато, последствия Деформации Запада для Империи были положительными. Вечно воюющие мелкие королевства в заливе Илиак приняли вид Даггерфолла, Вэйреста и Орсиниума, вести дела с которыми было значительно проще. Кроме того, орки впервые за свою историю получили официальный статус граждан Империи и рекой потекли вступать в легионы, делая их заметно сильнее. Также на покой ушёл Подземный король, также известный как Вульфхарт и Пепельный король. Будучи весьма таинственной и могучей сущностью, Подземный король всерьёз угрожал благополучию Империи, а потому его устранение вполне можно считать серьёзным шагом на пути к миру и процветанию. Таким образом, Уриэль VII Септим, воспользовавшись всего одним агентом, навсегда изменил мир, а сам остался как бы не при делах. То же самое он, кстати, потом проделал ещё раз, поручив агенту Клинков по имени Кай Косадес завербовать заключённого, доставленного в Морровинд.
    Но знал ли император заранее, что произойдёт, когда он лишь слегка подтолкнёт нужных людей к нужным решениям? Предугадал ли он Деформацию Запада в 417-м году Третьей эры и события в Морровинде, связанные с появлением Нереварина, в 427-м? Да, Уриэль VII действительно всё это знал и предугадал. А всё благодаря заточению в Обливионе! Пребывая в иной реальности, император насмотрелся и наслушался на всю оставшуюся жизнь. Именно знание ещё не наступившего будущего так сильно изменило характер Уриэля. Вернувшись домой, он даже перестал скандалить со своей супругой, Каулой Ворией, а ведь раньше он проводил ночи, изобретая новые способы поддеть её. Ага, женился император не очень удачно, но не в этом суть. Суть в том, что Уриэль VII, благополучно покинув Обливион, стал фаталистом. Он решил, что судьбу никак не изменить, потому и не рассказал даже ближайшим советникам о том, что должно случиться. А случиться должно было страшное.
    433-й и заключительный год Третьей эры был омрачён так называемым Кризисом Обливиона. Как только наступило предсказанное время, император безропотно принял известия об убийстве всех трёх официальных сыновей некими культистами, после чего, сопровождаемый небольшим отрядом Клинков, спустился в подземелья. Подземелья эти, кстати, можно назвать судьбоносными, ведь именно там много лет назад пристукнули Джагара Тарна. Так вот, в катакомбах Уриэля VII Септима тоже зарезали культисты, оставив Тамриэль без наследника престола. Вроде бы. Перед смертью император успел переложить ответственность на неизвестного преступника, оказавшегося в нужном месте в нужное время. Впоследствии этот преступник стал порядочным членом общества (нет), спас страну, был награждён почётным титулом Чемпиона Сиродила, после чего бесследно исчез. Собственно, вот об этом безобразии и пойдёт сейчас речь.

    Последний император
    После того, как убийцы из культа Мифического рассвета совершили успешное покушение на Уриэля VII и всех его законнорождённых потомков, Империя погрузилась в хаос. Может, по четвёртой части The Elder Scrolls и не особо это заметно, но в Тамриэле тогда действительно было страшно жить. Врата Обливиона, ведущие в планы Мерунеса Дагона, могли открыться прямо посреди города, а многочисленные даэдра терроризировали весь континент как могли. Исключением стало только Чернотопье – местные жители так яростно защищали свою землю, что слуги принца разрушения решили не открывать там ворота и вообще забыть про то, что аргониане существуют. Но, конечно, далеко не всем так повезло.
    В Сиродиле, центральной провинции Тамриэля, происходили ключевые события Кризиса Обливиона, связанные с Амулетом королей, который активно ходил по рукам. Этот амулет считался символом императорской власти, а потому был способен висеть на шее только истинно царственной особы. На роль такой особы подходил лишь один человек – простой священник Мартин из Кватча, который по совместительству являлся бастардом почившего Уриэля VII. В результате многочисленных блужданий из одного угла карты в другой, доверенное лицо Уриэля обнаружило Мартина и спасло его от верной смерти (на Кватч как раз в то время напали даэдра). Далее то же самое лицо доставило последнего Септима в храм Повелителя облаков, резиденцию ордена Клинков, и вот там-то Мартин постепенно превратился в настоящего императора. Жаль только, что править ему было не суждено. Вместо этого ему предстояло сыграть роль жертвы, которую Уриэль VII принёс ради благополучия Империи. Вероятно, судьбу Мартина можно было как-то изменить, но наверняка мы никогда не узнаем.
    В результате совместных действий Мартина Септима, ордена Клинков и того самого доверенного лица, которое мелькало буквально повсюду, Амулет королей спустя некоторое время оказался в распоряжении… ну, скажем так, «законопослушно-доброй фракции». «Хаотично-злая фракция» тем временем намеревалась подложить соперникам свинью, открыв врата Обливиона прямо в Имперском городе. А ведь туда-то и направился Мартин сразу после того, как одержал победу в битве с даэдрическими ордами у стен Брумы. О том, как это показано игре Oblivion, мы говорить не будем.
    Так вот, достигнув Имперского города, Мартин Септим, увы, не успел стать императором юридически. Как раз в этот момент на город напали даэдра и лично Мерунес Дагон, поэтому нужно было срочно бежать в Храм Единого и проводить ритуал, укрепляющий границу между Нирном и Обливионом. Для всех окружающих, однако, Мартин всё же стал наследником Уриэля VII – доспехи Тайбера Септима и гулкий голос этому способствовали. Но что же случилось дальше? Добрался ли последний Септим до Храма Единого? Ещё как добрался! А добравшись, разбил Амулет королей и на короткое время превратился в воплощение самого Акатоша. В этом облике Мартин сразился с Мерунесом Дагоном, загнал его обратно в Обливион, а барьер между мирами укрепил так сильно, что теперь его разорвать вряд ли кому-то под силу. К сожалению, после этого Мартин Септим окаменел. Опять же, не будем здесь говорить о том, как это эпическое событие показано в игре Oblivion – вы можете вообразить картинку получше.
    Итак, вместе с Мартином погибла и династия Септимов, и Третья империя. Началась Четвёртая эра. Тамриэль по-прежнему был погружён в хаос, из которого его жителям нужно было выбираться самостоятельно, ведь никакой имперской власти больше не существовало. О том, кто и как справился с последствиями Кризиса Обливиона, мы поговорим уже потом, а пока что рассказ о Третьей империи в трёх частях (что символично) подходит к концу. Делитесь своим мнением о прочитанном в комментариях и… доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 2411
    • 3
    • 0
    Игорь

    Авторское

    Тамриэль – это такой мир, в котором время от времени происходят леденящие душу события. Поругание святынь, трагические смерти, а также массовые убийства и многое, многое другое. Без всего этого Тамриэль не был бы самим собой, потерял бы лицо! К счастью, старый добрый Тамриэль именно такой, какой есть. Поэтому мы с вами можем сколько угодно наслаждаться жуткими историями про жестокость эльфов, шалости принцев даэдра и обычную человеческую жадность, отвлекаясь от серых будней… Итак, на сей раз вам выпала возможность прочитать рассказ о нескольких страшных событиях, произошедших во вселенной The Elder Scrolls. Что это за события? Ну, чтобы узнать это, вам нужно читать дальше.

    Хорошо покушал
    Первое событие произошло в такой период истории, о котором мало что можно сказать наверняка – в Меретическую эру. Может быть, случившееся и не является абсолютной истиной, но там довольно-таки страшно, а посему…
    Давным-давно древние эльфы, они же альдмеры (обратите внимание на буковку «Д» – она означает «древние»! Но на самом деле нет) обитали на островах Саммерсет. И некоторые из них чувствовали себя лучше, чем другие. Эльфы, поклоняющиеся аэдра, получали общественное одобрение, хорошие должности и отсутствие гонений по религиозному признаку. Эльфы, которые по какой-то причине поклонялись даэдра, получали, соответственно, полную противоположность. Они никак не могли заставить себя отказаться от проведения порицаемых ритуалов, а также считали, что всё, чему их народ научился от аэдра – ложь. Главным среди эльфов-даэдропоклонников был Велот. Он очень плотно общался с даэдрическими принцами и потому знал «кухню» изнутри. Кроме того, он регулярно рассказывал о пережитом опыте каждому, кто был готов слушать. Велот был убеждён, что жить надо именно так, как говорят ему даэдра – опять же, по какой-то причине. Видимо, учение даэдра настолько отличалось от привычного уклада островов Саммерсет, то уже одно это вызывало у скучающих эльфов-долгожителей дикий восторг.
    Однажды, когда общественное давление уже начало переходить рамки приличного, Велот поднялся и сказал: «ну, мы пошли». И они пошли! Шли они довольно долго, но нас интересует не это. Сейчас нас интересует тот факт, что один из аэдра, покровитель эльфийского народа, отправился вслед за уходящими вдаль последователями Велота. А звали этого аэдра Тринимак. И вот, в живописном месте Тринимак настиг велотийцев и сказал им: «ну вы чего? Вы же еретики. Сейчас приведу вас обратно, устроим над вами суд. Может быть, нескольких придётся казнить, но в целом всё будет хорошо!». Его слова были исполнены силы и харизмы, однако у даэдропоклонников нашёлся защитник – принц Боэтия собственной персоной. Она вышла к Тринимаку и спросила, не желает ли он залезть к ней в рот. Подумав немного, аэдра согласился. Ну а что? Предложение залезть в рот к принцу даэдра не каждый день поступает. Однако Боэтия был коварен! Он сразу же проглотил своего оппонента и принялся увлечённого его переваривать.
    Участие Тринимака в арт перформансе ещё не было самым страшным… Съев аэдра целиком, Боэтия получила возможность говорить его голосом, что вскоре и употребила ради собственного развлечения. Боэтия озвучил всю ту ересь, из-за которой велотийцы решили покинуть свою родину, тем самым опозорив Тринимака перед всем миром. Но и это ещё не всё! Вдоволь наигравшись, Боэтия позволила съеденному выйти наружу. Можно сказать, что Тринимак после этого чувствовал себя так, будто у него во рту каджиты нагадили, но на самом деле он теперь и был тем, что оставляют после себя каджиты, посетив чей-нибудь злосчастный рот. Дело в том, что Боэтия «исторг его в виде фекалий». Отныне альдмерский аэдра был опозорен несколько раз подряд, да ещё и превращён в жалкое подобие себя прежнего – с искажёнными чертами лица и всем прочим.
    Самые верные последователи Тринимака, когда он только-только вышел наружу, тут же бросились втирать окутавшую его субстанцию себе в кожу. Таким образом, они стали похожи на перерождённого покровителя, Малаката. Позже эти же самые ребята дали жизнь народу орков. И дальше по законам жанра всё у них должно было пойти неплохо, но нет. Всю историю Тамриэля орков кто-то угнетал, а их попытки создать королевство под названием «Орсиниум» раз за разом заканчивались разорением этого самого Орсиниума. Живётся зеленокожим эльфам не очень-то весело.

    Ночь слёз и последствия
    Следующее событие также произошло в Меретическую эру, однако в нём уже совсем нет ничего забавного. Никто никого не «выкакивал», а просто снежные эльфы совершили не самый разумный поступок и это буквально привело к уничтожению их цивилизации. Жуткое дело, знаете ли.
    Итак, давным-давно на севере Тамриэля обитали снежные эльфы. У них мало что было, кроме высокой культуры и гордыни, поэтому они ничего не знали о существовании материка Атмора и людях, которые собирались этот материк покидать. Хотя, может быть, и знали, но просто не обращали внимания. А зря! Когда люди прибыли в Тамриэль, снежные эльфы посмотрели на них так же, как чародей Телванни смотрит на фуражира квама – не очень заинтересованно. Люди же тем временем решили вырыть яму и поселиться в ней, потому что снаружи было слишком холодно. Собственно, так и появился первый город атморцев в Тамриэле – Саартал, самая большая в мире землянка.
    Копая всё глубже, люди наткнулись на загадочный артефакт магического происхождения, но не придали этой находке большого значения. Ну Глаз Магнуса, ну и что с того? Он же не мог взять лопату и сделать всю работу за людей, правильно? Снежных эльфов, однако, артефакт заинтересовал куда больше. Людей они считали за насекомых, а потому просто явились в Саартал и всех там перерезали – стариков, женщин, детей, всё как полагается. Уцелеть в ту Ночь слёз сумели только знаменитый Исграмор и двое его сыновей. Вместе они вернулись на Атмору и принялись планировать жестокую месть. Исграмор по такому случаю даже выковал себе секиру, украшенную кричащим лицом эльфа – вот настолько серьёзно от отнёсся к случившемуся в Саартале.
    Прибыв в Тамриэль ещё раз, Исграмор и его Пятьсот соратников принялись безжалостно вырезать эльфов. В результате вражда так сильно укоренилась в умах людей, что они по инерции убивали эльфов ещё в течение многих поколений. Некоторых, правда, ненадолго поработили, чтобы они построили славный город Виндхельм, но потом всё равно убили.
    Снежные эльфы не знали, что им делать в такой ситуации, а потому в какой-то момент попытались скрыться на острове Солстхейм. Увы, этот план также не увенчался успехом – люди нашли своих врагов и там. Тогда остатки когда-то гордого народа в отчаянии попросились в подземные города к двемерам, которые ещё не успели тогда исчезнуть, но даже это не принесло эльфам спасения. Видите ли, двемеры северного Тамриэля оказались весьма жестоки и превратили снежных эльфов в рабов. Двемеры испытывали на них свои ловушки, использовали в качестве объектов для бесчеловечных (вернее, для бесэльфичных) экспериментов и пичкали грибами, которые пагубно воздействовали на глаза и мозг. Спустя много лет, проведённых в страданиях и ничтожестве, снежные эльфы выродились в кошмарных существ. Они были слепы, жестоки и кровожадны. Почти ничто уже не выдавало в фалмерах представителей древнего народа, чья культура не уступала альдмерской.
    Напоследок стоит упомянуть о том, что однажды фалмеры подняли восстание и пошли войной на двемеров, но гномы совершили хитроумный манёвр и как бы невзначай исчезли все до единого. Так бывшие рабы получили свободу и принялись деградировать с удвоенной силой, ведь больше их ничто не сдерживало.

    Вкратце о том, как морские слизни чуть не уничтожили Тамриэль (наверное)
    Данная история произошла в поздние годы Первой эры. Речь здесь, пожалуй, пойдёт даже не столько о случае, сколько о жутком явлении, по вине которого Тамриэль опустел примерно наполовину. Тогда этот материк впервые столкнулся с эпидемией.
    Как-то раз в славном королевстве Трас на свет появилась страшная Трассианская чума. Обстоятельства этого события весьма загадочны. Жителям Тамриэля приятно думать, что слоады, обитающие в их коралловом королевстве, специально создали чуму в злодейских целях, договорившись с даэдра. На самом деле какой-нибудь невезучий слоад просто мог съесть злосчастный супчик из морского огурца, а дальше всё заверте… Ну, и ещё не стоит исключать вероятности возникновения чумы в самом Тамриэле. Видите ли, во многих его областях в те далёкие времена царило полное отсутствие личной гигиены, а чума, как нам известно, просто обожает грязищу и блохастых грызунов, которые в этой грязище водятся. Как бы то ни было, Трассианская чума получила именно такое название, а наказание за гибель сотен тысяч мирных жителей получили именно слоады.
    Началась эпидемия Трассианской чумы с западного побережья Тамриэля – собственно, по этой причине в её появлении обвинили слоадов, ведь их королевство расположено неподалёку. Жители материка с подобной болезнью раньше, видимо, не сталкивались, а потому она стремительно понеслась вдоль прибрежной линии куда-то в сторону Эльсвейра, попутно выкашивая целые поселения. Карантинные меры либо не принимались, либо не работали, а сидение дома не приводило ни к чему хорошему. Когда разносчиком чумы является, скажем, блоха, то она может появиться даже там, где её совсем не ждут.
    Последствия Трассианской чумы как минимум для западной части Тамриэля были так велики, а речь идёт об огромной убыли населения и дырах в экономике, что даже непримиримые враги решили объединиться. Общим противников для них при этом стали, конечно же, слоады. Не очень ясно, откуда, но жители тамриэльского Запада получили сведения о том, что источником чумы является именно Трас. Это означало, что нужно поскорее собрать флот и пойти чистить разумным морским слизням их лица. Требуемый флот, стоит отметить, был собран довольно быстро. Возглавил его Бенду Оло – король Анвила, чей портовый городок и стал точкой отправления карательной экспедиции.
    А теперь самое страшное во всей этой истории. Когда так называемый Флот Всех Флагов прибыл в Трас, перебил почти всех тамошних обитателей, а их жилища отправил на дно, многие вздохнули с облегчением. Но закончилась ли после этого чума? Да нет, не закончилась. Впрочем, она всё-таки пошла на спад, и это очень легко было связать с успешным разорением Траса. Но есть и ещё одна теория, тоже весьма логичная… Чума вполне могла отступить из-за того, что все её очаги просто вымерли. Если караваны не идут, а любители походов либо уже скончались, либо спрятались от эпидемии в глуши, то и новым вспышкам чумы будет неоткуда взяться, правда же? И так уж получилось, что угасание чумы пришлось на тот же временной период, что и короткая война с Трасом. Обвинить слоадов оказалось просто, а разбираться в причинах случившегося более углублённо никто не захотел…

    Рождённый холмом
    А вот ещё одна история прямиком из Первой эры. Несмотря на то, что в ней повествуется о рождении и восхождении на престол Ремана I Сиродила, который закончил эпоху смуты в центральном Тамриэле и вообще был неплохим человеком, сама по себе она изобилует странными и попросту жуткими деталями.
    Так вот, в те времена, когда жители Нибенейской долины и горной Коловии враждовали друг с другом, а о существовании Алессианской империи уже начали забывать, на земли Сиродила пришёл рыцарь Хрол со своими сподвижниками. Было их всех вместе ровно восемнадцать штук, что, в принципе, роли не играет. Совершая некое путешествие (возможно, метафорическое), рыцари столкнулись с духом императрицы Алессии, у которой в груди почему-то зияла рана. Если верить «Реманаде», из этой раны на искалеченные ноги изливалась пустота. Откуда такая рана, при чём тут ноги и что значит эта «пустота» – не ясно по сей день…
    Как бы то ни было, при виде духа старой императрицы рыцари дружно закричали и упали на колени, моля о справедливости. Однако Алессия, если это вообще была она, хотела просто побегать от рыцарей по зелёным холмам Сиродила. Она убежала, а рыцари, разделившись, принялись её искать. Удача в итоге улыбнулась только Хролу и его оруженосцу, который ни на шаг от него не отставал. Впрочем, что это была за удача… Хрол прокричал, что любит императрицу и собирается вернуть на эти земли мир посредством Драконьих огней – это буквально означало, что он решил дать жизнь великому человеку и ради такой цели готов принести себя в жертву. Услышав слова Хрола, дух Алессии скинул с себя одежды, после чего прямо там, на холме Санкр Тор произошёл акт зарождения будущего императора Ремана I. Вероятно, в этот момент над Сиродилом нависали тяжёлые грозовые тучи, а ветер колыхал травяное море.
    Оруженосец Хрола, который своими глазами наблюдал весь процесс создания Ремана Сиродила, нацарапал на камне «И ХРОЛ ЛЮБИЛ, ЛЁЖА НА ЭТОМ ХОЛМЕ», а затем решительно умер. Когда соратники отважного Хрола прибыли к месту происшествия и увидели своего предводителя, который лежал на земле отдельно от одежды и доспехов, они опустили глаза, устыдившись. Все вместе они вернулись по домам и никогда больше не вспоминали о том страшном дне, когда самоотверженный муж пронзил холм Санкр Тор своим… Впрочем, неважно, чем. Хрол, кстати, к моменту окончания действа был уже совсем мёртвый.
    Спустя несколько месяцев прямо там, на холме, родился Реман I Сиродил, уже в младенчестве освоивший все тонкости управления государством. Появившись на свет, он сразу воссел на трон и успешно объединил враждующие Коловию и Нибеней, что было ну ни капельки не жутко. А если у кого и возникли мысли о том, что надо бы вызвать священника, потому как в ребёнка вселился даэдрот, то история о таком умалчивает.
    Багровый корабль
    Эта история времён Второй эры связана с такой же опасной болезнью, как и Трассианская чума. Половину Тамриэля она с собой унести не смогла, однако очень старалась это сделать. Впрочем, речь сейчас пойдёт не о самой болезни, а об одном случае, который произошёл по её вине.
    В 560-м году Второй эры на территории города Штормхолд, что в северном Чернотопье, произошла вспышка Кнахтенского гриппа. Самыми яркими (причём буквально) проявлениями этого гриппа стали красная сыпь, окаймляющая горло, а также кровотечение из глаз, носа и рта со скорым смертельным исходом. Сыпь прозвали «рубиновым ожерельем», и она вскоре стала прочно ассоциироваться с новым, страшным и незнакомым заболеванием. Лекари и алхимики мало что могли поделать, ведь обычные зелья исцеления болезней не действовали. Обнаружить источник заболевания также не удалось, хотя в народе пошёл слух о связи с гриппом аргониан – они в силу своей физиологии вообще не склонны становиться жертвами инфекций. Люди же, а в особенности жившие тогда на территории Чернотопья недийские племена, как раз-таки оказались очень удобными жертвами для гриппа. Они быстро подхватывали болезнь и очень быстро от неё умирали, тем самым угрожая экономической стабильности и приводя в отчаяние власти Империи.
    Кнахтенский грипп наводил ужас на Тамриэль в течение долгих сорока трёх лет, и вот что случилось в 563-м году Второй эры. Корабль, на борту которого находились котринги, отплыл от берегов Чернотопья и направился на запад. Котринги, если что, являются одним из коренных человеческих народов Чернотопья – сейчас все эти народы считаются вымершими. Люди надеялись спастись от гриппа, перебравшись куда-нибудь в более безопасное место, однако вскоре они столкнулись с проблемой. Дело было в том, ни один порт не желал принимать у себя корабль из Чернотопья, печально известного как родина Кнахтенского гриппа. Не теряя надежды, котринги продолжали следовать на запад, но всюду слышали один и тот же ответ – нет, бросить якорь нельзя. Стоит отметить, что о присутствии больных гриппом на борту корабля известно ровным счётом ничего.
    Так и не найдя пристанища, котринги направились ещё дальше на запад, рассчитывая пересечь Абесинское море, а вскоре после этого исчезли. Дальнейшая судьба корабля, прозванного «Багровым» в честь симптомов Кнахтенского гриппа, неизвестна.

    Пепельные вампиры
    В 882-м году Второй эры произошёл случай, который напрямую связан с более древними событиями. А именно –с Войной Первого совета, разгоревшейся на территории современного Морровинда ещё в Первую эру. Тогда, впрочем, ничего страшного не произошло. Ну, так, просто вероломное убийство и парочка предательств. Жуткое началось столетиями позже.
    Итак, указанный выше год был ознаменован пробуждением пепельных вампиров под Красной горой. Все они были древними кимерами, выходцами из Великого дома Дагот, который уничтожили во время событий Войны Первого совета. Так как сердце бога Лорхана, ставшее главной причиной для начала войны, не было уничтожено или запечатано, некоторые эльфы как бы «присосались» к нему. Самыми известными «присосавшимися» стали члены Трибунала – бывшие соратники святого Неревара Индорила. Однако ещё до того, как они провели ритуал, к силе Сердца подключился владыка дома Дагот, Ворин Дагот. Позже он проделал уже хорошо знакомый ему трюк со своими ближайшими сподвижниками – они-то и стали пепельными вампирами.
    Само по себе пробуждение членов дома Дагот не было таким уж жутким событием – ну восстали ребята из мёртвых, с кем не бывает? Однако вместе с появлением вампиров появился и Корпрус. Божественная болезнь, как его ещё называют. Да, очередная жуть Тамриэля, связанная с заразной болезнью. Впрочем, Корпрус оказался уникальным явлением и сильно отличался и от Трассианской чумы, и от Кнахтенского гриппа.
    Корпрус распространялся вместе с моровыми ветрами, которые Дагот Ур создавал на Красной горе. Тем не менее, в отличие от обычных моровых болезней, вроде пепельной язвы, Корпрус поражал живых существ лишь по желанию создателя – такова была его особенность в силу магического происхождения. То есть заразиться при близком контакте с носителями болезни было невозможно, а передача осуществлялась в большинстве случаев либо с помощью моровой бури, либо через употребление опухолей заражённых в пищу. Кстати, об этом. Основные симптомы корпруса – появление чудовищных наростов по всему телу, а также исключительное слабоумие. Все жертвы Божественной болезни постепенно теряли разум, а в головах у них всё отчётливее звучал голос Дагот Ура. Он рассказывал им о Шестом доме, о предательстве Трибунала, о былом величии, однако несчастные больные воспринимали всё это обрывками и сходили с ума. Те из них, что ещё сохраняли способность мыслить, использовались зловещим хозяином Красной горы в качестве агентов – они прятались среди жителей Морровинда и выясняли, кого стоит накормить священным корпрусным мясом.
    Эпопея с моровыми поветриями и Красной горой закончилась только в 427-м году Третьей эры, когда в Морровинд на тюремном корабле доставили будущую реинкарнацию Неревара Индорила. До этого момента Дагот Ур и его пепельные вампиры успели сильно расширить сферу своего влияния и наплодить так много заражённых Корпрусом, что их количество сравнялось с небольшой армией. На руку членам дома Дагот сыграло и то, что ещё одним симптомом Корпруса стало буквальное бессмертие. Жертвы этой болезни были обречены бродить по пустошам безо всякой цели, страдая каждую секунду своего существования, но при этом не имея даже слабой надежды на избавление. Избранным лично Дагот Уром Корпрус жить не мешал, но таких среди всех заражённых насчитывалось не больше нескольких десятков.
    Широкого распространения Божественная болезнь не получила, так как предназначалась, что называется, «для своих». Дагот Ур планировал поразить Корпрусом всех надёжных с его точки зрения данмеров, а всех остальных просто убить или довести до ничтожного состояния ходячих кусков мяса. Его планам не было суждено сбыться, что, несомненно, пошло на пользу всему Тамриэлю.
    Смерть Волчицы
    Ещё одна жуткая история Тамриэля повествует о Королеве-Волчице, Потеме Септим. Из-за своей жажды власти и жадности она потеряла всё, что ей было дорого, и в конце осталась совсем одна, окружённая только нежитью и врагами.
    Потема Септим, как ясно из её фамильного имени, была членом императорской династии Септимов. Тем не менее, она не могла рассчитывать на то, что трон когда-нибудь достанется ей вследствие наличия братьев. Что делать в подобной ситуации, если власти всё-таки хочется? Конечно же, рожать детей и надеяться на то, что уж они-то будут иметь шансы получше! Осуществление этого грандиозного замысла было достаточно простым, ведь ещё в четырнадцать лет Потему отдали в жёны ярлу владения Солитьюд, что в Скайриме. Ну, так, чисто из дипломатических побуждений. От ярла Потема родила всего одного ребёнка, который получил имя Уриэль – он и стал главным козырем Королевы-волчицы в борьбе за власть.
    Своего сына Потема воспитала таким образом, чтобы он верил только ей одной. Кроме того, она постоянно внушала Уриэлю, что однажды он обязательно станет императором. Вышло, однако, совсем по-другому. Совет Старейшин, который назначал правителя из числа членов императорской семьи, решил надеть корону на племянницу Потемы, что привело Королеву-Волчицу в ярость. В результате разгорелась война, во время событий которой драгоценный сын Потемы был заживо сожжён разъярённой толпой. Он так и не успел как следует насладиться узурпированной властью, а Потема осталась совсем одна. Её супруг, если что, скончался ещё до начала войны от старости.
    После смерти Уриэля Потема нацелилась исключительно на месть, что оттолкнуло последних сторонников, которые ещё оставались на её стороне. Стремительно теряя живые войска, Королева-Волчица заключила договор с некромантами, которые создали ей новую армию из скелетов и зомби. Мертвецы, однако, не принесли Потеме победы. В итоге она была вынуждена запереть себя в замке Солитьюда и дожидаться смерти. Через месяц после того, как войска врагов Потемы вошли в город и осадили замок, Королева-Волчицы умерла в своей кровати, ухмыляясь беззубым ртом и прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за стен. По слухам, дух королевы так и не покинул Солитьюд и навсегда поселился в его камнях, пропитывая их своими злостью и безумием. Из-за этого же, как говорят, сошёл с ума император Пелагий III Септим, которые долгое время жил в том же замке, где умерла его тётка Потема.

    Красный год
    Ну, и последним жутким случаем в этот раз будет Красный год. Просто для того, чтобы добавить в этот весёлый список эпидемий и безумств хоть немного природных катастроф. Хотя, Красный год – это всё-таки не совсем природное…
    Ключевым событием, которое и спровоцировало последующее извержение Красной горы в 5-м году Четвёртой эры, стало падение луны Баар Дау, до этого столетиями висевшей над городом Вивек. Луну в город, кстати, метнул лично Шеогорат – согласитесь, довольно оригинальный способ заявить о себе. Лорд Вивек, один из членов Трибунала, заморозил скорость полёта Баар Дау, снизив её до нуля. Спустя много лет, когда в конце Третьей эры Нереварин отсёк Трибунал и членов дома Дагот от силы Сердца Лорхана, магия Вивека также стала понемногу рассеиваться. И хотя падение луны пытались предотвратить и другими способами, остановить его полностью так и не удалось. И вот, однажды Баар Дау рухнула на город Вивек с той же скоростью, с которой её когда-то метнул Безумный бог.
    Падение луны мгновенно уничтожило Вивек, а также вызвало извержение Красной горы. Сначала ударная волна прошла через весь Вварденфелл и большую часть Морровинда, а потом их ещё и накрыло пеплом. Остров Вварденфелл так сильно пострадал, что его южная часть превратилась в сплошную пепельную пустыню без каких-либо признаков жизни. Материковый Морровинд также испытал массивные разрушения. На следующий год после этой страшной катастрофы в искорёженный Морровинд вторглись аргониане, вдохновлённые националистической группировкой Ан-Зайлиль. В отместку за все прошлые века рабства и унижений со стороны данмеров, жители Чернотопья прошли по стране, убивая всех эльфов и разоряя их поселения. Уничтожая всё на своём пути, аргониане дошли до старой столицы Морровинда, города Морнхолд. Их дальнейшее продвижение было остановлено усилиями Великого дома Редоран, однако последствия всего, что случилось с народом данмеров, были уже необратимы. Многие погибли, а большая часть древнего государства тёмных эльфов лежала руинах. Смогут ли они после этого восстановиться? Неизвестно, но предпосылок к этому пока что нет никаких.
    Итак, это были самые жуткие события Тамриэля. Само собой, в рассказе перед вами предстали не все из них, поэтому смело пишите в комментариях, какие ещё истории вы считаете жуткими и почему. Ну, и просто какие-нибудь страшноватые мелочи упоминайте – колокола в логове Шестого дома, например, или особо тёмную пещеру с фалмерами. В мире Древних свитков такого добра навалом. Что же, а теперь доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 2076
    • 9
    • 1
    Игорь

    Авторское

    Третья империя, которую смело можно считать самым массовым поставщиком исторических событий в Тамриэле, была основана Тайбером Септимом ещё в конце Второй эры. За время правления Тайбера Империя успела превратиться из огрызка своего предшественника в государство, занимающее всю территорию материка – от холмов Хай Рока до пепельных пустошей Вварденфелла. Понятное дело, что кто попало не смог бы привести свою империю к подобной славе, так что Тайбер Септим – личность уникальная и в высшей степени легендарная. Но что же его потомки? Сумели они сохранить и приумножить величие Империи? Или же они не совладали с ответственностью и ввергли наследие Талоса в пучину беспорядков и всяческих безобразий? Простой ответ на эти вопросы – когда как. А на ответ чуть посложнее вам нужно потратить какое-то время, прочитав статью до конца.

    Потомки Талоса и эпоха процветания
    Как вы знаете, Тайбер Септим хоть и был настоящей легендой своего времени, но всё-таки смертной легендой. В 38-м году Третьей эры он тихо и без особого шума отошёл в мир иной, после чего усилиями вдохновлённых жрецов культа Восьмерых был причислен к пантеону аэдра в качестве полноценного божества Талоса. С появлением девятого аэдра культ, само собой, слегка изменил название, что вызвало бурю негодования среди некоторых эльфов. Но что же было дальше с Империей и династией Септимов? А дальше было вот что: на трон сел внук Тайбера Септима, Пелагий I.
    Пелагий I Септим занял престол, когда Империя была на пике своего могущества, поэтому наверняка собирался провести следующие десятилетия, поигрывая в градостроительный симулятор на минимальном уровне сложности. Увы, мнение коронованной особы относительно будущего волновало не всех жителей Тамриэля, а потому в 41-м году Третьей эры внук Талоса был убит членом Тёмного братства. Произошло это в Храме Единого, что в Имперском городе, когда император молился, приказав слугам и охране оставить его одного. Ну, что тут можно сказать?.. Доприказывался. Ещё и прямых наследников после себя не оставил, ирод. К счастью для многих, у императора были и непрямые наследники, одна из которых заняла трон вскоре после его смерти. Звали третьего правителя империи Септимов Кинтира I, и это была весьма выдающаяся женщина, так ни разу и не погибшая от рук наёмных убийц за всё время своего правления.
    Кинтира I приходилась Тайберу Септиму племянницей, так что род непосредственно Тайбера прервался на Пелагии I. Отцом Кинтиры был Агнорит, прославившийся тем, что родился в одной семье с Талосом и произвёл на свет императрицу посредством союза с какой-то неизвестной дамой. Что же касается самой Кинтиры, то она к моменту восшествия на престол уже имела опыт правления, так как при жизни Пелагия I исполняла обязанности управляющего Сильвенара – города в провинции Валенвуд. Став императрицей Тамриэля, Кинтира продолжила заниматься тем, что умела лучше всего, то есть покровительствовать искусствам. При ней культура Империи сделала решительный шаг вперёд, а вслед за ней потянулось и сельское хозяйство. Ну, просто потому что за все те годы, которые Кинтира провела на троне, урожаи солёного риса и пшеницы были хоть куда. Последнее, правда, уже вряд ли можно приписывать к её заслугам – это вышло случайно.
    В 53-м году Третьей эры Кинтира I приказала долго жить и отправилась туда, где оседают души смертных, лишённые оболочки – в царства высших сил. Престол же пустовал очень недолго, а занял его Уриэль I, родной сын почившей правительницы. Этот самый Уриэль, в отличие от своей матери, больше всего любил писать законы и вести полные двусмысленных намёков беседы с главами имперских гильдий, за счёт чего в итоге и вошёл в историю. При Уриэле I система законов Империи приобрела более вменяемый вид, чем прежде, а официально зарегистрированные гильдии испытали небывалый подъём популярности. Закончилась же эта история именно так, как ей и было положено – в 64-м году Третьей эры Уриэль I умер. И вот тогда-то случилось кое-то повеселее, нежели стандартное благополучное правление очередного императора.
    Хаос в Империи начинается

    После абсолютно обыкновенной смерти Уриэля I на троне разместился его наследник – тоже Уриэль, но уже с двумя палочками в названии. Уриэль II был очень добродушным и мягким человеком, который оказался совершенно не готов к свалившейся на него ответственности. Почуяв слабину, самые различные силы в Тамриэле начали активно преследовать свои собственные цели, зачастую связанные с такими увлекательными историческими явлениями, как мятежи. Многочисленные восстания, а также эпидемии, которые следовали за ними по пятам, не наносили существенного ущерба власти императора поодиночке, но вот в совокупности… В совокупности они серьёзно истощали экономику Империи, а несчастный Уриэль II совершенно не представлял себе, что ему с этим делать. Он становился всё более нервным и всё слабее ориентировался в возникающих перед ним проблемах, не желающих решаться самостоятельно . В конце-концов Уриэль II начал брать деньги в долг у провинций, чтобы покрыть расходы хотя бы на содержание легионов, которым приходилось носиться по всему материку, вылавливая бунтовщиков. И вот так Империя начала стремительно двигаться к упадку.
    Правление Уриэля II не понравилось вообще никому, а в народе даже заговорили о проклятии, которые якобы нависало над императором. Но даже после его смерти в 82-м году Третьей эры череда бедствий, постигших крупнейшее государство в истории Тамриэля, не закончилась. Новым правителем стал сын покойного Уриэля, Пелагий II Септим, которому предстояло как-то разобраться с безобразием, оставленным ему отцом.
    Будучи предприимчивым и недостаточно совестливым человеком, Пелагий II сразу же после официальной коронации распустил Совет Старейшин. И не просто так, а с целью пополнения казны! Видите ли, места в новом Совете Пелагий II начал продавать – занять их смогли только те, кто был готов выложить за свои широчайшие привилегии кругленькую сумму. Благодаря этой маленькой хитрости экономика Империи перестала умирать, однако до былого процветания ей всё равно было ещё очень далеко. Кроме того, члены распущенного совета, не имевшие больших залежей денег у себя дома, однако обладавшие острым умом, так и не смогли вернуться к своей прежней деятельности, за что Пелагия часто критиковали. С другой стороны, если советники были такими умными, то как же это у них не нашлось денег?
    Если взглянуть на всё дальнейшее правление Пелагия II, то мы увидим, что делом своей жизни он выбрал наведение порядка в Империи. Иначе как ещё объяснить многочисленные переговоры с союзниками и вероятными союзниками, а также щедрые подарки для самых лояльных аристократов из провинций? В конце правления Пелагия II в его государстве уже не было того беспорядка, что и при Уриэле II, однако до уровня последних лет Тайбера Септима Империя по-прежнему не дотягивала. Тем не менее, шаткий порядок Пелагия имел ряд преимуществ перед полнейшей разрухой Уриэля. К сожалению, в 98-м году Третьей эры талантливый Пелагий II скончался, поставив жителей Тамриэля перед сложным вопросом – а что дальше? И тот факт, что почивший император оставил после себя сразу нескольких наследников, каждый из которых в теории мог претендовать на трон, никак не делал ситуацию менее заковыристой.
    Поначалу дела шли очень заурядно. После смерти предыдущего императора на престол в 99-м году Третьей эры, пошатываясь, взошёл Антиохий I, старший сын Пелагия II. Он был широко известен своими регулярными и обильными возлияниями, а также внушительной армией любовниц, которые довольно беззастенчиво содержались за счёт государственной казны. Несмотря на свои недостатки, Антиохий отличался также умом и сообразительностью, а потому старался без особого повода не ссориться с родственниками. Всем им, то есть Сефорию, Магнусу и Потеме, достался личный кусочек власти. И что примечательно, этой властью они могли свободно пользоваться только в закреплённых за ними владениях, расположенных вдали от Имперского города. Умный ход? Безусловно. Вот только тихо и мирно эта история с отпрысками Пелагия II всё равно закончится не могла.
    Война Красного алмаза

    Правил Антиохий вполне благополучно, хоть и имел дурную привычку растрачивать казну на личные забавы. А вот всяческих мятежей и войн при нём случилось даже больше, чем при Уриэле II. Как первое сочетается со вторым? Да очень просто – Антиохий, несмотря на кучу дурных привычек, оказался достаточно умён, а потому виртуозно избежал краха экономики. Тем не менее, самым заметным деянием конкретного императора можно назвать совместную с высокими эльфами операцию по выдворению вторгшихся в Тамриэль маормеров. Для справки – маормерами называют эльфийский народ, населяющий архипелаг Пиандонея, расположенный к юго-западу от Тамриэля. Маормеры и альтмеры враждуют с незапамятных времён, но так как острова Саммерсет в описываемое время были имперской провинцией, то и дело иметь морским эльфам пришлось не только с закадычными врагами, но и с легионами Антиохия. В тот раз история завершилась поражением жителей Пиандонеи. Как, впрочем, и всегда…
    Всё это были мелочи, а вот настоящая каша начала завариваться уже после смерти Антиохия I Септима в 119-м году Третьей эры. Как только это произошло, активизировалась его младшая сестра Потема, более известная под именем Королева-волчица. На момент смерти Антиохия Потема выступала в роли единоличного правителя Солитьюда, так как её муж, ярл Мантиарко, был уже немножечко покойником. И так как сама Потема предпочитала властвовать по-хитрому, из тени и без лишних волнений, её сын Уриэль заменял покойного ярла на посту официального представителя власти. Но быть ярлом Уриэлю совсем не нравилось, ведь коварная мать воспитала его таким образом, чтобы он очень сильно хотел стать императором всего Тамриэля. Когда же действующий император изволил окочуриться, вся эта небольшая, но очень хитрая семейка тут же прибыла в Имперский город, чтобы предстать перед Советом Старейшин – именно они, если что, называли имя преемника.
    Сын Потемы Уриэль действительно был одним из основных кандидатов на трон, ведь он приходился внуком Пелагию II. Однако у Антиохия I тоже имелся кое-какой наследник – дочь по имени Кинтира. Кинтира нравилась Совету Старейшин куда больше, чем Потема с её сыном, а потому обсуждение двух возможных правителей было недолгим. В довольно-таки сжатые сроки Кинтиру короновали и объявили императрицей, проигнорировав заявления Потемы о том, что она, вероятно, является не родной дочерью Антиохия, а результатом внебрачной связи его супруги то ли с капитаном стражи, то ли с мальчиком-посудомойщиком. Пришлось Королеве-волчице и Уриэлю вернуться в Солитьюд несолоно хлебавши. Вскоре после этого началась Война Красного алмаза.
    На стороне Уриэля Солитьюдского, который по наущению матери решил отобрать трон у двоюродной сестры силой, выступили ярлы Скайрима, многие знатные лорды Хай Рока, а также представители Великих домов Морровинда. Недаром Потема в течение всех предшествующих лет сеяла среди гостей Солитьюда мысли о мятеже! На стороне Кинтиры II, однако, тоже были неплохие союзники – среди прочих, это были родные браться Потемы, Сефорий и Магнус. Жаль только, что сама юная императрица не совсем понимала, что это за драма происходит вокруг её персоны.
    Первое серьёзное столкновение Войны Красного алмаза произошло в Хай Роке, на территории герцогства Гленпоинт. Войска сторонников Потемы совершили попытку занять регион, после чего Кинтира II лично явилась на место событий, чтобы поддержать верных ей людей – это стало её роковой ошибкой. Сторонникам Потемы удалось одержать победу в открытом столкновении, после чего Кинтира была немедленно взята в плен. Позже, в 123-м году Третьей эры, её казнили из чисто политических и злодейских соображений. С трона, однако, юную правительницу спихнули ещё раньше. В то время, пока лично Потема всячески привлекала внимание Кинтиры II в Хай Роке, её сын Уриэль готовился к штурму Имперского города. Получив известия об отбытии императрицы вместе с большей частью гарнизона, он без труда занял столицу и провозгласил себя Уриэлем III, правителем единого Тамриэля. Случилось это в 121-м году Третьей эры.
    Как следует поуправлять гигантской империей Уриэлю III не дали Сефорий и Магнус, которые даже после устранения Кинтиры продолжили войну. К 125-му году Третьей эры у обоих уже были накоплены войска в достаточном количестве, чтобы противостоять легионам их племянника-узурпатора. В этом же году Магнус вторгся в Скайрим с многочисленной армией аргониан, намереваясь захватить Солитьюд. План был хорош, но воплотить его в жизнь Магнусу не удалось, так как зимой аргониане, не успевшие адаптироваться к холодному климату, стали вялыми, вследствие чего их пришлось срочно уводить на юг. Но зато спустя два года, в 127-м году Третьей эры, Сефорий провёл успешное сражение с армией Уриэля III на территории Хаммерфелла и даже захватил императора в плен. Побеждённого Уриэля, соблюдая все приличия, повезли на суд, однако до суда важный пленник так и не добрался – по дороге на его конвой налетела толпа неизвестных и сожгла императора заживо прямо в клетке. Когда вести о том, что запахло жареным, долетели до Сефория, он понял, что престол в очередной раз опустел, а Война Красного алмаза, наконец, закончилась.
    Династия Септимов и долгоиграющие последствия

    Оставшись единственным наследником трона, который имел к этому самому трону прямой доступ, Сефорий наскоро воссел куда следует и был объявлен императором Сефорием I. Но что же Потема? Её-то ведь никто не побеждал. Королева-волчица, узнав, что сотворили с её сыном, закономерно пришла в ярость. Наскоро собрав союзников, она двинулась в сторону Имперского города, сея разрушения. Это была война уже не ради власти, а исключительно ради мести. И многие, кто раньше поддерживали Потему, это понимали. Один за другим лорды отказывались участвовать в войне с Сефорием I, а потому скорбящей матери пришлось изыскивать другие способы свершить месть. К Имперскому городу её редеющую армию, кстати, так и не подпустили.
    Совершив вынужденное отступление к Солитьюду, Потема быстро нашла себе новых союзников среди тех, кого обычно за обеденный стол не пускают даже с хорошо вымытыми руками – некромантов. К этому моменту вы уже наверняка забыли, что всё это безобразие происходило во вселенной «Древних свитков». Ну, знаете… магия там, фэнтезийные существа… Так вот, заклинатели в чёрных балахонах с радостью вернули в историю ощущение волшебства, предоставив в распоряжение Королевы-волчицы несколько легионов ходячих мертвецов. Это время благодарные жители Солитьюда называли не иначе как проклятым. Повсюду бродили скелеты и зыркали светящимися глазницами так, что у кур сворачивалось молоко, а коровы отказывались нести яйца… или наоборот?.. Ну, это не столь важно. Важно то, что долго так продолжаться не могло.
    Объединив усилия со своим братом, а теперь ещё и правителем Тамриэля, Магнус Септим вновь совершил попытку штурма Солитьюда. И на сей раз она была успешной. В 137-м году Третьей эры войска Магнуса сначала загнали Потему в её замок, а потом осадили его, не позволяя никому выйти наружу. Спустя месяц Королева-волчица умерла в своей спальне с безумной улыбкой на лице. Возможно, она уже тогда поняла, что вполне заслуживает отдельного рассказа, тогда как Сефорий и Магнус наработали только на эпизодические роли. Спустя три года, в 140-м году Третьей эры, император Сефорий I последовал примеру своей сестры и тоже умер, хотя и не так увлекательно – он просто упал с лошади и поломался. После смерти Сефория оставался только один законный наследник, то есть Магнус. Он, самый младший сын Пелагия II, в итоге стал императором Тамриэля, хотя в нормальной ситуации должен был навсегда остаться принцем. Справедливости ради правил Магнус I Септим недолго.
    Пелагий Безумный

    В 145-м году Третьей эры Магнус I скончался у себя в постели без всяких лишних хитростей. На престол же взошёл его сын Пелагий, которого нарекли Пелагием III – тоже без хитростей. И вот на этой замечательной персоне следует остановиться подробнее, ведь не зря данного императора прозвали ещё и Безумным.
    О том, что такое власть, Пелагий узнал в относительно юном возрасте, когда император Сефорий I в 137-м году Третьей эры даровал ему титул ярла владения Хаафингар, дабы отметить успешное взятие Солитьюда Магнусом. К этому титулу прилагался и ещё один – верховного короля Скайрима, так что ответственность на плечи молодого Пелагия упала весьма и весьма солидная. Кроме того, Пелагию пришлось жить в замке, где при очень зловещих обстоятельствах умерла его тётка Потема, а в такой обстановке даже безо всяких нехороших слухов, которые, конечно же, ходили по городу, можно немножко тронуться умом. Вот Пелагий и тронулся на радость самому мудрому, обаятельному и стильному из принцев даэдра. Разум юного верховного короля был попросту не готов к такому массивному давлению извне, а когда он дал слабину, в дело вступили уже личные странности Пелагия, лишь усугубившиеся со временем.
    Когда император Магнус I ещё был жив, он отправил к своему сыну узконаправленного специалиста в целях подавления его дурных наклонностей. Жену, одним словом. Роль супруги Пелагия досталась Катарии – тёмной эльфийке из древнего семейства Ра’Атим, которое, в отличие от большинства других семейств Морровинда, было лояльным к Империи. Катария была весьма разумной и сдержанной дамой, но если вы думаете, что она смогла обуздать сумасшествие Пелагия, то вы ошибаетесь. Возможно даже, что она не сильно-то и пыталась, но, по крайней мере, немного его оттенила. Кроме того, после смерти Магнуса и коронации Пелагия именно Катария фактически правила Тамриэлем, пока император занимался более важными делами – например, бросался на гостей, время от времени посещавших дворец, и пытался укусить их.
    Официально став императором Тамриэля в 145-м году Третьей эры, Пелагий III Безумный посвятил себя государственным делам. Такими делами, по мнению Пелагия, можно было считать заботы о его собственном личном комфорте. Император – это ведь самая важная персона в мире, все хотели с ним подружиться из корыстных побуждений, убить или намазать на чёрный хлеб и съесть за завтраком! Кстати, чёрный хлеб Пелагий действительно ненавидел – мало ли, что можно от него ожидать. Не доверял безумный монарх не только хлебу, но также своему ближайшему окружению, ведь даже верные Клинки, считал Пелагий, могли внезапно предать его. А порой Пелагию казалось, что он, напротив, всеми забыт, брошен и не нужен никому. В зависимости от того, каким именно боком поворачивалось его мнение, Пелагий мог напасть на придворных и советников или выбежать голышом в зал для приёмов, рассчитывая привлечь к себе внимание. Как-то раз он даже попытался повеситься на балу, но был вовремя остановлен.
    Когда поведение Пелагия III стало совсем уж невыносимым, Катария приняла решение передать его в руки лекарей. Какое-то время императора возили по самым разным лечебницам, но без особого толка, а конечной точкой его утомительного путешествия стал храм богини Кинарет на острове Бетони, что в Хай Роке. Там Пелагий немного успокоился, но потом одним тёплым зимним вечером и совершенно неожиданно для всех скончался от лихорадки. Перед своей кончиной император успел издать указ, запрещающий смерть на территории Тамриэля, так что с тех пор все, кто посмел умереть, сделали это в нарушение закона. Бретонам же очень понравилось, что такой видный деятель, как Пелагий III умер именно на их земле, а потому в его честь они каждый год празднуют этакий «день дурака», посвящённый всяческим глупым шуткам. А что касается Катарии, то она после смерти супруга в 153-м году Третьей эры была коронована как императрица единого Тамриэля.

    Всенародная любимица и её потомки
    Императрица Катария I, хоть и была данмером по происхождению, искренне переживала за судьбу подвластного ей государства. Она не любила постоянно сидеть в Имперском городе, а потому всё своё время проводила в разъездах, восстанавливая отношения между центром и провинциями, которые серьёзно пострадали в результате Войны Красного алмаза. Народные массы не могли не отметить этот факт, когда решали, будут они любить Катарию или же поверят слухам о том, что она сгубила совершенно здорового с психической точки зрения Пелагия ради власти. Некоторые действительно верили в подобные слухи, ведь Катария, во-первых, не была представителем династии Септимов, а во-вторых, была очень даже тёмным эльфом, а их в то время недолюбливали даже другие тёмные эльфы. Однако время шло, а вдова Пелагия III так и не давала поводов усомниться в своей исключительной компетентности. Как итог – всенародная любовь, доверие союзников и благополучная обстановка в Империи.
    Правила Катария долго, чего не случалось с императорами уже очень давно, а умерла она только в 199-м году Третьей эры, причём при очень странных обстоятельствах. Произошло это во время официального визита императрицы в Чернотопье. По дороге на делегацию Катарии напали неизвестные и в результате короткой стычки Империя в очередной раз лишилась своего правителя. Ни Тёмное братство, ни Мораг Тонг не взяли на себя ответственность за это происшествие, так что если Катарию и убили намеренно, в результате заговора, то без участия профессионалов. Тем не менее, никто не сомневался в том, что имело место преднамеренное убийство – ни современники, ни потомки. На роль основного подозреваемого сразу же выбрали прямых потомков рода Септимов, которые из-за коронации Катарии лишились права на престол. И нет, за руку так никого и не поймали.
    После смерти императрицы трон достался Кассиндеру – её старшему сыну. Правил Кассиндер I совсем недолго и отличился только происхождением и слабым здоровьем, которое сгубило его в 202-м году Третьей эры. И это был последний «почти-что-наверняка» Септим, которому довелось посидеть на императорском троне. Все последующие правители либо происходили из каких-то совсем уж побочных ветвей, либо были Септимами только юридически . К последней категории относился наследник Катарии, который вёл свой род от данмерского семейства Ра’Атим, выходцем из которого была его мать, а также от консорта императрицы, Галливера Лариата, бретона по происхождению. Уриэль Лариат, неродной брат Кассиндера, был в итоге коронован как Уриэль IV Септим, но при этом для окружающих он никогда не был настоящим Септимом. Правил он почти так же долго, как и его мать, но благополучным это правление не назовёшь. Все эти долгие сорок с лишним лет император боролся с Советом Старейшин по любым вопросам – это противостояние, а также многочисленные мятежи, организованные «под шумок», так и не позволили Уриэлю IV совершить хоть что-то значительное.
    В 247-м году сын Катарии и Лариата умер, но даже это у него не вышло сделать с какой-нибудь изюминкой – умер и всё тут. После этого в результате многочисленных и долгих споров в Совете Старейшин трон достался его двоюродному брату из побочной ветви рода Септимов – Сефорию. Один Сефорий на троне уже сидел, так что этот стал вторым. Вместе с его правлением началась новая эра в истории династии Септимов и в истории Тамриэля, а вот очередной рассказ о Третьей империи – закончился. Впереди неудачное вторжение в Акавир и даже Кризис Обливиона, а это такие события, которым точно необходимо уделить побольше внимания. В другой раз и уделим. Ну, а пока что доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 1702
    • 9
    • 0
    Игорь

    Авторское

    История Третьей империи неразрывно связана с именем Тайбера Септима, что совершенно неудивительно – он ведь и основал её в конце Второй эры. Просуществовала Третья империя до 1-го года Четвёртой эры, после чего благополучно развалилась, оставив после себя так много тем для обсуждения, что даже голова кружится. Один только Тайбер Септим – это уже совершенно отдельный разговор, а всего правителей Третьей империи насчитывается более двадцати штук! Конечно, никто из них не достиг того же уровня легендарности, что и Тайбер, однако каждый из них что-нибудь, да совершил. Что же, давайте разберёмся с этим весёлым сборищем Уриэлей, Пелагиев и даже, прости Акатош, Сефориев по порядку. А начнём, конечно, с самого главного – со знаменитого основателя Третьей империи. Хотите узнать, куда может привести эта дорожка? Тогда читайте дальше!

    Этот загадочный Талос
    В Тамриэле за всю его долгую историю появлялось не так уж много поистине легендарных личностей, однако Тайбер Септим уж точно входит в их число. Он находится примерно на том же уровне эпичности, что и знаменитый Исграмор, который был способен поедать супы вилкой, но слегка уступает Реману Сиродилу, который был рождён холмом и уже в младенчестве разговаривал как взрослый мужчина. Впрочем, нельзя отрицать того факта, что это именно Тайбер Септим стал первым императором, завоевавшим вообще весь Тамриэль – даже Реман I в своё время не совладал с этой задачей. Кроме того, в конце своей жизни основатель Третьей империи взял, да и вознёсся, получив признание своей эпохальности от самих аэдра – Акатоша, Мары, Зенитара и других. С последним утверждением, правда, не согласны некоторые эльфы, но кто ж их спрашивает?
    Как видите, Тайбер Септим, также известный под именами Талос Атморский, Исмир, Дракон Севера, Хъялти Раннебородый и «человек, у которого есть гигантский боевой автоматон» - личность весьма нетривиальная. Но откуда же он взялся? Как пришёл к власти? Можно ли считать двемерский Нумидиум отсылкой к Евангелиону? На эти вопросы мы сейчас попытаемся найти ответы… ну, кроме последнего, потому что ответ на него уже существует – нет здесь никакой отсылки.
    Так вот, есть две главные версии происхождения Талоса – одна из них более официальная, в которой он сразу предстаёт каким-то мифическим богатырём, сносящим горы по мановению пальца ноги, вторая же куда более приземлённая и оттого более правдоподобная. Начнём, как водится, с самой странной версии, авторами которой выступают жрецы имперского культа Девяти, обожествлявшие Талоса всеми доступными им способами. Предположим, что вы решили поверить имперскому культу. Так делали даже самые достойные люди и эльфы, так что в этом нет ничего постыдного. В данном случае ранняя история повелителя всея Тамриэля начинается с его удивительного рождения на просторах Атморы. Да-да, той самой Атморы, которая к моменту рождения Талоса (а это конец Второй эры, если что) уже должна была превратиться в кусок льда. Как он умудрился там родиться? Это вопрос, на который нет ответа. Родился и всё тут!
    Появившись на свет, возникнув и в целом материализовавшись, будущий Тайбер Септим сразу же ступил на путь, ведущий к величию. С гордостью пройдя его, он стал императором и правил благополучно в течение восьмидесяти одного года. Скончавшись в возрасте ста восьми лет, Тайбер Септим тем самым спровоцировал возникновение имперского культа Девяти, который и позаботился о том, чтобы имя славного Талоса Атморского не было забыто. Что же касается пути Талоса к императорскому трону, то здесь версия культа и версия его противников на удивление во многом сходятся. В целом отличается лишь тон повествования – для своих почитателей Талос является идеалом во всём, тогда как на страницах так называемой «Арктурианской ереси» его личные качества и мотивы подвергаются сомнению. Собственно, здесь мы и переходим ко второй версии событий.
    «Арктурианская ересь» упомянута неспроста, ведь это главный источник сведений о якобы «истинном» Тайбере Септиме. На страницах этой книги он предстаёт крайне умным, талантливым и решительным человеком, который ради своей цели легко идёт по головам и в итоге добивается своего. Согласитесь, что это выглядит гораздо более реалистично, нежели рассуждения о том, что однажды Талос повелел климату Сиродила измениться, что климат с удовольствием и сделал. Да, кто-то приписывает нашему герою и такое деяние. Однако верить «Ереси» до конца тоже не стоит – лучше уж сопоставить факты, которые приводят обе версии, а потом выделить то, что вроде как и окажется правдой. Способ простенький, однако для Нирна вполне сойдёт – у них там прямоходящие коты живут, как уж тут глубокий анализ.

    Удивительные приключения Хъялти Раннебородого
    Родился будущий император в маленьком королевстве Алькаир, что в Хай Роке. Как и все его соседи, Алькаир не мог похвастаться чем-то особенным, потому что весь регион занимался исключительно вооружёнными столкновениями и переделом сфер влияния – это такие традиционные развлечения бретонов и всех прочих жителей Хай Рока, вынужденных играть по бретонским правилам. Для простого, но амбициозного человека, каковым и был тогда Хъялти Раннебородый, вырасти в такой неспокойной обстановке и не захотеть стать хотя бы генералом было бы странно. Ну, он и захотел! К тому же всё сложилось настолько удачно, что Хъялти обнаружил в себе не только острый ум, но ещё и умение кричать по-драконьи. А разве может человек, владеющий ту’умом, стать землепашцем и всю жизнь провести в поле? Как показывает история Тамриэля - не может. И не может как минимум из-за того, что в какой-то момент его зовут к себе Седобородые, которые сидят высоко и всё-всё слышат.
    Итак, услышав зов Седобородых, Хъялти отправился в путь. А пока он преодолевает горы и леса, поговорим о том, кто же такой этот самый Хъялти. Некоторые утверждают, будто определить его этническую принадлежность невозможно, но на самом деле это довольно просто. Начнём с имени – оно явно имеет нордские корни. У бретонов, живущих в таких близких к цивилизации регионах, как Алькаир, обязательно есть фамильное имя, которое они с гордостью передают из поколения в поколение – к вопросам семьи бретоны вообще относятся очень серьёзно. Из этого следует, что либо «Раннебородый» - это старая бретонская фамилия, либо обладатель данного имени – этнический норд. К слову, нордов в Хай Роке должно быть очень много, ведь ещё в начале Первой эры этот регион стал целью завоевательного похода скайримского короля Врэйджа Одарённого. В те годы норды активно строили аванпосты и поселения вдоль побережья, а это, в свою очередь, просто обязано было вызвать расселение уроженцев Скайрима по всему Хай Року. Кроме всего прочего, изначально дар ту’ума был предназначен конкретно нордам для борьбы с Культом драконов, а у Хъялти, как нам известно, такой дар имелся. Вот и получается, что Тайбер Септим был этническим нордом, воспитанным в бретонских традициях. Если вы не согласны с этой теорией, то пишите в комментариях, почему.
    Добравшись до Высокого Хротгара, места обитания Седобородых, Хъялти узнал, что он особенный, избранный и вообще пуп Тамриэля. В такой ситуации ничего иного ему не оставалось, кроме как начать обучение у мудрых старцев, которые за всю свою историю так и не сумели убедить ни одного драконорождённого в том, что ту’ум – это не для войны, а для восславления богов. Ну и ладно, они всё равно мудрые, потому что носят длинные бороды и мантии. Помимо Талоса, в то время у Седобородых обучался ещё и Пепельный король Вульфхарт, который подумал, что позвали именно его, но это уже не точно, потому как всё, связанное с Вульфхартом, не точно. Хъялти же за время своего обучения так понравился Седобородым, что они подарили ему тапочки с чарами левитации, более известные как Ботинки Апостола. С их помощью будущий император мог легко и просто спуститься с гор и продолжить свои приключения. Он, конечно, мог вернуться на равнину и без таких вот ухищрений, но это было бы очень скучно.
    В те времена на территории Скайрима происходило нечто вроде гражданской войны – мелкие нордские правители вяло, но упорно нападали друг на друга, а также время от времени пытались дать отпор южанам, которые в смутные годы Междуцарствия тоже хотели что-нибудь завоевать. Хъялти мудро рассудил, что если он собирается достичь величия, то ему необходимо находиться поблизости от какого-нибудь короля. Оставалось только выбрать подходящего властителя, который располагал золотом и достаточно крупной армией. Долго думать не пришлось, так как во владении Фолкрит тогда имелся самый настоящий король по имени Кулекайн. Предложив свои услуги этому Кулекайну, Хъялти очень быстро продвинулся по карьерной лестнице и спустя некоторое время стал генералом.
    Первая битва будущего императора в качестве генерала короля Кулекайна произошла близ поселения Хролдан. Там армия Фолкрита разбила объединённую армию нордов и бретонов Предела (ту’ум здесь, кстати, очень сильно пригодился нашему герою), после чего не самый мудрый, но крайне удачливый Кулекайн начал жадно поглядывать в сторону Коловии. Почувствовав на себе недобрый взор, коловианцы, уже и без того потрёпанные многочисленными войнами, дрогнули, а их знаменитые меховые шлемы поникли. Вскоре Кулекайн вторгся в Коловию и решительно завоевал её. Вернее, это сделал Хъялти, которого уже называли не иначе как Талосом, то есть «Венцом бури». Так вот, на Коловии фолкритский король не остановился и тут же взглянул на видневшуюся вдалеке Башню Белого золота – если уж половина Сиродила в его руках, почему не забрать оставшееся? Генерал Талос, в принципе, был не против – он уже затмил собой короля и вряд ли планировал на этом остановиться.

    Талос становится императором
    Перед тем, как армии Кулекайна отправились на штурм Имперского города, им пришлось иметь дело с бретонами и нордами, которых не устроил результат битвы при Хролдане. И в этот раз они были настроены куда серьёзнее. Вторгшись в Коловию с запада, армия союзников заняла легендарную крепость Санкр Тор, где некогда, согласно мифам, был рождён Реман Сиродил. Талосу, соответственно, пришлось штурмовать Санкр Тор, чтобы выгнать захватчиков из Коловии. И, надо сказать, это было самое знаменательное сражение Талоса за всю его жизнь. Сначала он расположил войска таким образом, чтобы у осаждённых защитников крепости сложилось впечатление, будто враги собираются идти на штурм. После того, как норды и бретоны купились на эту хитрость и покинули Санкр Тор, намереваясь нанести решительный удар, Талос проник за стены через тайный ход и захватил в плен всех командиров армии вторжения. Так крепость была захвачена фактически одним человеком. Оставшись без предводителей, бретоны и норды сложили оружие.
    После быстрой и решительной победы Талос приказал казнить всех лидеров бретонской армии, а солдат продать в рабство – не, ну а чего они? Нордов же ждала иная судьба. Увидев и услышав, как вражеский генерал использует ту’ум, северяне решили присягнуть ему на верность. И это был не единственный раз, когда происхождение принесло Талосу новых союзников. Ещё до того, как началась битва за Санкр Тор, к армии нашего героя присоединился странствующий рыцарь, представившийся как Ренальд из ордена Клинков. В период Междуцарствия рыцари-клинки бродили по всему Тамриэлю и разыскивали драконорождённых, которым можно было бы служить. А Талос, стало быть, и стал долгожданной находкой. Таким образом, к моменту штурма Имперского города в его распоряжении находились и опытные, хорошо обученные рыцари, и нордские воины, которые, как известно, являются лучшей в мире пехотой. Добавьте к этому воинственных коловианцев с их меховыми шлемами и получите колоссальную боевую мощь. Могла ли ослабленная Междуцарствием Нибенейская долина противостоять такому серьёзному противнику? Вопрос, конечно, риторический.
    В 854-м году Второй эры двадцатишестилетний генерал Талос без особого труда захватил Имперский город. Так же, как ту’ум подействовал на нордов, на жителей Нибенейской долины произвёл впечатление Амулет королей, который будущий император нашёл в Санкр Торе и сразу повесил на шею. Сделал он это не зря, потому что сражаться с обладателем Амулета королей имперцы не очень-то и хотели. Кстати, вы ещё не забыли о существовании Кулекайна? Потому что с таким ярким персонажем, как Талос, это немудрено. После взятия Имперского города Кулекайн вознамерился плюхнуться на трон и воссиять в качестве нового правителя Сиродила, Скайрима и Хай Рока. Но не тут-то было! Незадолго до начала коронации бретонский убийца покончил с пришлым фолкритским королём и даже едва не убил Талоса. Делать было нечего, пришлось нашему герою самому становиться императором…

    Бытует мнение, что это сам Талос подстроил убийство своего господина, чтобы расчистить место у трона. Противники данной теории утверждают, что основатель династии Септимов не при делах, ведь он и сам пострадал от рук убийцы – тот рассёк ему горло, лишив возможности использовать ту’ум. Однако известно также, что Талос был очень решительным и умным человеком, так что вполне мог пожертвовать Голосом ради власти. На кону ведь был не какой-то занюханный трон, сделанный из веток и засохшей похлёбки, а самый лучший трон во всём Тамриэле – императорский. Впрочем, правду мы в этом случае вряд ли когда-нибудь узнаем.
    Взойдя на трон, Талос провозгласил себя императором Тайбером I Септимом, что, видимо, должно было подарить ему лояльность жителей Сиродила, которые не привыкли видеть корону на голове чужака. Корону, кстати, на голову Талоса возложил некий гражданин по имени Зурин Арктус, который вскоре после этого получил должность имперского боевого мага и зажил гораздо более роскошной жизнью, чем прежде. Арктус же лечил перерезанное горло императора сразу после инцидента с Кулекайном, так что доверие, которое испытывал к нему Тайбер Септим, явно возникло не на пустом месте. Повезло ли боевому магу оказаться в нужное время в нужном месте, или же он был одним из главных исполнителей в хитроумном заговоре Талоса – неизвестно.
    После коронации Талос не забыл и о Кулекайне, учредив небольшой религиозный культ Изначального императора. Опять же, сделал он это либо для отвода подозрений, либо потому что уважал и любил своего покойного сюзерена – выбирайте сами, который вариант вам больше по душе. Культ просуществовал не очень долго и вскоре угас сам собой, потому что никто не знал Кулекайна и, соответственно, никто не собирался почитать его наравне с аэдра. Вот так печально закончилась история короля, который прославился только тем, что находился неподалёку от самого Тайбера Септима. А вот история Тайбера была тогда ещё далека от завершения.
    Тайбер Септим покоряет Тамриэль
    «Ну вот стал я императором, а что дальше?» - такой вопрос задал бы какой угодно человек или эльф, впервые разместив своё мягкое место на соответствующем троне. Какой угодно… но только не Тайбер Септим! Он уже прекрасно знал, чего хочет от жизни, а хотел он, конечно же, весь мир. Довольно-таки амбициозная затея, в жертву которой пришлось бы принести уйму времени, усилий и жизней. И всё это уже было в распоряжении нашего героя. Оставалось лишь терпеливо идти выбранной дорогой.
    Со Скайримом и Хай Роком у императора не возникло никаких трудностей – в покорении первого ему помогли быстро распространяющиеся слухи о правителе-драконорождённом, а второй представлял собой кучу мелких королевств, которые не могли оказать серьёзного сопротивления по одиночке. Следующей целью Тайбера Септима стал Хаммерфелл, вотчина суровых редгардов, которые мало того, что не желали подчиняться чужестранцу, так ещё и своего собственного короля хотели сжить со свету. А ведь именно он, король Тассад II, стал причиной, по которой Тайбер Септим не сумел взять Хаммерфелл слёту. Увы, в 862-м году Тассад II умер, и это развязало руки вечно враждующим фракциям Венценосцев и Предшественников. Умер король, кстати говоря, сам по себе, а не из-за какого-нибудь дворцового переворота – да, и такое в Тамриэле бывает. Так вот, на фоне разгорающейся гражданской войны Тайбер Септим вновь двинул свои легионы на Хаммерфелл, причём даже не сам, а по любезному приглашению фракции Предшественников, которые намеревались объединиться с Империей ради экономической выгоды для себя и страны в целом. Врагом союза Предшественников и Империи выступил сын покойного Тассада II, принц А’тор, представляющий фракцию Венценосцев.
    Принц не знал, как ему воевать против имперских легионов, а потому был вынужден отступать. И отступал он до самого острова Строс М’Кай, где вскоре состоялось решающее сражение, известное как битва в заливе Хандинга. Победа в этом сражении досталась Империи, а Хаммерфелл стал её провинцией. Принц, кстати, погиб по причине вонзившейся в него отравленной стрелы, выпущенный данмером-убийцей. Только это уже тема для другого рассказа, поэтому давайте вернёмся к завоеванию Тайбера. Так вот, вскоре после перехода Хаммерфелла в разряд провинции на острове Строс М’Кай разгорелось восстание, и вот уже в этом противостоянии верх взяли редгарды. Впечатлённый успехами свободолюбивых соседей, Тайбер Септим подписал с ними особое соглашение, в соответствии с которым Хаммерфелл получал практически полную независимость, формально оставаясь частью Империи. Так западный сосед Сиродила стал республикой в составе империи Септимов, а Талос устремил свой взор на Морровинд.
    Родину тёмных эльфов не сумел покорить даже Реман I Сиродил, однако Тайбер Септим был настроен решительно. Он знал, что при достаточной мотивации данмеры будут сражаться до последней капли крови, а потому первый серьёзный удар решил нанести по Морнхолду – священному городу, канализации которого были битком набиты грабителями, ходячими скелетами и прочими нежелательными личностями. Деморализованные эльфы, полагал император, не смогут даже вести партизанскую войну и вследствие этого быстро сдадутся. Вот только добраться до Морнхолда оказалось крайне сложно – путь имперским легионам преградили суровые воины дома Редоран и многочисленные убийцы, истреблявшие командование так же быстро, как каджит ест плюшку с лунным сахаром. В результате война с Морровиндом слегка затянулась на три года, хотя к 896-му году Второй эры Талос всё равно добрался до Морнхолда и разрушил его.

    Несмотря на то, что многие данмеры хотели продолжать войну с Империей, Вивек имел несколько иное мнение. Он полагал, что от Империи куда легче откупиться, нежели продолжать забрасывать трупами легионы Септима. При такой стратегии эльфы кончились бы куда быстрее, чем легионеры, но практически все Великие дома не желали этого признавать. Вивек, впрочем, будучи полубогом, не собирался интересоваться их мнением и сразу взял дело в свои руки. Он предложил Талосу переговоры, в результате которых Морровинд получал самостоятельность, как и Хаммерфелл, а Империя получала право распоряжаться добычей эбонита на территории Вварденфелла. Ну, и ещё лично Тайбер Септим получил в подарок огромного боевого автоматона двемерской работы – как сообщил ему Зурин Арктус, эту штуковину ещё можно было привести в движение. Но почему же император уступил Вивеку, если имел хорошее преимущество в войне? Здесь всё просто. Во-первых, он хотел получать выгоду от Морровинда, а не любоваться выжженной пустошью – свободная добыча эбонита как раз и была очень выгодным приобретением. Во-вторых, он полагал, что гораздо проще немного уступить и получить желаемое, нежели долго и безуспешно пытаться сломить тёмных эльфов. И в-третьих, с огромным автоматоном, которого преподнёс Талосу Вивек, было бы гораздо проще покорить оставшуюся часть Тамриэля.
    Используя Нумидиум как своё главное оружие и крайне весомый аргумент в переговорах, Тайбер Септим покорил всю оставшуюся часть Тамриэля в 896-м году Второй эры. Энергию для движения и размахивания ручищами Нумидиум получил от особого камня душ, названного Мантеллой. Создал этот камень Зурин Арктус, боевой маг императора, и по некоторым сведениям внутри удобно разместилась душа Вульфхарта Пепельного короля (опять-таки, всё, что с ним связано можно подвергать сомнению). При создании Мантеллы внутрь угодил и сам Арктус – то ли из-за того, что ошибся в расчётах, то ли из-за того, что попытался убить Талоса и в наказание стал топливом для Нумидиума. Впрочем, это всё мелочи и в любом случае император получил полностью функционирующего автоматона, который был способен сметать целые армии одним ударом.
    Самое упорное сопротивление Тайберу Септиму и его Нумидиуму оказали высокие эльфы с островов Саммерсет. Альтмеры колдовали как никогда прежде, однако и двемерский автоматон императора оказался не так прост, ведь создатели наделили его способностью повелевать временем – не зря же Нумидиум также называют «Медным богом». Когда Талос активировал хитроумное двемерское устройство, время для эльфийского города Алинор как бы расплющилось на тысячу лет в прошлое и на тысячу лет в будущее, тогда как для жителей настоящего времени город пал всего за час. Альтмеры, оказавшиеся во временной аномалии, продолжили сражаться с Нумидиумом, как они это делали и всё предшествующее данным событиям тысячелетие. Изложенное выше безобразие, кстати говоря, носит название «Прорыв дракона» - так же называются и другие похожие искажения времени, которые иногда используют сценаристы вселенной Свитков, чтобы избавить себя от лишней работы.
    Высокие эльфы, которые избежали заточения в аномалии, решили сдаться на милость Талоса от греха подальше, и это стало финальной точкой в завоевании, которое начал император. Объединив весь Тамриэль под своей властью, Тайбер Септим провозгласил начало Третьей эры. Таким образом, амбициозный план простого паренька Хъялти Раннебородого из глубинки Хай Рока увенчался успехом, и за одно только это его имя вряд ли когда-нибудь покинет страницы исторических трактатов. Но Талос, как вы знаете, известен не только как гениальный стратег, основатель династии и владыка Тамриэля. Он известен ещё и как божество.

    Вознесение Талоса
    Одержав победу надо всеми, над кем только мог, Тайбер Септим принялся править единым Тамриэлем, и делал он это на протяжении долгих тридцати восьми лет, пока не умер. Просто так умер, никто его не убивал. Как человек, которому исполнилось сто восемь лет, он вполне мог себе это позволить. Говорят, что после смерти Талоса-императора дождь лил целую ночь, чего в обычное время, конечно же, никогда не бывает. И вот что выгодно отличает Тайбера Септима от любых королей Скайрима, так это то, что он заранее позаботился о том, чтобы трон после его смерти не пустовал – северяне часто мёрли в одиночестве, так и не удосужившись завести наследников. Так вот, императорский трон после Талоса занял его то ли внук, то ли сын Пелагий I Септим. И нет, это не тот безумец, который специальным указом запретил смерть, опасаясь за свою жизнь – до Пелагия Безумного мы доберёмся только в следующей статье.
    Прежде, чем мы перейдём к заключительной части рассказа, вы должны узнать, что при жизни Тайбер Септим никого и никогда не просил делать из его персоны культ, а все дальнейшие выкрутасы – это инициатива граждан Империи. Так вот, началось всё с того, что в честь покойного Талоса официальную валюту стали называть септимами. Также на месте разрушенного в Скайриме Хролдана, где Талос сражался с жителями Предела, появился трактир «Старый Хролдан», в котором якобы находилась совершенно уникальная и не имеющая аналогов в Тамриэле кровать, на которой после битвы отдыхал император. Жители Алькаира, родины Талоса, ответили на умный ход предприимчивого норда ежегодным празднованием «Дня Талоса», что принесло множеству лавочников куда больше денег, чем один трактир на краю света. Клинки тоже не остались в стороне ото всей этой «послеталосовской» кутерьмы и принялись бережно хранить императорские латы как свою самую священную реликвию. Но больше всех отличились, конечно же, жрецы культа Восьми из Имперского города, которые начали почитать Талоса как новое, девятое божество.
    С появлением культа Девяти оба культа, которые пытался внедрить сам Талос, отошли на второй план и вскоре угасли – речь идёт о культе Единого, который был привезён из Скайрима, а также о культе Изначального императора, члены которого должны были чтить память старого короля Кулекайна. Идея о человеке, который стал равен богам-аэдра, понравилась людям куда больше, чем почитание короля, которого они даже не знали, так что новый культ Девяти быстро разросся и вскоре стал официальной религией империи Септимов. И то ли Тайбер Септим действительно вознёсся, то ли это была байка, придуманная жрецами, то ли божество-Талос появилось уже потом, вследствие искренней веры в него, факт остаётся фактом – начиная с 38-го года Третьей эры пантеон аэдра в Империи именовали исключительно как Девять божеств.

    Некоторым приверженцам культа Восьми не понравилось, как вольно обошлись с их убеждениями имперские жрецы. Особенно же негодовали альтмеры, которые сочли культ Девяти оскорблением. Позже к этой обиде примешалось ещё и традиционное презрение высоких эльфов к людям, хотя изначально негодование было вызвано именно переменами в привычных верованиях, а вовсе не самим фактом вознесения человека. Как бы то ни было, мнение альтмеров по вопросам религии мало кого волновало, пока в конце Третьей эры они не вынули из кармана планы по завоеванию всего цивилизованного мира… Впрочем, это уже совсем другая история, а вот история Хъялти Раннебородого, генерала Талоса, императора Тайбера Септима завершается. Был ли он на самом деле таким легендарным? Или же он, напротив, просто крайне хитроумный и беспринципный негодяй? Или сразу и то, и другое? Делитесь своим мнением в комментариях. Ну что же, доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 2115
    • 6
    • 0
    Игорь

    Авторское

    Сегодня мы с вами продолжим заныривать в глубокий лор Древних свитков и рассмотрим такую загадочную штуковину, как Вторая империя. Да-да, именно Вторая, а не Первая! О Первой империи уже было сказано достаточно в статье «Вкратце об имперцах Сиродила», однако Вторая до этого момента была незаслуженно обделена вниманием. Такое надо исправлять, потому что во времена существования государства, основанного Реманом I Сиродилом, произошло множество интересных событий. И почти все эти события как-то повлияли на историю Тамриэля, то есть упускать их из виду не стоит.
    Акавирское вторжение, первое успешное завоевание почти что всего Тамриэля, заговоры с участием убийц из Мораг Тонг и многое другое ждёт вас в этом рассказе – остаётся лишь читать дальше.

    Коротко о предыстории Второй империи
    Для начала, конечно, поговорим о том, с чего всё началось. А началось всё с того, что в древние времена на территории Сиродила обитали варварские племена людей, и было им вполне хорошо. Варвары-недийцы ничем особо не занимались и просто залипали в выживание – шкуры добывали, мясо ели, спали в обнимку холодными вечерами, ну вот это всё. А потом к нейдицам пожаловали древние высокие эльфы и решительно их поработили. Работать сами эльфы, конечно же, не хотели по причине своей исключительной важности и магических талантов, но это ещё полбеды. В Хай Роке, например, люди местами очень даже процветали несмотря на своё угнетённое положение, а порой и смешивались с пришлыми эльфами, порождая типичных древних бретонцев. Однако в Сиродиле всё было иначе, ведь поработители-айлейды поклонялись даэдрическим принцам.
    Стоит отметить, что не всегда поклонение даэдра сопровождается кровавыми оргиями, кошмарными жертвоприношениями и криками ужаса, которые слышно аж на другом конце Нирна. Но проблема-то как раз в том, что иногда происходит именно это. Самым ярким примером жестокости айлейдов по отношению к недийцам являются так называемые «скульптуры из плоти», созданием которых баловался один из эльфийских лордов Сиродила. Большой любитель смотреть на людские страдания, он время от времени разрезал своих рабов на кусочки и составлял из этих кусочков какие-то очень неаппетитные композиции. Созерцание своего «творчества» доставляло эльфийскому лорду извращённое удовольствие, и даже страшная вонища, которая наверняка сопровождала всё это безобразие, не могла его остановить. Согласитесь, находиться во владениях такого вот скульптора недийцам должно было быть очень неприятно. Но даже в тех случаях, когда из рабов-людей не лепили всякие гадкие статуи, обращались в ними так себе и ни в какое сравнение их положение в Сиродиле не идёт с тем, что было на территории Хай Рока.
    В результате многолетнее недовольство людей выплеснулось наружу, породив знаменитое Алессианское восстание рабов, ставшее концом цивилизации айлейдов. Главным вдохновителем этого восстания стала Алессия (не путать с Аллерией) по прозвищу Королева рабов. Она же после того, как восстание завершилось успехом людей, стала первой императрицей Сиродила – так появилась Первая, она же Алессианская империя, которая существовала почти до самого конца Первой эры Тамриэля.
    Такое значительное событие, как возникновение первой человеческой империи Сиродила, конечно же, не могло обойтись без вмешательства божественных сил. Речь идёт, во-первых, о Морихаусе – человеке-быке, сыне богини Кинарет и супруге Алессии, во-вторых, о Пелинале Вайтстрейке, который приходился дядей Морихаусу и, соответственно, тоже имел божественное происхождение, и в-третьих, о даре аэдра Акатоша императрице. Сосредоточимся на последнем пункте, потому что у нас там ещё… ну, Вторая империя и всё прочее. Так вот, в финале очень насыщенной жизни императрицы к ней явился лично Акатош и подарил ей каплю своей обалденной божественной крови, пообещав оберегать империю от вмешательства даэдрических принцев до тех пор, пока наследники Алессии носят амулет с заключённой в нём каплей крови. Сама Алессия, говорят, чудесным образом превратилась в большой рубин – главное украшение Амулета королей (почему не императоров – не ясно, ведь империей правят всё-таки не короли). И здесь всё понятно – кровь бога в Алессии, Алессия в амулете, амулет на потомке Алессии, а империя процветает. Так должно было быть в теории.
    В реальности за свою более чем двухтысячелетнюю историю Алессианская империя столкнулась с таким количеством трудностей, что просто словами описать затруднительно. Напряжённые отношения с соседями, возникновение фанатичного религиозного ордена и постоянные трения между жителями Нибенейской долины и западной горной Коловии – вот лишь малая часть того, с чем приходилось иметь дело имперцам. В принципе, за долгие две тысячи лет даже в таких вот законсервированных фэнтези вселенных и должно происходить много всяких событий, так что ничего из ряда вон Первая империя нам предъявлять не собирается. Это в Азероте тысячи и даже десятки тысяч лет может ничего не происходить, а потом внезапно выясняется, что всё это время какое-то древнее зло копило силы и теперь его срочно нужно побороть за пару дней. В Тамриэле с этим делом, конечно, чуть поинтереснее.
    В 2331-м году Первой эры Алессианская империя распалась в результате десятилетней войны между жаждущей независимости Коловией и силами Алессианского ордена, который слишком уж сильно расширил своё влияние. Под шумок из состава Первой империи утекли многие её владения, и вот таким нехитрым образом произошёл самый настоящий распад. Империя приказала долго жить, зато появилось множество независимых государств поменьше. И вот теперь мы вплотную приближаемся к началу истории Второй империи.

    Рождение императора
    Основатель Второй империи – личность в высшей степени легендарная. Причём даже его появление на свет обставлено таким образом, что создаётся впечатление, будто Реман и не человек вовсе, а некая божественная сущность, которая снизошла на Тамриэль в смутные годы, дабы принести мир и процветание. Ну, и ещё всякие жуткие смертоубийства… но это только тем, кто не хотел дружить с империей и процветать под её началом! Так вот, что касается рождения Ремана Сиродила…
    Если верить легенде, впервые на страницах истории Реман появился ещё до того, как в принципе материально возник в Тамриэле. Якобы его имя произнёс сам Пелинал Вайтстрейк, когда сражался с врагами в месте, где позже будет возведена крепость Санкр Тор. Своё странное поведение Пелинал никак не объяснил, а потому люди, видимо, сотни лет чесали в затылках, усиленно пытаясь понять, к чему это он вообще упомянул какого-то Ремана. Потом-то, конечно, всё стало ясно. Или нет… Так вот, в легенде говорится о человеке по имени Хрол и его немногочисленном отряде рыцарей. В видении Хролу явилась страшная картина пришествия в Сиродил неких «змей» (под «змеями», скорее всего, подразумеваются акавирцы), поэтому он принялся рыскать по лесам в поисках чего-то, что помогло бы одолеть будущих завоевателей. Во время путешествий Хролу и его рыцарям явился дух Алессии, который заявил, что сейчас станет бегать от них по холмам, пока кто-нибудь удачливый его не поймает. Странно? Нет, ещё не странно, так что читайте дальше.
    В конце концов Хролу и его оруженосцу удалось настигнуть дух покойной императрицы на том самом холме, где раньше проливал кровь святой Пелинал. Вот тогда-то и началось самое странное. Согласно легенде, дух Алессии сбросил с себя одежды, а Хрол тут же самоотверженно ринулся вперёд, попутно избавляясь от мешающих ему элементов доспеха. Оруженосец, который сразу понял, что сейчас будет происходить, наскоро выцарапал на камне слова «И Хрол любил, лёжа на этом холме», после чего незамедлительно умер. Спустя некоторое время рыцари нашли судьбоносный холм, на котором лежали бездыханные тела оруженосца и их героического предводителя. Последний выглядел настолько неописуемо, что некоторые воины тут же сошли с ума, а другие вернулись на родину и никогда никому не рассказывали о том, какая судьба постигла их на чужбине. История Ремана, однако, только началась.
    Через девять месяцев пастушка по имени Сед-Йенна, проходившая мимо злополучного холма, услышала плач младенца и, разумеется, тут же обнаружила будущего основателя Второй империи. На лбу у него лежал целёхонький Амулет королей и вообще сразу было очевидно, что плачет не просто какой-нибудь случайный найдёныш, а уникальная особа императорских кровей. Пастушка, поняв всю ситуацию без лишних слов, решила отнести младенца, которого она назвала Реманом, в Башню Белого золота и возложить его на трон. Никто не помешал Сед-Йенне воплотить задуманное в жизнь, а когда Реман очутился на своём законном месте, он басовитым голосом провозгласил следующее: «Вот я, Сиродил, пришёл». Вот так и началось его правление. В принципе, если подумать немного, то ничего удивительного во всей этой истории нет. Это же Тамриэль, тут такое на каждом шагу!

    Завоевания Ремана I Сиродила
    Если мы решим считать эту историю с пастушкой правдивой, то правление Ремана было очень и очень странным. Только попробуйте представить, какие рожи корчили генералы и чиновники, когда младенец голосом взрослого мужика отдавал им приказы. А уж что там чувствовали служанки, которые ухаживали за императором… Впрочем, сейчас это не так важно. А важно то, что во времена своего раннего правления Реман совершил невозможное – объединил нибенейцев и коловианцев, которые имели долгую и богатую историю вражды. Конечно, и нибенейцы, и коловианцы являются имперцами в самом общем понимании этого слова, однако первые обладают в целом более мягким и дипломатичным характером, тогда как вторые – невероятно воинственные, суровые и свободолюбивые люди. И действительно, какими ещё могут быть создатели знаменитых меховых шлемов? Они долгие десятилетия не могли ужиться с «равнинными» имперцами и даже воевали с ними. Однако Реман сумел завоевать уважение как первых, так и вторых.
    По отдельности коловианцы и нибенейцы ни за что бы не отразили нападение акавирской армии вторжения, которая в 2703-м году Первой эры попыталась сделать что-то очень нехорошее с Сиродилом, пройдя в него со стороны Скайрима. Однако объединённые имперцы под предводительством Ремана I были способны на многое. Они встали стеной на горном перевале, более известном как Белый проход, и в результате акавирцы буквально разбились об эту непреодолимую защиту. Не видя перед собой каких-либо иных возможностей, акавирцы предпочли сложить оружие и сдаться на милость победителя. И победитель, надо вам сказать, оказался очень милосерден в отношении побеждённых. Ремана Сиродила впечатлили дисциплина, отвага и вооружение жителей Акавира, а потому он решил не упускать такой хорошей возможности и прибавил их силу к силе империи. Официальное возрождение империи, кстати говоря, состоялось как раз-таки после битвы в Белом проходе.
    Благодаря знаниям и умениям акавирцев Реман превратил ещё диковатых тогда имперцев именно в то, что теперь нам очень хорошо знакомо – та самая знаменитая выучка имперских легионеров, узнаваемые доспехи и прочее возникло именно тогда. В первую очередь изменения касались, конечно же, армии, потому что и жители Акавира, вторгшиеся в Тамриэль, были военными. При этом свою лепту в архитектуру и государственное устройство Второй империи цаэски также внесли, потому что Реман их очень ценил и допускал, скажем так, до самого сокровенного. Кроме того, Реман I Сиродил ещё до своей загадочной гибели непонятно отчего успел учредить новый процесс коронации императора, который начал включать в себя возжигание Драконьих огней в Храме Единого, что в Имперском городе. А вот должен ли был свеженький император собрать великие души перед тем, как зажигать самый главный костёр, мы уже вряд ли узнаем.
    Совершив свои самые значительные деяния, включая установление чётких границ Второй империи и присоединение к ней Хай Рока и прочего, Реман I Сиродил взял, да и умер. Вроде как. На самом деле никто вам точно не скажет, куда он подевался в 2762-м году Первой эры, но официально он был похоронен в месте своего рождения, Санкр Торе. И вот на этой очень загадочной ноте мы заканчиваем с настоящими легендами и переходим к очень скучным и унылым наследникам Ремана I.

    Бразоллус Дор и Кастав I
    После того, как Реман вынужденно покинул свою должность, на трон уселся какой-то из его родственников по имени Бразоллус Дор. Как видите, он оказался настолько никудышным императором, что ему даже римскую циферку не выдали – просто Бразоллус Дор Бесциферный. Отличился он тем, что весь период своего правления сидел в удобном кресле и потягивал отборный сиродильский бренди. Причём делал он это даже не в Имперском городе, а в каком-то занюханном загородном особняке. Всеми государственными делами при этом занимался советник Бразоллуса, цаэски по имени Сидри-Ашак. Сидеть на уникальном Рубиновом троне (его копию, кстати, сейчас в онлайн-версии Тамриэля продают… бессовестные…) цаэски было не слишком удобно, однако с управлением целым государством он справился отлично.
    Когда время Бразоллуса подошло к концу, ему на смену явился Кастав I. У него цифра рядом с именем есть, но не обманывайтесь – он тоже был дурак. Но деятельный! Империя у него в руках не развалилась, но при этом отношения со многими провинциями оказались сильно испорчены. Особенно ярко это проявилось на севере, где в 2804-м году Первой эры разгорелось Винтерхолдское восстание. Кастав попытался подавить его, отправив в Скайрим Драконью стражу – личную императорскую гвардию, созданную во времена Ремана I, но потерпел в этом деле неудачу. Командир Драконьей стражи просто взял, да и отказал Каставу, вынудив его посылать на подавление восстания другого, куда менее разумного акавирца, которого в своё время не приняли в Стражу по причине дурости оного. Этот акавирец в итоге разорил Винтерхолд и ещё сильнее распалил нордов – они, как вы знаете, не склонны отвечать на явную агрессию сдержанно и спокойно.
    Собравшись с силами, норды ответили на разорение своего города тем, что явились к Храму Небесной гавани, в котором базировалась Драконья стража, и осадили его, как бы говоря: «что, император, любишь акавирцев? Ну вот получай!». И император действительно получил. Правда, не от нордов, а от племянника Бразоллуса, Ремана II, который решительно сместил Кастава и сразу же отправил его в ссылку. Там, в ссылке, Кастав I и скончался спустя несколько лет. Так подходит к концу правление двух самых унылых императоров из Реманской династии и начинается кое-что более вразумительное.

    Жизнь и смерть Ремана II Сиродила
    Первым и в целом самым ярким достижением Ремана II стало исправление ошибки, допущенной его предшественником. Новый император лично поехал в Скайрим и, представьте только, поговорил с нордами! Северяне, которые не очень-то и поддаются уговариванию, сменили лютую ненависть на простое неудовольствие, не перерастающее в кровопролитие. Это событие настолько поразило общественность, что все сразу решили – вот, наконец, появился хороший, качественный император без противных примесей. И действительно, Реман II зарекомендовал себя как умный, ответственный человек, который никакой жуткой ерунды за всю свою жизнь так и не натворил. Видимо, кого попало Реманом не назовут. Единственным серьёзным недочётом этого императора можно назвать завоевание Чернотопья, начатое ещё Каставом – Реман II зачем-то решил довести его до конца, но не подумал, сколько придётся потратить ресурсов и людей. В аргонианских болотах сгинула целая тьма имперцев, но всё-таки не впустую, так как Чернотопье на долгие годы стало имперской провинцией. Жители самых глубинных болот, кстати, так и не узнали об этом, потому как воины императора туда не совались.
    В целом же, стараясь не допускать таких промашек, как с Чернотопьем, Реман II относился очень чутко к подданным империи и не тратил их жизни без особой причины. Расширять границы Реман II также старался настолько мягко, насколько это вообще возможно – например, он брал себе советников из числа жителей покорённых земель и в дальнейшем руководствовался их мнением относительно внутренних дел провинции. Увы, лавры великого предка не давали вполне приличному императору покоя, так что приличным он оставался лишь какое-то время.
    В 2840-м году Первой эры Реман II решительно ввёл свои железные легионы в Морровинд, который уже давно стоял в сторонке, оберегая свою независимость. Данмеры дали отпор имперцам, да такой, что война между ними и Сиродилом растянулась аж на восемьдесят лет. Император не дожил до конца войны и умудрился скончаться прямо на поле боя в 2843-м году, то есть всего спустя три года с начала боевых действий. После этого в империи началась такая неразбериха, что даже имени следующего правителя никто не запомнил. Да что там имя! Никто вам не скажет, был ли там всего один император или сразу несколько! Хаос продолжался до наступления 2877-го года Первой эры, когда на престол взошёл Реман III Сиродил. Да, в принципе, и потом он тоже продолжался…

    Конец Реманской династии
    Новый правитель Второй империи оказался не так хорош, как хотелось бы. Чтобы вытащить Сиродил и прилегающие к нему провинции из той ямы, в которую их затолкал Реман II под конец своего правления, нужен был кто-нибудь уровня Ремана I или Тайбера Септима. Реман III, к сожалению, совсем немножечко до них не дотягивал. Правил он достаточно долго, целых сорок три года, однако занимался в основном войной с Морровиндом, которую развязал его родственник. Причём война эта была не очень-то успешной, а имперцы понемногу побеждали только за счёт лучшего снабжения – все ресурсы шли на содержание войск, так что удивляться тут нечему.
    Пока в Морровинде происходила затяжная война, Реман III испытывал проблемы со своей собственной женой, которая по какой-то причине хотела его смерти. Вероятно, она собиралась стать единоличным правителем империи, и её можно было бы понять, если бы кругом не творился такой бардак. В итоге император разоблачил замыслы своей супруги и тут же отправил её в ссылку в Чернотопье, где она, впрочем, продолжила злоумышлять. Вскоре коварные схемы опальной императрицы стали причиной смерти единственного сына Ремана III, Джуйлека Сиродила, который был убит легионером во время Битвы при Бодруме – победа в ней, кстати, досталась данмерам. И прежде, чем вы ужаснётесь тому, что мать убила родного сына, знайте – она вовсе не собиралась этого делать. Просто убийца, находясь в густой траве, перепутал цели и вместо императора перерезал горло наследнику престола. А ведь какой умный это был наследник! Благодаря ему империя захватила стратегически важную крепость Альд Марак, что сподвигло данмеров задуматься о перемирии. Увы, весь потенциал Джуйлека был растоптан из-за банальной ошибки.
    Сам Реман III прожил немногим дольше своего сына, однако к его убийству императрица уже никакого отношения не имела. Зато имели данмеры, которые хоть и признали своё поражение в войне, уступив прибрежные территории имперцам, но вот о причинённой обиде не забыли и послали убийц из Мораг Тонг «разъяснить» Ремана III. Убийцы своё дело сделали быстро и эффективно, а потому в 2920-м году Первой эры последний император из Реманской династии отошёл в мир иной. Это событие ознаменовало начало Второй эры и конец Первой. Но не конец Второй империи!

    Потентаты и закат Второй империи
    После смерти Ремана III на трон вполз во всей своей красе акавирец и бывший советник императора Версидью-Шайе. Он назывался не императором, а потентатом – это просто иное название для того же самого. Примечательно, что Версидью-Шайе прекрасно знал о готовящемся на Ремана III покушении, но ничего по этому поводу не предпринял, считая, видимо, своего повелителя совершенно никудышным управленцем, недостойным стоять во главе огромного государства. И так как других подходящих кандидатов тогда не имелось, Совет старейшин сразу же выбрал на роль правителя империи умного, опытного и величественного Версидью-Шайе. Правил он более трёхсот лет, и за это время только тем и занимался, что подавлял всяческие восстания, которые мешали ему вывести империю к процветанию. Процветанию в его личном понимании, само собой.
    Потентат-цаэски постоянно объявлял военное положение в той или иной провинции, пытался отобрать у местных войск оружие и упорно грозил местным лидерам подавляющей военной силой Второй империи. Демонстрировать силу у Версидью-Шайе получалось замечательно, да только это не спасло его от кинжала убийцы из Мораг-Тонг в 324-м году Второй эры. Умерев в своём дворце в городе Сенчал, расположенном на территории Эльсвейра, Версидью-Шайе тем самым освободил трон для наследника – Савириен-Чорака.
    Савириен-Чорак оказался чуть более мягким правителем, чем его отец, поэтому отменил указы о разоружении провинциальных армий. Избежать смерти от рук убийц из Мораг-Тонг ему это, впрочем, совсем не помогло. Савириен-Чорак был убит в 430-м году Второй эры, причём там же, где и его отец – в городе Сенчал, где потентаты почему-то любили жить куда больше, чем в Имперском городе. Тогда же, в 430-м году, были убиты и все наследники Савириен-Чорака, что положило конец только начавшейся династии потентатов-цаэски. Видимо, Мораг-Тонг решили перестраховаться и не прибавлять себе работы на будущее, заранее устранив все вероятные цели.
    Со смертью последнего потентата Вторая империя тоже решила особо не задерживаться и распалась. Тамриэль при этом погрузился в смутную эпоху всяческих бесчинств, более известную как Междуцарствие. Длилась эта эпоха более четырёхсот лет и была наполнена кучей примечательных событий, но об этом, как вы понимаете, поговорим уже как-нибудь в другой раз. А пока что рассказ о Второй империи и её правителях подходит к концу. Доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 2788
    • 6
    • 0
    Игорь

    Авторское

    Как известно, норды Скайрима – народ горячий, но при этом и весьма холодный. И нет, речь, конечно, не о промозглых ветрах их родной земли. Два абсолютно противоположных качества сочетаются в северянах с поразительной гармонией – примеры этого сплошь встречаются в их истории. Какой ещё народ Тамриэля воевал так же часто, но при этом был способен на хладнокровные и расчётливые манёвры, когда того требовали обстоятельства? Ну… честно говоря, какой угодно, однако речь сейчас идёт о нордах, так что сделаем вид, будто сочетание противоположностей придумали именно они. А ещё сделаем вид, будто перед вами очень складное вступление ко второй части рассказа о нордах Скайрима, в которой будет много чего интересного. Кстати, насчёт интересного – чистая правда. Читайте дальше, сами в этом убедитесь.

    Война Престолонаследия начинается и заканчивается
    Как вы помните, ранняя история нордов Скайрима завершилась вместе с падением Старого королевства. Если не помните, то ничего страшного – краткая предыстория поможет вам разобраться в происходящем.
    Итак, последний правитель Скайрима из династии того самого Исграмора, который убивал эльфов одним только взглядом и ел супы вилкой, пал жертвой своих же амбиций. И ещё немного Дикой охоты, которую на короля Боргаса напустили лесные эльфы, когда узнали, что скоро он придёт к ним с большой армией. Но в основном амбиций. Военный поход Боргаса завершился, даже толком и не начавшись, что поставило скайримских ярлов в неловкое положение. После смерти короля совет ярлов должен был решить, кто из родственников усопшего станет следующим правителем. По идее, решать тогда было совершенно нечего, ведь единственным родственником Боргаса, подходящим на роль верховного короля, был ярл Ханс Винтерхолдский. Сложность заключалась в том, что другим ярлам он почему-то не нравился.
    Совет ярлов ни в какую не хотел отдавать трон Хансу, вместо этого днями и ночами выискивая в старых документах каких-нибудь других наследников Исграмора, а также усиленно пытаясь припомнить, не гулял ли покойный Боргас на стороне, пока ещё был жив. Такое положение дел не могло не огорчить самого явного кандидата в короли и его многочисленных сторонников, которые считали, что старые традиции престолонаследия, заложенные ещё Харальдом, нужно соблюдать. И вот, ждали эти сторонники традиций, ждали, а потом плюнули, схватились за оружие и отправились чистить ярлам их наглые физиономии. Так началась Война Престолонаследия – одна из самых продолжительных, кровопролитных и загадочных за всю историю Тамриэля.
    Изначально предполагалось, что война получится простой и вполне понятной. Вот две стороны конфликта – если ты хочешь поучаствовать, выбирай любую и воюй за неё. Однако вскоре что-то пошло не так. Ярлы, которые не могли решить вопрос наследования, внезапно начали «решать» соседей, вспоминая какие-то старые обиды или просто желая обогатиться за чужой счёт. В Скайриме, таким образом, воцарился хаос. Разобраться в событиях Войны Престолонаследия не сумели даже сами норды, что подтверждается отсутствием каких-либо внятных текстов, повествующих о тех временах. Либо так, либо большая часть документов была утрачена. Известна только предыстория этой войны, её продолжительность и последствия для Скайрима.
    Междоусобица длилась чуть более полувека, и за это время от территории Старого королевства остался только сам Скайрим – земли в Морровинде, Хай Роке и Сиродиле забрали себе местные жители, относительно эффективно выгнав оттуда северян. Ну, хотя бы сам Скайрим не завоевали (хотя кое-кто пытался), и на том спасибо.
    Война Престолонаследия завершилась в 420-м году Первой эры, когда был заключён Пакт вождей, предписывающий созывать Совет ярлов только в том случае, если верховный король Скайрима умирал, не имея ни одного прямого наследника. В этом же 420-м году как раз и был созван первый послевоенный Совет, на котором верховным королём избрали вайтранского ярла Олафа Одноглазого. Никто не высказал недовольства по поводу кандидатуры Олафа, так как все его соперники были заблаговременно уничтожены. Но что за человек был Олаф? Чем он прославился и как пришёл к победе? Разберёмся прямо сейчас.

    Король Олаф
    Во времена Войны Престолонаследия Олаф был самым обыкновенным и ничем не примечательным ярлом холда Вайтран. И так бы он и остался простым ярлом, если бы не один дракон, который обитал на вершине горы Антор. Звали этого дракона Нуминексом, а занимался он исключительно драконьими делами – летал, орал, испепелял крестьян, воровал овец и лошадей, а потом ел их, совершенно не утруждая себя уборкой в собственном логове. Терпеть все эти безобразия было решительно невозможно, но увы, мирным жителям приходилось именно что терпеть, потому как все воины были заняты убийством друг друга, а до дракона им дела не было. Ярл Олаф же, прослышав о бесчинствах Нуминекса, решил, что это отличная возможность совершить подвиг и выбиться, наконец, в люди.
    Так вот, собрал как-то раз Олаф отряд крепких ребят и вместе с ними отправился охотиться на крылатое чудовище. Выследить Нуминекса было совсем несложно – драконы, как вы знаете, с большим энтузиазмом оповещают о своём наличии всех желающих и не желающих. Прибыв к вершине горы Антор, отряд Олафа принялся тыкать в Нуминекса всякими острыми предметами, намереваясь то ли убить его, то ли почесать. Нуминекс же в ответ стал поливать охотников пламенем и рвать их когтями. Ну, то есть ничего необычного поначалу не случилось. Спустя некоторое время стало ясно, что дракон чихать хотел на все эти мечи и стрелы благодаря очень твёрдой чешуе. К счастью для соратников Олафа, их лидер внезапно обнаружил в себе скрытые таланты и Закричал – именно так, с большой буквы и по-драконьи. Нуминекс, конечно, не ожидал такой выходки от человека, а потому быстренько упал без сил, предоставив себя в полное распоряжение победителей. Олаф и его уцелевшие товарищи приволокли бездыханного дракона в Вайтран и поместили его в Драконий предел – впечатляющих размеров зал, который был построен специально для такого случая. С уверенностью в своих силах, как видите, у Олафа всё было в полном порядке. Так звучит наиболее логичная и правдоподобная версия легенды об Олафе Одноглазом, но есть и другие версии произошедшего.
    В легенде об Олафе существует два перекоса – один в сторону ещё большей его легендарности, а второй в сторону полной несостоятельности Одноглазого как национального героя нордов. С первым всё просто. Там для пущей эпичности Олаф не был ярлом изначально и стал им только после того, как победил дракона, хотя и непонятно, каким образом он приволок его в уже построенный по какой-то причине Драконий предел. Также не понятно, куда в этом случае делся предыдущий ярл – задушили его, что-ли, как злокрыса? Кроме того, Олаф сражался с Нуминексом один на один, используя в качестве оружия только топор и щит, но спустя несколько дней непрерывной битвы отбросил их, перейдя на Крик. Основные этапы легенды никогда не меняются, а вот детали этой истории могут быть самыми разными и разниться от рассказчика к рассказчику. Очевидно, они являются художественным преувеличением, которое необходимо для придания большей сочности повествованию.

    Второй перекос куда интереснее, и связан он с бардом по имени Свакнир, который очень сильно не любил короля Олафа. С чем связана эта нелюбовь – неизвестно, однако в какой-то момент Олаф ответил на неё взаимностью, приказав бросить барда в темницу. Там Свакнир и умер, сжимая в руках оригинал своей песни, выставляющей Олафа Одноглазого злобным прохиндеем, которому очень сильно повезло найти старого, умирающего дракона (точно ли Свакнир писал о возрасте дракона – неизвестно, но именно эта версия вошла в историю благодаря коллегам знаменитого барда). Загвоздка в том, что драконы бессмертны, так как являются созданиями аэдра Акатоша, то есть вероятность встретить в Тамриэле дракона, который не может дать сдачи, практически равна нулю. Ну, разве что этот дракон будет уже кем-то убит. Но так как и сторонники, и ненавистники Олафа сходятся на том, что Нуминекс был жив, когда его притащили в Вайтран, версия с мёртвым драконом сразу же отпадает.
    Так или иначе, одно известно точно – дракон по имени Нуминекс был прикован цепями в Драконьем пределе, который находился под властью ярла Олафа. Благодаря пленному дракону слухи об одноглазом ярле достигли даже самых далёких уголков Скайрима, что было на руку объекту этих слухов. Окутанный ореолом славы и загадочности, Олаф начал пробивать себе дорогу прямиком к королевскому трону, пустующему уже не один десяток лет. Конечно, не обошлось без кровопролития, но и тут подвиг Одноглазого сыграл свою роль – многие хотели сражаться под знамёнами драконоубийцы, и столь же многие боялись противостоять ему.
    Самое серьёзное сопротивление, судя по всему, оказал Солитьюд – там вайтранского ярла очень сильно ненавидели. Как отголосок тех древних событий, даже сейчас жители этого города каждый год устраивают праздник, на котором сжигают чучело, изображающее короля Олафа. За что конкретно Одноглазого невзлюбил Солитьюд времён Первой эры – неизвестно, но если уж праздник сожжения королевского чучела не забылся даже спустя несколько тысячелетий, обида явно была нешуточная.
    Как бы то ни было, в итоге Олаф Одноглазый сумел объединить весь Скайрим под своей властью и стал верховным королём. За свою жизнь король Олаф сумел прославиться не только как победитель Нуминекса, но ещё и как завоеватель Предела, населённого варварскими племенами людей. Проще всего называть этих людей дикими бретонцами, потому что ближе всего они именно к человеческому населению Хай Рока. Главное, им самим об этом не говорить. Увы, но даже с Пределом в своём составе, объединённый Скайрим так и не смог достичь того же уровня могущества, которым могло похвастаться Старое королевство. Проповедники доктрин Алессианского ордена, дорогу которым открыл король Боргас, свободно разгуливали по северным землям, а зависимость обескровленного долгой войной Скайрима от южного соседа только росла.
    Наследники короля Олафа

    Вскоре после смерти Олафа Одноглазого население Скайрима в очередной раз столкнулось с неловкостью. Их правитель кончился, но посадить на его место было некого, потому что за всю свою жизнь Олаф так и не удосужился породить ни одного потомка! Норды уже собрались снова браться за оружие, но, к счастью, как раз на этот случай у них имелся Пакт вождей, в котором было написано, что развязывать войну в отсутствие монарха не рекомендуется. Кроме того, многочисленные ярлы, помня о Войне престолонаследия, в этот раз решили всё-таки взять на себя ответственность и выбрать какого-нибудь нового короля из имеющихся у них вариантов.
    Первым кандидатом на королевский трон стал некто по имени Асурн Ледолом – он был могуч, горяч и вроде бы даже слегка умён. Увы, зачарованная Корона Истины, которую кто-то притащил в целях проверки претендентов, никак не хотела сидеть на голове Асурна и сползала. Это означало, что выбранный ярлами король всё-таки никакой не король, а так, хоркера кусок. По каким критериям Корона выбирала подходящего человека – неизвестно, однако её мнение в тот момент считалось более весомым, чем голоса всех ярлов Скайрима. Ледолом же не собирался слушать какую-то там Корону и всё пытался удержать её на голове обеими руками. Когда это безобразие начало выходить за рамки приличий, поднялся один из членов Совета ярлов – Кьорик Белый. Он вызвал Асурна на поединок и победил его, заслужив право примерить злополучную Корону Истины. На голове Кьорика Корона смотрелась куда лучше, а потому именно его выбрали новым верховным королём.
    В течение всего периода правления король Кьорик Белый усиленно пытался удержать своё государство от распада – например, он как-то раз в очень дипломатичной манере посетил коронацию императора Гориеуса, нового монарха Алессианской империи. Коронация была максимально унылой, потому что догматы Алессианского ордена предписывали соблюдать скромность, однако правитель северян выдержал это. Но вот чего Кьорик уже не мог выдержать, так это засилья в скайримских городах алессианских проповедников, которые своими речами вносили разлад в общество нордов. Ещё одной гражданской войны, только уже на религиозной почве, король допускать не собирался. Но какое же решение сложившейся проблемы нашёл сам Кьорик? Конечно же, он решил развязать войну с южным соседом! Видимо, он подумал, что если война не гражданская, то всё в порядке.
    В 477-478 гг. Первой эры состоялась война между Скайримом и Алессианской империей, которая завершилась битвой у форта Сангард. Скайрим потерпел поражение в этой битве, а верховный король Кьорик Белый просто погиб без каких-либо изысков. В отличие от короля Олафа, Кьорик заранее подготовился к подобной ситуации и ещё задолго до начала войны произвёл на свет потомка по имени Хоуг. Совету ярлов не нужно было утруждать себя выборами нового короля, так как Хоуга оставалось просто короновать, однако это тоже заняло какое-то время. Алессианская империя воспользовалась краткой растерянностью северян и забрала себе южную часть Скайрима. Это завоевание не принесло большой пользы Империи и вскоре на её же территории разгорелось восстание, вдохновлённое Риславом Праведным, который вёл суровых, закалённых в боях коловианцев против власти Алессианского ордена. Жители Коловии были многочисленны, решительны, а над их головами величественно вздымались ввысь меховые шлемы. Король Хоуг не мог не использовать такой удобный случай, чтобы нанести врагам своего отца болезненный удар, но сделал он это не сразу.

    Первым делом после своей коронации Хоуг по какой-то причине решил напасть на Морровинд, используя в качестве своего основного козыря… некромантию. Из очень разрозненных и неоднозначных описаний можно сделать вывод, что король Хоуг был способен возвращать павших нордских воинов к жизни с помощью очень странных ритуалов, что и помогло ему сломить сопротивление жителей Морровинда. Покорив несколько эльфийских поселений, в числе которых были даже двемерские крепости, король Хоуг просто вернулся вместе со своими войсками в Скайрим, так и не доведя войну до конца. Неизвестно, зачем Хоуг вообще нападал на Морровинд и зачем потом отступил, хотя имел серьёзное преимущество, но за этот свой поход он заслужил прозвище Гроза эльфов (иначе – Убийца меров).
    Вернувшись в Скайрим, Хоуг Гроза эльфов тут же направил свои усилия на противостояние с Алессианской империи, почему-то совершенно не опасаясь ответного удара со стороны мстительных эльфов Морровинда. Первый же шаг, который предпринял король, стал неожиданность не только для имперцев, но и для самих жителей Скайрима – никто даже подумать не мог о том, что правитель нордов заключит союз с эльфийским кланом Диренни из Хай Рока, а именно это и произошло. Диренни как раз в это время пытались сдержать агрессию Алессианской империи, так что военная помощь со стороны Скайрима оказалась для них как нельзя кстати. Вскоре объединённая армия клана Диренни, недобитых айлейдов, которых изгнали из Сиродила, а также нордов под предводительством Хоуга, столкнулась в битве с так называемыми «алессианскими ордами» на территории зловещих Гленумбрийских топей.
    В результате масштабного сражения, победа в котором досталась союзным армиям, Алессианская империя была вынуждена отвести свои легионы вглубь Сиродила – восстание коловианцев к этому времени ещё не было подавлено, так что отступление являлось единственным адекватным решением. Вмешательство нордов в войну Империи с кланом Диренни действительно было очень неожиданным, но ещё большая неожиданность постигла короля Хоуга – участвуя в Битве при Гленумбрийских вересках, он расстался с жизнью. Вряд ли хитроумный король Скайрима рассчитывал на такой поворот сюжета, однако имперские легионеры в пылу битвы совсем забыли уточнить, хочет ли правитель соседнего государства быть убитым. Ну что ж, бывает.
    Пепельный король

    На смену Хоугу Грозе эльфов, который правил всего лишь чуть более двух лет, пришёл новый король. Звали его Вульфхарт Атморский, Исмир, Дракон Севера, Дыхание Кин, Язык Шора, Серый ветер, Творец королей, Пепельный король, Подземный король и т.д. И если вы вдруг подумали, что о человеке с такими многочисленными прозвищами известно многое, вы ошиблись – Пепельный король является самым таинственным правителем Скайрима за всю его долгую историю. Никто не знает, кто конкретно породил этого человека, но вряд ли это дело рук (вернее, кое-чего другого, а не рук) Хоуга Грозы эльфов. Также никто не знает, является ли Вульфхарт Атморский одним человеком – вполне возможно, что это сразу несколько героических личностей, рассредоточенных по тысячелетиям нордской истории. Но так или иначе, верховным королём Скайрима после Хоуга стал некто, кого современники знали под именем Вульфхарт Атморский. Ярлы его выбрали, а народ не возражал.
    Что же нам известно о Пепельном короле, кроме его многочисленных имён? Он (либо первый человек, получивший известность как Вульфхарт) родился ещё на Атморе во времена переселения нордов в Тамриэль – собственно, поэтому Вульфхарт Атморский, а не какой-нибудь ещё. Также Вульфхарт времён Первой эры был известен как величайший мастер Голоса из когда-либо существовавших. Рассказывают, что Пепельный король опасался говорить с кем-либо, потому что мог неосторожным словом снести человеку голову. Из-за этой силы Вульфхарт излагал свои мысли шёпотом и никогда не обращался к народу с речью, будучи монархом. Кроме того, в качестве короля Скайрима Вульфхарт упразднил на территории своего государства алессианский культ. Оказавшиеся вне закона алессианские жрецы подверглись гонениям – их храмы оскверняли и разрушались, а сами они всё чаще обнаруживали себя в ситуациях, связанных с риском для жизни. Говорят даже, что это именно он, Вульфхарт Атморский покончил с попытками эльфов Диренни завоевать себе западную часть Скайрима.
    Победа над эльфами Диренни и возвращение нордам их старой религии считаются основными достижениями Вульфхарта Атморского, который закончил своё правление в 533-м году Первой эры. Именно закончил, а не просто умер королём, как все его предшественники, ведь потом Вульфхарт появлялся на страницах истории ещё несколько раз – например, он был лично знаком с императором Тайбером Септимом, который жил в Третьей эре. Есть несколько теорий, которые могут объяснить подобные выкрутасы со стороны Пепельного короля – либо Вульфхартов было несколько, либо оригинальный Вульфхарт стал очень странной нежитью, восстающей именно тогда, когда это нужно Скайриму, либо же Вульфхарт является воплощением уже мёртвого бога Шора (он же Лорхан) в Нирне, а потому в принципе не может умереть насовсем. Кроме того, странные перемещения Вульфхарта во времени можно объяснить Прорывом дракона, но это такая долгая и мутная тема, что мы точно оставим её на другой раз.

    Скайрим и конец Первой эры
    После Вульфхарта Атморского верховным королём Скайрима стал… пёс его знает, кто. Все последующие верховные короли Первой эры были настолько серыми и не примечательными, что даже имён их никто не помнит. Да и само это северное королевство стало каким-то очень спокойным и унылым – ни тебе завоеваний, ни каких-нибудь странных происшествий. Выделить можно лишь небольшую войну с орками, которая завершилась в 660-м году Первой эры поражением этих самых орков. Вероятно, они хотели всего лишь завоевать себе небольшое королевство и жить там, питая экономику грабежами, но даже с помощью покровителя орков Малаката сделать это не удалось. Позже норды, которыми тогда правил очередной неизвестный верховный король, приняли участие в войне двемеров и кимеров на территории Морровинда. Норды выступили в роли двемерских наёмников, но так как подземные эльфы тогда проиграли (вернее, исчезли из Нирна начисто), то и северяне, как вы понимаете, остались в дураках.
    Чем занимались норды следующие несколько веков – неизвестно. Возможно, они просто жили на территории Скайрима в относительном спокойствии. В 1200-м году Первой эры нордам, однако, пришлось прервать свою деятельность, какой бы она ни была, потому что именно в этом году произошёл первый Прорыв дракона, буквально парализовавший всех жителей Тамриэля ровно на тысячу восемь лет. В то время Прорыв дракона, кстати, мог именоваться как-то иначе, однако в последующие эпохи именно это название закрепилось за всеми схожими временными коллапсами. Так вот, подобно всем остальным жителям Тамриэля, норды пребывали в этаком пузыре безвременья до 2208-го года Первой эры, а потом пришли в себя. Внесло ли случившееся какие-то изменения в размеренную жизнь северян? Конечно же, нет. Напоследок стоит отметить, что все эти долгие тысяча восемь лет могли быть простой ошибкой тамриэльских историков (читай – сценаристов, которые писали лор для вселенной Свитков). Может быть, всё потерянное тысячелетие жители Тамриэля вовсе и не были парализованы, а творили какую-нибудь интересную ерунду, но мы вряд ли когда-нибудь об этом узнаем.
    Завершающим событием в истории Скайрима времён Первой эры стало вторжение акавирцев в 2703-м году. Отборные воины цаэски промаршировали (или проползли – споры ведутся до сих пор) через весь Скайрим и попытались вторгнуться в Сиродил, но в самый неподходящий для чужеземцев момент Реман Сиродил возник на горном перевале с большой армией. Норды, видимо, тоже принимали участие в этом столкновении, но лишь как воины императора – записей об их самостоятельных действиях в этот период обнаружено не было.
    И вот так подходит к концу очередной кусочек истории нордов. И это только Первая эра! А ведь есть ещё Вторая эра, Третья и даже, страшно сказать, Четвёртая. Но о них мы точно поговорим в другой раз, прямо сейчас же доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 1729
    • 6
    • 1
    Игорь

    Авторское

    Если бы какому-нибудь знаменитому путешественнику поручили найти самое спокойное место в Тамриэле, он бы первым делом вычеркнул Скайрим, потому что назвать Скайрим спокойным ни у кого язык не повернётся. Там постоянно происходит что-нибудь этакое – то восстание Братьев бури, то вторжение снежных демонов из Акавира, то вдруг местные вампиры из клана Волкихар решат завоевать мир и начнут собирать под землёй несметную армию. Одним словом, Скайрим – он как молодой каджит, который всё время взъерошен, дик и пучеглаз, но при этом прекрасен и могуч, как и полагается суровому северному краю с богатой историей. О нордах, населяющих эту землю, можно сказать то же самое. Тема эта объёмна, так что сегодня начнём с самого начала – переселения атморанцев и основания Первой нордской империи, также известной как Старое королевство. Если вам такое интересно, то читайте дальше.

    Исграмор и старо-новая земля.
    Этот рассказ можно было бы начать словами «как известно, норды не являются коренными жителями Скайрима», однако в этом случае придётся проигнорировать кое-что небольшое, но важное. И раз уж статья про нордов, игнорировать важное в этом случае мы не будем. Так вот, норды, судя по всему, очень даже являются коренными жителями Скайрима – именно там их предки впервые обнаружили себя посреди огромного, удивительного мира. И так уж вышло, что сразу обычными людьми без каких бы то ни было преимуществ. Это словно обнаружить себя высоким эльфом в трактире, полном пьяных берсерков – на тебя направлены все взгляды, однако момент почему-то не радостный. Благо, у людей имелись головы на плечах, так что выживать и крепнуть они всё-таки могли.
    Так вот, возникнув и набравшись сил, предки нордов перебрались на территорию, более известную как Атмора. В то время она ещё была присоединена к Тамриэлю (но это не точно) и заселена некими древними пра-эльфами (но это тоже не точно). Обнаружив эльфов, люди принялись яростно с ними воевать, а спустя некоторое время победили, сделав Атмору целиком и полностью своей. И то ли в процессе сражений, то ли из-за праздника, который закатили победители, Атмора откололась от основного материка, направившись куда-то на север, поближе к вечному льду и холодрыге. Люди были не в силах как-то повлиять на движение целого материка, поэтому смиренно приняли свою судьбу и стали жить-поживать, да добра наживать. Занимались они этим достаточно долго, чтобы нагулять себе цивилизацию. А там, где цивилизация, там и всяческие междоусобицы.
    Во времена поздней Меретической эры Атмора погрузилась в пучину войн и беспорядков – видимо, северянам стало скучно без эльфов, а резать кого-то уж очень хотелось. И так как людей накопилось достаточно много, сделать выбор между шатким миром и открытой враждой для них было очень просто. А ведь тогда ещё силён был Культ драконов, который никак не мог насытиться подношениями. Короче говоря, для многих атморанцев обстановка была такова, что они с удовольствием отправлялись в путешествия, лишь бы находиться вдали от всего этого безобразия как можно большее количество времени. Одним из таких путешественников стал легендарный Исграмор. Исграмор был правителем для своего народа, да ещё и могучим воином вдобавок, однако даже он чувствовал необходимость в мирной гавани, а таких на берегах Атморы, увы, не оставалось. Да и климат становился с каждым годом всё холоднее и холоднее, настойчиво подталкивая людей к переселению на юг – туда, откуда были родом их предки.
    Несмотря на всю свою легендарность (а он был настолько велик, что ел супы вилкой!), Исграмор не стал первым атморанцем, который решил посетить Тамриэль в поисках лучшей жизни. Путь уже был хорошо знаком и чист, оставалось только взять поселенцев, погрузить их на корабли, а потом доставить к месту назначения. Скайримские снежные эльфы не проявляли агрессии по отношению к людям, так что сюрпризов Исграмор не ожидал. И как вскоре выяснилось – очень зря.
    Добравшись до Тамриэля и высадившись на северном побережье Скайрима, атморанцы, возглавляемые своим бородатым лидером, направились вглубь материка, рассчитывая отыскать хорошее местечко для строительства города. Такое, чтоб и море недалеко, и скалы вокруг, и мясной зверь в шаговой доступности. Подходящее место нашлось быстро – не успев даже как следует насладиться морозными ночами Скайрима, люди тут же взялись за работу, возводя одну постройку за другой. Спустя некоторое время в поселение людей, названное Саарталом, прибыла делегация снежных эльфов, вооружённая до зубов. Ещё не представляя, какие беды они на себя навлекают, эльфы принялись убивать людей безо всякой жалости. Причина такой жестокости была на удивление проста – во время строительства Саартала люди нашли волшебную светящуюся сферу, которую эльфы очень хотели для себя. А так как в древности они считали всех людей глуповатыми варварами, им проще было эту сферу похитить, нежели пытаться её на что-то выменять. Впрочем, вероломное нападение на Саартал, возможно, даже сошло бы эльфам с рук, однако Исграмору и двум его сыновьям удалось выжить. Преисполнившись гневом, они отправились обратно в Атмору, оставляя землю своих далёких предков за спиной.

    На пути к Старому королевству.
    Исграмор, конечно, не оценил всей тонкости эльфийского юмора, а потому решил уничтожить цивилизацию фалмеров начисто. Он собрал в Атморе пять сотен крепких ребят и с ними пришёл в Скайрим, чтобы убивать. В бою Исграмор орудовал двуручной секирой по имени Вутрад, которая была украшена изображением агонизирующего эльфийского лица – такой вот тонкий намёк, что ничего хорошего обладателей заострённых ушей не ждёт. Снежные эльфы человеческого юмора также не оценили, однако долго оказывать сопротивление натиску северян всё-таки не смогли. Исграмор же не был удовлетворён одной только смертью эльфов – он приказал брать их в рабство и сгонять на самую тяжёлую работу. Спустя довольно-таки продолжительное время (потому что рабский труд малоэффективен) усилиями пленных эльфов был выстроен Виндхельм – вечный памятник скорби, гнева и ненависти. Когда чёрные каменные шпили Виндехльма воцарились над Скайримом, судьба цивилизации снежных эльфов была предрешена.
    Увы, даже свершённое возмездие не смогло унять скорби Исграмора – так сильно он был опечален гибелью своего сына Ингола, который даже не успел как следует повоевать с эльфами и пал жертвой шторма ещё до прибытия в Скайрим. Со стен Виндхельма великий предводитель Пяти сотен Соратников подолгу смотрел на гробницу Ингола, построенную на берегу в соответствии с его волей. Однако, это не помешало Исграмору совершить ещё одно деяние, благодаря которому его имя вошло в историю. Собственно, он и начал записывать историю, создав новый вид человеческой письменности, использовав письменность снежных эльфов как основу. Самим-то эльфам она всё равно уже была ни к чему.
    Исграмор правил завоёванными землями из Виндхельма ещё много лет, а потом взял, да и умер. Не где-нибудь там в суровой сече, а вот просто так, по-людски, по-простому. Северяне, конечно, не ожидали, что их правитель выкинет такой фортель, а потому сразу как-то приуныли. В такой вот немного неловкой обстановке трон Виндхельма занял единственный уцелевший сын Исграмора по имени Илгар. Как и его отец, Илгар умел обращаться с оружием и вроде как тоже был отважным человеком, однако до уровня владельца Вутрад он явно не дотягивал. Осанка, что-ли, была немного не та… Несмотря на это, вчерашние атморанцы в течение всего правления Илгара вели себя очень сдержанно и даже не развязали ни одной междоусобной войны. Сам же Илгар более всего примечателен тем, что сумел продолжить род Исграмора, чуть было не прервавшийся со смертью Ингола – за такой достойный поступок современные норды и вспоминают… как его там… ну этого самого… с уважением, в общем, вспоминают.
    Долго правили потомки Исграмора кусочком северного Тамриэля, который с Пятью сотнями Соратников завоевал их предок. К сожалению, ничего особенного об их правлении сказать нельзя. И это при том, что как раз в этот период люди восстали против Культа драконов, жрецы которого ну совсем уже обнаглели. Вроде бы и правили родичи Исграмора не из рук вон плохо, и даже какие-то важные решения принимали, однако на деле нордский Тамриэль всё это время был просто придатком увядающей Атморы. Представьте себе, короли не могли называть себя королями, потому что верховная власть в теории по-прежнему находилась где-то там, за морем. Она не давала о себе знать и лишь мрачно нависала над головами так называемых «наместников». В самой Атморе тем временем становилось всё меньше народу – кто-то уезжал в Скайрим, рискуя сгинуть в пасти дракона, а кто-то замерзал насмерть у себя на родине. Короче говоря, перспективы не давали людям заскучать. Изменить хоть что-нибудь в этом болоте решился только тринадцатый правитель из рода Исграмора. И звали его Харальд.

    Король Харальд и его потомки.
    Рассказ о личности Харальда выйдет очень коротким – о ней почти ничего не известно. Можно лишь сказать, что основатель Первой нордской империи был решительным и честолюбивым, но это же относится и к любому другому правителю, который отважился на такие же кардинальные изменения, как и Харальд. Поначалу, однако, ничто не предвещало перемен. Ну родился какой-то там по счёту потомок, ну и что с того? По мере взросления Харальда, однако, игнорировать его становилось всё сложнее и сложнее. В конце концов он просто взял, да и воссел на трон Виндхельма, тут же принявшись издавать указы, которые переворачивали с ног на голову мировоззрение среднего норда. Первым делом Харальд провозгласил независимость своих владений, вместе с тем отказавшись от каких-либо претензий на территории Атморы – благо, в этой самой Атморе уже почти никого не осталось из-за обледенения, поэтому всем на неё было плевать. Одно лишь это произвело среди простого люда настоящий фурор, однако Харальд не собирался останавливаться на достигнутом.
    Пока норды растерянно обсуждали, как им реагировать на такого деятельного правителя, Харальд атаковал их обещанием закончить истребление снежных эльфов, которое много лет назад начал Исграмор, а также окончательно искоренить Культ драконов, уже смертельно всем надоевший. Это были по-настоящему хорошие карты, которые увековечили бы имя Харальда, но оставалось ещё их правильно разыграть. Благо, для этого всего лишь требовалось несколько крепких ребят – единственный ресурс, который у нордов никогда не заканчивается.
    Первыми под удар бойцов Харальда попали остатки Культа драконов – в отличие от эльфов, культисты принимали активное участие в жизни среднего норда, так что их устранение более наглядно демонстрировало решимость недавно коронованного правителя. К тому же без первородного дракона Алдуина, которого ранее изгнали в будущее нордские герои, культисты мало что могли противопоставить хорошо вооружённым воинам. Последняя крепость Культа, которая ещё пыталась оказывать сопротивление, пала в 140-м году Первой эры, а ведь с тех пор, как Харальд пришёл к власти и сделал несколько громких заявлений, прошёл всего лишь год. Итак, остатки Культа драконов ушли в небытие, но оставались ещё эльфы, которых загнали на маленький холодный остров Солстейм. В обществе нордов принято было считать, что на Солстейме обитали последние снежные эльфы, но это не совсем верно – там обитали последние эльфы, которые не скрывали того факта, что они являются самими собой. И как раз из-за этого они должны были умереть, чтобы не загораживать Харальду дорогу к вечной славе. Последнее, решающее сражение нордской армии и снежных эльфов произошло близ Прохода Моэсринг. Силы явно были неравны, однако последний фалмерский герой по прозвищу Снежный принц успел как следует пощипать северян перед своей смертью. С падением Принца закончилась и эпоха владычества фалмеров в северном Тамриэле. Норды же теперь были полностью уверены в том, что Харальд не только даёт обещания, но ещё и выполняет их! Уважение нордов открыло будущему полноправному королю путь к ещё более поразительным реформам, нежели объявление независимости.
    Решив, что с переменами ещё не покончено, в 143-м году Первой эры Харальд учредил Совет ярлов и наделил его правом избирать короля или королеву, но только из числа родственников ушедшего на покой правителя. Первым Верховным королём Скайрима (само название «Скайрим», кстати говоря, родилось вместе с этим титулом) стал, конечно, сам Харальд. Но не думайте, что добиться этого было легко – с момента гибели Снежного принца прошло три года, и всё это время король не сидел без дела, а объединял северный Тамриэль под своей властью. И зная характер нордов, это были три долгих года кропотливого труда. Когда они подошли к концу, норды вступили в эпоху просвещённого феодализма и почти что абсолютной, но не совсем, монархии. Основная власть сосредоточилась в руках короля Харальда, ярлы же могли только высказывать своё недовольство в определённых пределах. В целом их, похоже, устраивала власть на небольшом клочке Скайрима. Виндхельм же был доволен, пока на подконтрольных ярлам территориях царило спокойствие, а налоги исправно поступали в казну.
    Дальнейшее правление верховного короля Харальда можно охарактеризовать как благополучное. Всех всё более менее устраивало, так что никаких крупных междоусобиц или войн не происходило. Но всё-таки Харальд не был ни эльфом, ни чародеем, так что и его время рано или поздно должно было подойти к концу. Случилось это, впрочем, только в 221-м году Первой эры, когда правителю Скайрима было уже более ста лет. Вопрос о том, кто унаследует освободившийся трон, даже не поднимался, потому что у Харальды было два официальных сына и один такой себе сыночек на стороне. Посовещавшись, ярлы просто выбрали новым королём старшего сына Харальда, Хьялмера. Варианты с младшим сыном Врэйджем и бастардом Ольмгердом не рассматривались.
    Спустя всего год, в 222-м году Первой эры король Хьялмер внезапно взял, да и умер при загадочных обстоятельствах. «Ну и ладно», - пожали плечами ярлы и короновали Врэйджа, который в дальнейшем получил прозвища «Одарённый» и «Мясник».

    Амбиции Врэйджа Одарённого.
    Про короля Врэйджа как человека можно сказать немного больше, чем про его отца. У Харальда ведь тоже было прозвище, но всего одно, к тому же оно мало кому известно – Вольная рука. Врэйдж заслужил сразу два прозвища, и не просто так. Он был очень умным человеком, который хорошо разбирался в тактике и стратегии, а также обладал способностью предугадывать ходы своих противников. Ещё одной особенностью Врэйджа являлась исключительная амбициозность. Он очень хотел превзойти достижения своих предков, и ради этого с лёгкостью развязывал войны. Видимо, за то, с какой лёгкостью Врэйдж разбрасывался чужими жизнями, его и прозвали Мясником. Как бы то ни было, именно это позволило Врэйджу завоевать множество соседствующих со Скайримом земель и даже удержать их вопреки лютой ненависти местных жителей.
    Начало экспансии короля Врэйджа положила встреча нордских охотников с древними бретонцами, которые чем-то напоминали меров. Ещё не зная, что именно так и выглядит смешанное потомство людей и эльфов, норды схватились за оружие и чуть было не уничтожили мирную деревушку, решив, видимо, что перед ними недобитые фалмеры. Бретонцы очень вовремя вспомнили несколько слов на языке северян, что и помогло им спастись от смерти. Но не от внимания короля Врэйджа Одарённого! Когда сведения о странных людях дошли до Виндхельма, король понял, что пришло время завоевания. Использовав как предлог желание освободить несчастных потомков древних атморанцев от гнёта поработителей-эльфов, Врэйдж с большой армией вторгся на территорию современного Хай Рока, чем немало удивил как местных аборигенов, так и высоких эльфов из клана Диренни, которые уже сотни лет правили этими землями.
    Бретонцы по своему обыкновению разделились на тех, кто поддержал нордов, на тех, кто решил остаться под властью Диренни, а также на тех, кому просто было плевать на всё. В роли основного противника Врэйджа выступил, само собой, эльфийский клан Диренни, имеющий в распоряжении отличных боевых магов. Именно маги в результате стали причиной, по которой армия нордов не сумела слёту пересечь реку Бьюлси, служившую естественной границей между Хай Роком и Хаммерфеллом. Вскоре, однако, Диренни пришлось отступить к морю, почти что на самую границу своих владений, так как норды перегруппировались и снова пошли в атаку, причём весьма успешно задействовав как сухопутные войска, так и флот. В итоге большая часть Хай Рока, исключая некоторые острова и удалённые от побережья области, стали частью империи Врэйджа Одарённого. Окончательно Диренни так и не признали своего поражения, однако после разгрома их армии в битве при Камлорне в 228-м году Первой эры они были вынуждены свернуть свои планы по уничтожению нордов. Вероятно, эльфы утешали себя тем, что люди особо долго не живут, так что можно и подождать.

    Примерно за год до той самой битвы на юге бретонского региона Гленумбра королевские войска Скайрима вторглись ещё и в Морровинд. Ну, просто потому что могли. Их было достаточно много, а Врэйдж, как вы помните, плевать хотел на чужие жизни. Население Морровинда в эти суровые времена было представлено исключительно эльфами, так что Врэйджу не понадобилось даже формального повода, чтобы послать туда армию – северяне до сих пор люто, бешено ненавидели всех меров. Разобщённые эльфы, которые и без нордов вполне успешно справлялись с истреблением друг друга, не смогли противостоять хорошо организованной армии, а потому быстренько угодили в оккупацию. Кимерам и двемерам Морровинда не понравилось сидеть в оккупации, да только их мнения король Врэйдж, конечно, не спрашивал.
    В 242-м году Первой эры, когда Первая империя нордов уже как следует закрепила за собой захваченные королём Врэйджем территории, в центральной части Тамриэля разгорелось Алессианское восстание. Восставали рабы-недийцы (то есть люди) против власти своих хозяев айлейдов (то есть меров). Пройти мимо такой заварушки верховный король Скайрима ну никак не мог! Вскоре, спустя всего лишь какой-то год, потому что вести заранее проигранную войну на третьем фронте король не планировал, армия Скайрима спустилась с гор, чтобы помочь своим собратьям-людям нанести решающий удар по Башне Белого золота, главному оплоту айлейдов в Сиродиле. И удар оказался действительно решающим, ведь после него айлейды начали решительно проигрывать войну с бывшими рабами. Благожелательный король Врэйдж, тем временем, получил за свою помощь солидный подарок – плодородные земли в Нибенейской долине.
    При жизни Врэйдж Одарённый достиг многого – Скайрим при его правлении обладал самым большим числом территорий за всю свою историю. Но размер, как мы знаем, ещё не решает всех проблем, а иногда даже добавляет новых. После смерти короля к власти пришёл его сын, а раздавшаяся вширь империя уже тогда начала трещать по швам – такое бывает, когда съешь слишком много, а потом оно там всё начинает бурлить, требовать свободы… страшное дело, знаете ли.

    Конец Старого королевства.
    Родной сын Врэйджа Геллир оказался куда менее амбициозным, чем его отец. Вероятно, он просто в растерянности смотрел на достижения предыдущих королей и не знал, за что взяться. Изгнать древних врагов из королевства он не мог, потому что этим уже занимался его дед, а захват новых территорий был слишком рискованным. Кроме того, все хорошие варианты для завоевания уже использовал Врэйдж. Единственными соседними областями, которые ещё не принадлежали Скайриму, были Сиродил и Хаммерфелл, однако начинать войну с первым поводов не имелось, а второй просто никого не интересовал по причине засушливости и повышенной каменистости. К удовольствию Геллира, в период его правления двемеры, обитающие в своих закрытых городах под поверхностью Скайрима, принялись воевать, открывая тылы для внезапной атаки извне. Геллир воспользовался этим и слегка завоевал несколько двемерских городов, завладев их секретами. Норды были довольны, потому что не знали о войне двемеров и полагали, что это король оказался достаточно умным, чтобы пробить брешь в непроницаемой обороне. Ничем более король Геллир своему народу, однако, не запомнился. А вот его сын Боргас…
    Как и его предшественник, король Боргас не знал, за что ему взяться, так как всё эпичное уже сделали до него. Поразмыслив немного, он решил удариться в религию, причём в истинно нордском стиле – лбом со всей дури. В Сиродиле как раз в этот период набирали популярность учения Алессианского ордена, которые захватили короля Скайрима так сильно, что он даже издал указ об отречении от старого нордского пантеона в пользу пантеона Восьми божеств. Нордам, которые не очень хорошо ладили с резкими переменами, королевский указ ни капельки не понравился, но как-то так вышло, что сразу они бунтовать не стали. Наверное, просто не было подходящей «последней капли». Но уж будьте уверены, до этой самой «капли» оставалось совсем недалеко.

    Будучи приверженцем южного религиозного учения, Боргас намеревался оказывать всю возможную помощь Алессианской империи и, вероятно, за счёт этого войти в историю. Что же, последний король из династии Исграмора действительно вошёл в историю, да только совсем не так, как планировал, потому что первая же его попытка открыто поддержать соседнее государство закончилась провалом. В 369-м году Первой эры Алессианская империя объявила войну Валенвуду по причинам, которые мы сейчас рассматривать не будем, чтобы рассказ не получился слишком громоздким. Узнав об этом, Боргас немедленно собрал свои королевские пожитки и в сопровождении армии выдвинулся к месту событий, чтобы поддержать союзников. Норды не скрывали своих намерений и, конечно, не рассчитывали на то, что босмеры могут подкинуть им небольшой сюрприз, более известный как Дикая охота. Что это за Дикая охота? Ну, так называют свору призрачных чудовищ, которая несётся по небу, пока не достигает своей цели, а потом обрушивается на нём всем скопом. Появляется такая свора в результате ритуала, во время которого лесные эльфы навсегда расстаются с прежним обликом, фактически принося себя в жертву. Вот именно такой сюрприз и решили подкинуть северному королю жители Валенвуда. Дикая охота расправилась с Боргасом на подступах в Сиродилу, тем самым положив конец всем его грандиозным замыслам. Норды, кстати говоря, не были так уж сильно опечалены этим фактом.
    После смерти короля встал вопрос о престолонаследии, решить который надлежало собранию ярлов Скайрима. Боргас не оставил после себя потомков, так что ближайшим кандидатом на трон являлся его дальний родственник, ярл Ханс Винтерхолдский. Собрание, однако, отклонило кандидатуру Ханса и решило поскрести по сусекам в надежде отыскать кого-нибудь другого. И вот тут-то нервы северян не выдержали. Сторонники Ханса и традиций наследования пришли в ярость и попытались заставить ярлов принять решение силой. В ответ на это ярлы привели своих воинов в боевую готовность и… и вот так начался крах Старого королевства, вошедший в историю под названием «Война Престолонаследия». Начавшись как противостояние лоялистов с ярлами-копушами, разрушительная гражданская война быстро перешла в разряд «все против всех». Правители скайримских холдов вспоминали старые обиды, нападали на соседей и в целом очень неплохо проводили время, совершенно забыв о том, что кто-то ещё должен управлять провинциями. А вот провинции об этом не забыли. Во время Войны Престолонаследия Скайрим утратил Морровинд, Хай Рок, земли в Нибенейской долине, а также статус империи. Это был конец Старого королевства.
    Война Престолонаследия стала одним из самых продолжительных вооружённых конфликтов в истории Тамриэля и поставила неплохой рекорд, завершившись только в 420-м году Первой эры коронацией вайтранского ярла Олафа Одноглазого. Впрочем, это уже совсем другая история.
    Итак, на этом рассказ о Первой нордской империи подходит к концу. Был ли он интересным? Это уж вам решать (пишите в комментариях, что думаете по этому поводу). На сегодня всё, так что доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 1649
    • 5
    • 0
    Игорь

    Авторское

    Как вы думаете, насколько ярким персонажем может быть скромная, но вообще-то не очень, данмерская женщина из ничем не примечательной семьи правителей Морнхолда, столицы Морровинда? А что насчёт её потомков, коих было ровно два, но могло быть и побольше? «Наверное, с ними связана парочка историй», – скажет тот, кто знаком с именем «Барензия» только благодаря драгоценным камням из её короны и заголовкам книг. Но что, если зайти дальше? Если отважиться открыть и прочесть эти книги, которые до этого просто красиво стояли на полочке? Этак ведь можно и другие книги начать почитывать! Впрочем, чем ещё заняться, если за пределами дома обстоятельства, из-за которых не погулять и никуда особо не сходить? Короче говоря, прямо сейчас вы можете почитать вот эту самую статью про королеву Барензию и её удивительных (но вообще-то не очень) потомков.

    Рождение Барензии
    Начнём, конечно, с Барензии, которая в этом рассказе занимает главенствующее положение благодаря своему королевскому титулу. Ну, и ещё благодаря тому, что родилась раньше, чем её дети, что тоже может считаться неплохим достижением для данмера, уже существовавшего, когда произошёл Прорыв дракона. Итак, свой первый и единственный раз будущая королева Барензия появилась на свет в 893-м году Второй эры. Произошло это знаменательное событие в Морровинде. А если точнее, то в Морнхолде. И если уж совсем-совсем точнее, то в знатном клане Ра’Атим, который входил в состав Великого дома Хлаалу. Это хорошая возможность немного поговорить о клане Ра’Атим, потому что в других рассказах, уже не про Барензию, он вряд ли когда-нибудь появится.
    Клан Ра’Атим считается одним из самых древних кланов Морровинда. И хотя главная заслуга Ра’Атим в том, что его представители в какой-то момент оказались на хорошем счету у более влиятельных эльфов и получили земельные наделы, этот клан является ещё и одним из самых уважаемых. Просто из-за того, что в обществе данмеров выжить и сохранить своё родовое имя, занимая при этом видную должность, могут лишь те, кто обладает поистине феноменальной расчётливостью.
    В самом начале своей истории клан Ра’Атим, как и многие другие кимерские кланы ранней эпохи Морровинда, был поглощён более сильной и многочисленной группой эльфов. В данном случае роль поглотителя досталась малому дому Мора, который впоследствии и сам стал жертвой более могущественного дома Хлаалу. Клан Ра’Атим, также ставший частью Великого дома Хлаалу вслед за домом Мора, не утратил своей власти, в отличие от бывшего покровителя. Правя Эбонхартом, старейшим городом материкового Морровинда, клан Ра’Атим благополучно существовал вплоть до начала религиозной экспансии Великого дома Индорил, который стремительно завоёвывал влияние в обществе набожных эльфов Морровинда. Два города – Эбонхарт и Морнхолд, столица дома Индорил, какое-то время соревновались, а потом полубог Трибунала Альмалексия сделала Морнхолд своей резиденцией. Это предопределило судьбу Эбонхарта, обречённого на медленное увядание.
    Теперь же у вас может появиться вопрос примерно такого содержания: «если клан Ра’Атим владел Эбонхартом, то откуда он мог взяться в Морнхолде и породить там Барензию?». Всё очень просто. Видите ли, в составе Великого дома Индорил имелась своя небольшая веточка клана Ра’Атим, которая, как вы понимаете, не собиралась уступать всю славу основной ветви. Вот она-то, эта побочная ветка, и произвела на свет Барензию, которая ещё не подозревала, какая бурная жизнь ждёт её впереди.

    Барензия покидает Морровинд
    Не успела маленькая Барензия прожить в родном городе и трёх лет, как произошло морровиндское завоевание Тайбера Септима. Намереваясь завоевать и упорядочить весь Тамриэль, император Тайбер Септим однажды устремил свой взор и в сторону Морровинда. Сначала он потребовал от правителей данмеров просто сдаться, а получив вполне ожидаемый отказ, ввёл в эльфийское государство свои стальные легионы. Сопротивление данмеров длилось недолго. Потерпев несколько сокрушительных поражений, тёмные эльфы заключили вынужденный мир с Империей, однако Морнхолд к этому времени уже лежал в руинах.
    Барензии удалось пережить разорение Морнхолда благодаря усилиям кормилицы, но плохи были бы её дела, если бы на развалинах города будущую королеву не обнаружил генерал имперской армии по имени Симмах. И это отличная возможность поговорить и о Симмахе тоже. Опять же, из-за того, что эта личность, как и клан Ра’Атим ранее, вряд ли ещё будет где-либо фигурировать.
    Родился Симмах в Морнхолде, однако, в отличие от семьи Барензии, его семья была крайне бедной. Отец зарабатывал на пучок солёного риса, горбатясь в шахте, а мать пекла пирожки с коммуникой и продавала их на рынке – простой и честный труд позволял жить не впроголодь, но не более того. Когда отец Симмаха скончался по какой-то причине, его сын пошёл наниматься в шахту, где и проработал до своего тридцатилетия. Мать его к этому моменту уже успела ослепнуть, ведь просто вдова с красивым, молодым сыном – это не очень-то драматично. Примерно в это же время в семье правителей города родилась дочь, которая ещё не носила никакого имени, но уже самим фактом своего существования приводила жителей Морнхолда в восторг. Спустя некоторое время во всех уголках города прозвучала ещё одна благая весть – для наследницы уже выбрали имя, поэтому вскоре горожанам стоит ожидать повышенной концентрации праздничного настроения и сопутствующих товаров где-то в районе дворца. Симмах, как и его сверстники, намеревался посетить церемонию наречения, однако…
    Однако незадолго до начала церемонии его мать, слепая, согбенная вдова, сообщила страшное – чувствуя, что вот-вот отправится к предкам, она попросила Симмаха разыскать для неё целителя, чтобы с его помощью хотя бы дождаться возвращения сына. Увы, найти целителя в городе, готовом окунуться в бурное празднество, Симмаху не удалось. Лишь после окончания церемонии один жрец согласился пойти с молодым эльфом в его скромное жилище, но было уже поздно – мать Симмаха, так и не успев дождаться его, скончалась. Рассердившись, Симмах потребовал от жреца вернуть ему деньги, уплаченные в качестве задатка, подкрепив требование угрожающие стиснутым кулаком. Жрец порыва молодого данмера не оценил и попытался было проклясть его, но тот успел нанести удар, от которого служитель Трибунала очень неудачно упал на камни и умер без всякого промедления. Лучше бы он так спешил оказать страждущему помощь, но, как бы то ни было, поделать Симмах уже ничего не мог. Собрав в мешочек золото, он бежал из Морнхолда, поклявшись когда-нибудь вернуться туда и стать правителем города, женившись на Барензии, которая как раз к этому времени должна будет достичь подходящего возраста.
    Когда Симмах вернулся в Морнхолд (немного раньше, чем рассчитывал, кстати) и обнаружил там маленькую Барензию, он понял, что возможность исполнить клятву у него ещё есть, хоть и не прямо сейчас. Симмах представил свою находку императору как наследницу правителей Морнхолда и посоветовал спрятать её где-нибудь, пока не наступит подходящее время вынимать из рукавов ценные политические козыри. Идея Тайберу Септиму понравилась и он распорядился отдать Барензию на воспитание отставному легионеру родом из Скайрима и его супруге. Вскоре малолетний политический козырь доставили в местечко Даркмур, где бывший легионер императора Свен Адвенсен имел честь быть лордом.

    Скайримские приключения Барензии
    Спустя десяток и ещё несколько лет Барензия выросла в симпатичную, но довольно-таки тощую молодую эльфийку. Приёмные родители Свен и Инга всё это время заботились о будущей королеве, но никогда не давали повода считать, что она является частью их семьи, из-за чего Барензия чувствовала себя ужасно одинокой. Не находя поддержки в ближайшем окружении, Барензия стала искать его за пределами поместья Адвенсенов, где она очень быстро обнаружила некоторое количество разумных существ мужского пола и примерно её возраста. Причудливые существа уделяли Барензии очень много внимания и даже иногда осыпали её подарками – настолько богатыми, насколько могли себе позволить крестьянские кошельки. Каждый даритель втайне (а иногда и вполне открыто) мечтал о том, чтобы посетить с молодой эльфийкой ближайший сеновал, однако успеха в этом предприятии так никто из них и не достиг. Несмотря на это, Барензия регулярно сталкивалась с неодобрением приёмной матери, которой почему-то не нравились заигрывания подопечной с противоположным полом.
    Не вызывала у приёмной семьи восторга и тяга Барензии к магии, вполне естественная для данмеров её возраста. Кроме того, ей не позволяли даже учиться владению мечом, хотя учителя в поместье появлялись довольно часто. Увы, своему искусству они обучали исключительно сыновей лорда Свена. С каждым днём Барензия всё сильнее ощущала, что что-то не так (и тут очевидно, что именно, ведь данмер с одноручным мечом и парой заклинаний – это чистая классика серии). Но что же она могла со всем этим поделать? Ответ подсказал помощник конюха по имени Строу, который был влюблён в Барензию и уже давно уговаривал её сбежать вместе с ним. И вот, в один прекрасный летний день будущая королева стянула кошель с монетами, твёрдо решив сбежать и жить своей жизнью – выбор между поместьем, в котором ей никто не был рад, и неизвестностью был для неё очевиден. Вместе со Строу Барензия также украла пару лошадей, после чего они вместе направились в сторону Рифтена, где, как им казалось, процветала свобода. Для маскировки, кстати говоря, Барензия переоделась в мужскую одежду, но это была лишь временная мера – все части тела, которым суждено было стать выпуклыми, уже начали зловеще формироваться.
    Пережив некоторое количество приключений, о которых лучше умолчать в целях экономии слов и времени, Барензия и Строу добрались до Рифтена, который уже тогда был широко известен как рассадник всяческой преступности. Там парочка планировала переждать зиму, однако их дальнейшие планы никак не сходились – Строу мечтал о собственной ферме со свинками, а вот Барензию какое-то необъяснимое чувство тянуло всё дальше, на восток, в Морровинд. Но путешествие туда стоило немалых денег. Заработать их будущая королева намеревалась посредством гильдии воров, освоив благородное ремесло изъятия материальных ценностей из чужого законного владения. Надо было только найти какого-нибудь влиятельного члена гильдии и договориться с ним.
    Поиски вора привели Барензию в одну неприметную таверну, расположенную, предположительно, в канализации под Рифтеном. Там она познакомилась с каджитом по имени Террис – молодым, обаятельным и в высшей степени наглым. Устоять перед лоснящимся мехом и залихватскими кисточками на ушах, которыми обладал Террис, было очень сложно, поэтому Барензия сразу же решила не устаивать. К тому же ей всё равно нечего было предложить в обмен на услуги, кроме самой себя. К счастью (а может, и нет), предложение странной эльфийки заинтересовало каджита, и вот так бесхитростно началась недолгая, но довольно яркая карьера будущей королевы в качестве вора.

    Собственно, воровская карьера Барензии закончилась ровно тогда, когда она забралась в особняк к одному очень влиятельному имперскому деятелю. И звали этого деятеля Симмах. Выяснилось, что генерал уже несколько месяцев разыскивал беглянку по всему Скайриму, а тут она сама внезапно предстала перед ним. Симмах рассказал Барензии, что её как раз собирались представить императору Тайберу Септиму, когда она сбежала. Более того, император даже намеревался сделать Барензию правителем отстроенного Морнхолда, как только она достигнет подходящего возраста и получит хоть какое-нибудь образование. Отказываться от подобной судьбы Барензия, конечно, не стала (впрочем, её мнения никто и не спрашивал), поэтому вскоре она отправилась на юг в сопровождении генерала Симмаха и запутанных мыслей о будущем.
    «Но что же стало с Террисом и Строу?» – спросите вы. Лучше всего, конечно, прочитать об этом в серии внутриигровых книг «Подлинная Барензия», ведь там ещё много всего, о чём в данном рассказе не упоминалось. Однако совсем ничего не сказать сейчас было бы жестоко, поэтому вот вам очень краткое изложение судеб вора каджита и бывшего помощника конюха – первого просто убили как бы невзначай, а второму отрезали язык, чтобы он не сболтнул ничего лишнего. Правда, взамен отрезанного языка Строу досталась миленькая небольшая ферма со свинками, о которой он мечтал, но, согласитесь, всё равно вышло немного неловко. К тому же он-то мечтал пасти свиней вместе с Барензией, а не вот так! Как бы то ни было, поделать он ничего не мог, равно как и сама Барензия.
    Барензия и знакомство с императором
    Вид Имперского города с его белоснежными стенами и на удивление чистыми улицами поразил и вдохновил Барензию. Ей всё равно пришлось бы выполнять указания императора, даже нося титул правителя у себя на родине, но теперь всё прояснилось – Тайбер Септим определённо знал толк в порядке, а порядок был Барензии по душе. Ну, или хотя бы чистые улицы. В том же Рифтене о чистоте на улицах она могла только мечтать. Сам император, впрочем, поразил Барензию ещё сильнее, чем его столица – Тайбер Септим был учтив, красив и мудр. И довольно прямолинеен при этом. Например, о своих планах относительно знатной молодой эльфийки он сообщил ей при первой же встрече.
    Представив будущую королеву Морнхолда императору, генерал Симмах отбыл на родину, чтобы занять там пост временного управляющего. Сама же Барензия осталась в императорском дворце, где она ещё никого не знала. Вот так резко сменить место проживания с рифтенских трущоб на украшенные золотом и лучшим мрамором палаты было необычно, но приятно. Во дворце к уроженке Морровинда относились с уважением и даже обучали её магии, чего в старом поместье Адвенсенов ни разу не случалось. Тем не менее, иногда во дворце было довольно скучно, поэтому Барензия увлеклась самым видным мужчиной в Империи – Тайбером Септимом. Ну, а что ещё ей было делать? Цветы поливать? Так этим уже многочисленные слуги занимались. Впрочем, вскоре и сам император по какой-то причине увлёкся иноземной красавицей – ему, видимо, тоже в этот момент было очень скучно. Спустя некоторое время обоюдное увлечение переросло в роман, который включал в себя томные вздохи и случайно брошенные реплики в стиле «ах, мы не должны этого делать!». Всё в лучших традициях дешёвого бульварного чтива.
    Роман императора и Барензии оставался незамеченным, пока живот фаворитки в вящему удивлению окружающих не начал увеличиваться в размерах. Объяснение было только одно – там завёлся ребёнок! Опасаясь, что этот ребёнок станет угрозой правлению рода Септимов, Тайбер приказал придворному лекарю, который ухаживал за Барензией, прекратить любые попытки бастарда появиться на свет. И это при том, что данмерские женщины не очень-то плодовиты – за свою долгую жизнь они обычно рожают не более двух-трёх раз. Барензия была в шоке, лекарь был в шоке, даже сам император, наверное, тоже был в шоке, но никому об этом не сказал. Вот и познакомились.
    Законный правитель Морнхолда

    После этого случая с внезапной и нежелательной беременностью император срочно выслал Барензию в Морнхолд от греха подальше. Конечно, такое неожиданное решение могло вызвать целую волну слухов, но легендарному Тайберу Септиму было слишком неловко в присутствии любовницы. Кроме того, по большому счёту ничего не изменилось – Барензия всё равно должна была стать законным правителем своего родного города, рано или поздно. Оставалось только надеяться, что Симмах уже успел всё подготовить к её прибытию.
    Как выяснила Барензия по прибытии – успел, да не совсем. В целом жители Морнхолда и его окрестностей были настроены благожелательно к новой королеве, однако имперских чиновников, имперских легионеров и имперского же генерала они воспринимали исключительно как захватчиков. В принципе, это была чистая правда, но Барензии такая правда причиняла лишь беспокойство, ведь всегда находился кто-то, кто не желал высказывать своё недовольство только в устной форме. Прошёл не один десяток лет, прежде чем королева освоилась в дипломатии, экономике, а также поняла, от кого и чего следует ожидать. Лишь на императора эта её проницательность не распространялась – его действия Барензия предсказать не могла, хотя наверняка очень хотела. А однажды Тайбер Септим вообще умер, оставив и свою бывшую любовницу, и друга Симмаха в недоумении. Чего-чего, а уж такого выкрутаса от него никто не ожидал!
    Неожиданным, но всё же не настолько, оказалось и предложение Симмаха выйти за него замуж. Подумав немного, Барензия согласилась – а почему бы и нет? Мужик ведь старался, работал всё это время в поте лица. Увы, свадьба Симмаха и Барензии не была встречена населением с тем же энтузиазмом – бывшего имперского генерала называли крестьянином, который дорвался до власти, и н’вахом. Да и детей, которые унаследовали бы в будущем королевскую власть, всё никак не появлялось, что также вызывало немало пересудов и недовольства. Тем временем потомки Тайбера Септима сменяли друг друга на троне Империи.

    Барензия снова в изгнании
    Незадолго до событий, обозначенных на страницах истории как времена Имперского симулякра, то есть примерно в 389-м году Третьей эры, Барензия столкнулась с неприятным фактом – она уже очень долго правит Морнхолдом, наследников у неё нет, а муж Симмах постоянно отсутствует в связи с какими-то странными подозрениями очередного императора. В это время, когда королева обнаруживает себя весьма разочарованной, во дворце появляется некто Соловей – умелый и весьма обаятельный бард. Никто не мог сказать, как Соловей оказался в Морнхолде, однако вскоре он полностью завладел вниманием королевы. Как вскоре выяснилось, сделал он это лишь для того, чтобы завладеть неким артефактом, который, конечно же, был скрыт глубоко под Морнхолдом. Также выяснилось, что под личиной Соловья скрывался Джагар Тарн – имперский боевой маг, который, видимо, уже тогда начал задействовать свой грандиозный, но глуповатый план по становлению императором. Некоторые источники утверждают, что королеву Барензию соблазнял не сам Тарн, а нанятый им мастер вор, но это, знаете ли, не точно.
    Как бы то ни было, после пережитого потрясения, связанного с открытием неприглядной правды, Барензия неожиданно для себя забеременела. Но не от Тарна-Соловья, хотя и от загадочного барда, говорят, королева кое-кого родила, а от Симмаха. Первым на свет появился мальчик, которого назвали Хелсетом. Хелсет Хлаалу рос, не зная печалей, пока спустя восемь лет королева не родила ещё одного ребёнка – девочку, которую назвали Моргией в честь матери Симмаха. Ну, той самой слепой вдовы, после смерти которой её сын поклялся однажды воссесть на трон Морнхолда. Как видите, клятву свою он в итоге выполнил. К сожалению, появление долгожданных наследников спустя ещё восемь лет омрачилось беспорядками, которые охватили Империю.
    Император Уриэль Септим VII-й, под личиной которого скрывался пресловутый Джагар Тарн, сыпал указами, которые не отличались оригинальностью и благоразумием. Так, в Морровинде он зачем-то повысил налоги, из-за чего население тут же угрожающе потянулось к вилам и топорам. Вскоре, надеясь уговорить императора одуматься, Барензия вместе с двумя своими детьми отправилась в столицу. Симмах же, вызывая в разуме своей супруги какие-то смутные подозрения, отбыл к южным границам Морровинда, где разгоралось восстание рабов-аргониан.
    В Имперском городе Барензию ожидали совершенно отвратительные новости. Во-первых, на императорском троне сидел Джагар Тарн, плотно укутанный в иллюзии, что было очевидно для королевы, лично знакомой с Уриэлем Септимом много лет. Во-вторых, в Морровинде погиб Симмах, а Морнхолд захватили мятежники, предводителя которых официально поддержали имперские чиновники. К счастью, вскоре выяснилось, что кричать «всё пропало» и рвать чьи-нибудь волосы (потому что свои-то жалко) рановато. Король Вэйреста, города-государства, расположенного на территории Хай Рока, также сумел разоблачить самозванца, и у него даже был план, которым он с удовольствием поделился с Барензией. И хотя план этот заключался в отвлечении внимания Тарна, пока какой-то абсолютно рандомный узник сбежит из тюрьмы и пойдёт совершать героические штуки, королеве он понравился. У неё ведь была возможность вернуть порядок в Империю и отомстить ненавистному чародею – ради этого можно было рискнуть.
    Какое-то время Барензия пробыла в императорском дворце, где сблизилась с Тарном – он как раз питал к ней некоторую привязанность, а потому им можно было манипулировать. Боевой маг даже сбросил с себя ненадолго маску, рассчитывая, видимо, завоевать этим расположение королевы. Ну что же, ему не удалось, хотя по лицу Барензии сказать этого было нельзя – за прошедшие столетия она хорошо научилась блефовать. Вскоре, вдоволь покрутив шашни с самозванцем и даже умудрившись добыть ценные стратегические сведения о его зловещих планах, Барензия взяла детей в охапку и спешно уехала в Вэйрест к королю Эдвиру. Он был единственным союзником, который у неё оставался, а вернуться в Морнхолд королева не могла – там бы её сразу казнили мятежники. Джагар Тарн пришёл в смятение по поводу отъезда Барензии, но уже ничего не мог сделать, чтобы не навлечь на себя подозрения. В принципе, ему и думать об этом скоро стало не нужно, потому что безымянный герой, выпущенный из клетки всего несколько месяцев назад, сделал своё грязное дело. Безумный план короля Эдвира сработал, а эпоха Имперского симулякра закончилась со смертью Тарна.
    На сцену выходит Хелсет

    Прожив несколько лет в Вэйресте, Барензия вышла замуж за вдовствующего короля – видимо, просто чтобы не сидеть у него на шее без всяких на то оснований. Эдвир даже принял обоих детей королевы как своих собственных, поэтому ей больше не нужно было беспокоиться об их благополучии. Сытые, обогретые и хорошо образованные, Хелсет со своей сестрой Моргией выросли в окружении придворных интриг Вэйреста, переняв от бретонцев страсть к их излюбленной национальной забаве – закулисным политическим игрищам. Больше всего в этом искусстве преуспел Хелсет, который оказался настолько коварен, что в какой-то момент даже мог перехитрить самого себя. Посоревноваться с ним в хитроумии могла только родная дочь короля Эдвира, Элизана.
    Примерно в 420-м году Третьей эры Эдвир принял решение подкинуть дров в разгорающийся конфликт между наследниками и филигранно умер. Хелсет и Элизана тут же набросились друг на друга, вооружаясь на ходу всем, что попадалось под руку – грязными секретами дворянства, беспринципными наёмниками, отравленными сладкими рулетами. Победителем из этого противостояния в итоге вышла Элизана. Она заключила союз со старым врагом Вэйреста – орочьим королевством Орсиниум, что и стало решающим доводом в их с Хелсетом борьбе за трон. Став королевой, Элизана первым делом выдворила из Вэйреста вновь овдовевшую Барензию и обоих её отпрысков под предлогом… да не было никакого предлога. Она просто могла и хотела их выгнать. Барензия и Хелсет отправились на родину, в Морнхолд, а вот Моргия подалась на юг, где на островах Саммерсет у неё уже было готово тёплое местечко подле ещё одного монарха. Впрочем, о ней чуть позже.
    В Морнхолде к этому моменту уже правил родной дядя Барензии, в пользу которого она отреклась от престола ещё при жизни короля Эдвира. Дядя принял родственников с подобающими почестями, но выставил им условие – никаких попыток вернуть власть! Барензия, которая уже состарилась и мало интересовалась политикой, охотно согласилась с этим условием. Её сын Хелсет, будучи почтительным молодым эльфом, последовал примеру своей матери. А потом король Морнхолда скончался при загадочных обстоятельствах. Его место, за неимением лучшей кандидатуры, занял Хелсет, который совершенно точно не приложил руку к произошедшему. И к смерти племянника короля, который стоял в очереди перед Хелсетом, сын Барензии тоже не имел никакого отношения.
    Став правителем, Хелсет очень быстро прославился как величайший реформатор, которого только знал Морровинд. Не желая ассоциировать себя с традициями своей родины, которые он считал откровенно устаревшими и отсталыми, Хелсет первым делом отменил традиционное рабство и даже символично отрезал себе кончики ушей, чтобы больше походить на человека, а не на эльфа. Консервативные данмеры, понятное дело, отнеслись к новому королю негативно. Многие дворяне со связями даже пытались избавиться от Хелсета, однако ни одному из них это не удалось – король пережил каждого, кто осмелился противостоять ему. Немало поспособствовало в этом Тёмное братство, которому Хелсет, будучи параноиком, оказывал все возможные почести, пытаясь одновременно обезопасить себя и получить оружие против политических соперников.
    Хелсет правил относительно благополучно до самого Красного года, ставшего величайшей трагедией в истории народа Морровинда. Дальнейшая судьба как его самого, так и Барензии, которая получила почётный титул королевы-матери от сына, неизвестна. Можно предположить, что Хелсет лишился большей части своей власти, так как главенствующее положение в обществе данмеров после Красного года занял Великий дом Редоран, чьи интересы шли вразрез с политикой короля. При этом сомнительно, что Хелсет просто погиб – слишком уж интересным персонажем он стал. И так как данмеры живут долго, то мы ещё наверняка о нём услышим.

    Королева Моргия напоследок
    Как уже говорилось выше, дочь Барензии не вернулась на родину вместе с матерью и братом, предпочтя довериться одному союзнику, с которым она сговорилась ещё в те времена, когда был жив старый король Вэйреста. А знаете, кто этот союзник? Король червей Маннимарко собственной персоной, вот кто! Моргия тайно заключила договор с легендарным некромантом в надежде обеспечить себе благополучное будущее, и тот, желая, видимо, получить знатного друга в высшем свете островов Саммерсет, согласился помочь ей. После изгнания Барензии и её детей из Вэйреста Моргия вышла замуж за Карудила – правителя саммерсетского королевства Фёстхолд. Альтмерам, особенно самым консервативным из них, такой поворот сюжета не понравился, но их мнения король и королева по старой доброй монархической традиции не спросили.
    О Моргии ещё есть, что рассказать, но оставим это на другой раз, потому что уже пора закругляться. Так вот, ходят слухи о ещё как минимум одном потомке королевы Барензии – Дралси, которая не занимала никаких видных должностей и вообще была отстранена от семейных дел, потому что являлась бастардом. Также ходят слухи, что Дралси тоже как-то раз стала матерью, родив девочку по имени Карлия, но это, как и вся история с ребёнком Джагара Тарна и Барензии, не точно. И, кажется, других потомков, пусть и не настоящих, у знаменитой королевы Морнхолда нет. А если есть, пишите о них в комментариях – это будет интересно. Итак, на этом всё. Доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 1997
    • 10
    • 0
    Игорь

    Авторское

    Континент под названием Тамриэль уже давно заработал репутацию места, в котором происходит… да, наверное, всё происходит. Эльфы порабощают примитивные племена людей, а потом вымирают, даэдрические принцы поливают мирные деревни горящими собаками, Крассиус Курио пишет свою знаменитую пьесу «Похотливая аргонианская дева» – всё это случается только в Тамриэле. Можно подумать, что в Нирне нет никаких других материков, на которых тоже может что-то твориться. Но это, конечно же, не так. И сегодня мы поговорим об одном таком материке, на котором тоже когда-то что-то произошло. Никто не знает, что именно, но атмосфера таинственности идёт Акавиру, также известному как Земля драконов и Царство зверей, на пользу. Что же, читайте дальше, если хотите скоротать время и, возможно, узнать что-нибудь новое.

    Карта ненастоящая, сделана фанатами
    Земля драконов
    Располагается таинственный Акавир почти наверняка к востоку от Тамриэля. Почему «почти наверняка»? Потому что его точное местоположение, равно как и размеры, большинству жителей Тамриэля попросту неизвестны. По какой-то причине, которая, конечно же, никак не связана с нежеланием прописывать историю континента, ни разу не становившегося местом действия игры из серии «Древних свитков», все экспедиции туда обычно завершаются пропажей без вести их участников. Одно это способно создать Акавиру репутацию крайне недружелюбного места, в котором порядочным людям и мерам делать нечего, однако не стоит забывать о главных доводах в пользу крайней враждебности континента, иногда переливающейся через край – камаль и цаэски. Впрочем, о них поговорим чуть позже – сначала о самом Акавире. Так вот, исходя из немногочисленных доступных сведений, Акавир выглядит вполне буднично для любого путешественника из Тамриэля. Там есть леса, горы и джунгли, в которых живут какие-то звери. Ничего похожего на гигантские грибы Морровинда там, увы, обнаружено не было. Можно, конечно, предполагать наличие в Акавире бамбуковых рощ и крайне живописных водопадов, но это уже просто домыслы. Вполне возможно, что в какой-нибудь из будущих игр, посвящённых вселенной «Свитков», или вообще в дополнении для её онлайн-воплощения, нам и покажут больше, но пока что довольствуемся ореолом тайны.
    Дополнительную информацию об Акавире можно почерпнуть из отчётов экспедиционного корпуса императора Уриэля Септима V, который осуществил неудачную попытку вторжения на территории цаэски в Третью эру. Отчёты, хоть и написаны крайне сухим языком, содержат в себе драгоценные крупицы знаний. Что же, давайте взглянем на эти крупицы повнимательнее. Итак, несмотря на то, что Акавир представляется очень диким, суровым и вообще «фу» местом, там присутствуют высокоразвитые цивилизации зверолюдей. Например, цаэски обладают развитой архитектурой, умеют ковать доспехи и оружие, возделывают поля, а также активно используют свою собственную письменность. А тот факт, что цаэски так и не завоевали другие крупные цивилизации Акавира (по крайней мере, об этом нам ничего не известно), говорит о наличии развитой культуры и у них. Впрочем, древние альдмеры всё равно смотрели бы на жителей Акавира как на дохлого фуражира квама, в котором нет лута.
    Акавирцы, и причём не только цаэски, чьё культурное наследие как бы невзначай осело в Тамриэле, дважды пытались завоевать соседний континент. Первый раз за подобным занятием были замечены именно цаэски, а второй – снежные демоны камаль. И это ещё если не брать в расчёт драконов, которые происходят с Акавира, и которые успели неплохо так «потиранить» жителей других областей Нирна. А вот обитатели Тамриэля, напротив, вторглись к соседям всего однажды, причём ничего особенного сделать там не смогли. Началось всё с того, что многочисленная экспедиция императора Уриэля Септима V решительно высадилась на побережье империи цаэски. Однако к своему удивлению имперцы не встретили почти никакого сопротивления. В дальнейшем стало понятно, что местные обитатели собирались предоставить основную работу стихиям Акавира, которые имеют обыкновение бушевать так, будто вот-вот наступит конец света.
    Имперцы не были готовы ни к снежным бурям, ни к штормам, ни к изнуряющей жаре, которыми их щедро потчевал Акавир. Вдобавок прибытие кораблей с припасами из Тамриэля сильно осложнялось из-за акавирского побережья, усеянного предательскими отмелями и подводными скалами. У руководства экспедиции даже закрадывались подозрения, что это цаэски используют какую-то неизвестную магию, чтобы обратить погоду против чужаков, но это, скорее всего, было не так. Просто на Акавире абсолютно отвратительная погода – то снег, то дождь, то всё вместе и ветер вдобавок. Имперцы, изнеженные мягким климатом Сиродила, не могли жить в таких условиях, потому и умерли вместе с императором. Лишь немногие вернулись домой, чтобы рассказать о произошедшем.

    Наконец, пока мы не начали говорить о населяющих Акавир народах, что займёт всю оставшуюся часть рассказа, следует поговорить о драконах. Этому причудливому народу, созданному самим аэдра Акатошем, уже была посвящена целая статья, так что здесь углубления в тему драконов вы не найдёте. Если вы захотите почитать ту статью, то знайте, что достаточно скормить ближайшему поисковику слова «Вкратце о драконах Нирна», чтобы сделать это. А здесь и сейчас будет «очень сильно, чрезвычайно, крайне и невероятно моментально вкратце о драконах». Итак, впервые драконы появились на Акавире. Долгое время они жили сами по себе, наслаждаясь беседами друг с другом, хотя со стороны казалось, что они просто орут как дурные. Драконьи «оры» не вечно оставались неуслышанными, и однажды на них обратили внимание цивилизации цаэски и по’тун, местных кошколюдей. Но если кошколюди пришли в восторг, цаэски решили «поглотить» драконов, то есть либо поработить их, либо просто скушать. Они стали охотиться на драконов, и те, не имея возможности дать отпор по какой-то причине, скрылись в землях по’тун. Это положило начало войне между цаэски и по’тун, в результате которой уцелевшие драконы решили плюнуть на всё и разлететься по миру – пусть, мол, акавирцы без них разбираются.
    Акавирцы действительно разобрались, а со временем вовсе забыли о том, какими были драконы. Надо полагать, что торговля «драконьими» яйцами после этого так же расцвела, как и в Тамриэле. Подвох в том, что драконы были созданы бесполыми, поэтому никогда не умели нести яиц, разве что нести буквально и в лапах. «Но почему тогда у них такие басовитые голоса?» – спросите вы. Ну, посмотрим, как вы сами будете говорить, являясь крылатой чешуйчатой штуковиной размером с таверну. Ну да ладно, драконы съехали из Акавира, но что там насчёт всех прочих квартирантов?
    Люди-змеи, вампиры, завоеватели
    Логично будет поговорить сначала о самом известном народе Акавира – цаэски. Впрочем, широкая известность всё же не мешает цаэски быть загадочными. Спросите случайного каджита на улице, кто они такие, и он вряд ли ответит вам что-то внятное. Но не из-за того, что каджиты не читают книг, а из-за того, что народ змеелюдей-вампиров из Акавира покрыт плотной пеленой тайны. Например, до сих пор не понятно даже, как выглядят цаэски – то ли они полностью покрыты чешуёй и являются «прямоползающими» зверолюдьми, то ли они, напротив, ходят на двух ногах и вообще выглядят как люди. Кто-то утверждает, что обе версии правдивы, потому что зверолюдьми являются только сами цаэски, а люди – это просто покорённые ими соседи. Кроме того, не стоит исключать возможности появления смешанного потомства, то есть людей с некоторыми чертами змей. А может, «цаэски» – это всего лишь название для граждан акавирского государства? Как «имперцы», например. Так много вопросов и так мало ответов.
    Одно ясно точно – люди-змеи, которых порой описывают как «ползучих угрей», существуют. И скорее всего, они же являются коренным населением империи цаэски, чья культура основана на культуре змеелюдей. Не стоит забывать, что это всего лишь предположение, однако так хотя бы складывается целостная картина. Кроме того, легенда о сотворении мира, которая носит название «И мы съели его, чтобы стать им», связывается именно с цаэски, а по своему содержанию она очень «змеелюдская». Например, в тексте неоднократно упоминаются змеи, укушение, яйца и, конечно же, поедание в самых разных интерпретациях – последнее выделяют как одну из основных черт цаэски. Вот, скажем, автор известной в Тамриэле книги «Таинственный Акавир»… знаете, что он пишет? Он пишет, что цаэски – это змеиный народ с золотой чешуёй, который пожрал всех людей, некогда живших на Акавире. И это лишь один пример. Некоторые и вовсе называют цаэски вампирами, ссылаясь на слова из всё того же «Таинственного Акавира» о пожирании.
    Путешествие в Тамриэль с благополучным исходом

    В поздний период Первой эры цаэски, видимо, завоевали у себя на родине всё, что могли. Оставшись одним из четырёх крупных государств на континенте, они вскоре столкнулись с необходимостью совершить ещё один крайне увлекательный и победоносный поход. Но куда этот поход совершать? Конечно же, в неизведанный Тамриэль! Туда вообще все народы рано или поздно попадают, и цаэски не стали исключением. Недолго думая, цаэски снарядили корабли и в 2703-м году Первой эры вторглись в Сиродил. Под влиянием этих новых обстоятельств две империи, которые тогда существовали в Сиродиле – Коловианская, вооружённая многовековыми традициями ношения меховых шлемов, и, собственно, Сиродильская, объединили свои усилия. Выступив единым фронтом, воины двух империй встретились с армией цаэски в Джерольских горах, что на севере Сиродила. Горный перевал, более известный как Белый проход, сослужил хорошую службу обороняющейся армии – оказавшись в ловушке, цаэски сложили оружие, отдаваясь на милость императора Ремана Сиродила I.
    Император, сильно впечатлённый мастерством акавирцев, предложил им остаться в Сиродиле и сделать единую Реманскую империю сильнее, на что побеждённые с радостью согласились. Правда, поражение стало не главной причиной, по которой акавирцы так легко согласились на условия императора – видите ли, Реман Сиродил I был драконорождённым, потомком святой Алессии, которую благословил лично Акатош, создатель драконов. Этот факт впечатлил цаэски больше всего, потому что в их легендах как раз говорилось что-то о драконах и самых лютых убийцах драконов, которые были способны убивать саму душу этих крылатых созданий. Акавирцы, впрочем, не знали, что драконорождённые бывают разными, но сути дела это не меняло. Армия вторжения подчинилась воле нового правителя, а оставшиеся на родине цаэски долгое время недоумевали, почему же никто не шлёт вестей о грандиозных победах над варварами. Затраченных на экспедицию ресурсов и войск им, конечно, так никто и не возместил, поэтому от дальнейших вылазок в Тамриэль было решено отказаться.
    Тем временем в Сиродиле происходило постепенное проникновение цаэски во все самые важные инстанции государства. Один из них, Версидью-Шайе, даже стал советником императора. Казалось бы – типичный случай «злодейского советника», который себе на уме и совершенно не думает о благе для государства. Но нет, благодаря Версидью-Шайе и другим талантливым акавирцам Реманская империя сильно раздалась вширь, поглотив соседние земли. Однако ключевым событием поздних лет Первой эры стало не усиление Реманской империи, а её война с Морровиндом.
    В Морровинде силы империи столкнулись с серьёзным сопротивлением местных жителей, на стороне которых выступали полубоги Трибунала. Они, впрочем, ничего не могли противопоставить вражеским легионам, кроме гильдии наёмных убийц Мораг Тонг. Несмотря на многочисленные поражения данмеров в открытом бою, их убийцы, как обычно, сработали значительно лучше, убив императора Ремана Сиродила III, потомка сами понимаете кого. Смерть императора не помешала завоеванию Морровинда, однако данмеры были удовлетворены – их, конечно, покорили, но и агрессор получил по шапке. Место третьего по счёту Ремана, между тем, занял его уже бывший советник – Версидью-Шайе. Так уроженец Акавира стал правителем самого могущественного государства на всём Тамриэле.
    Взлёт и падение династии

    Став императором (или, как его принято называть, потентатом), Версидью-Шайе объявил начало Второй эры. Кому-то это, может, и не понравилось, но в основном всем было наплевать. Новый император явно знал, как управлять государством и вдобавок был долгожителем, что избавило имперский Совет старейшин от размышлений по поводу престолонаследия на пару-тройку сотен лет. Кто знает, может, Версидью-Шайе в итоге просидел бы на троне достаточно, чтобы вообще стать Богом-Императором и объединить под своим началом все народы мира. Но, конечно, этого не произошло и спустя всего почти три сотни лет с начала правления, потентат цаэски столкнулся с проблемами.
    В 283-м году Второй эры по всему Тамриэлю разгорелось пламя восстаний против власти Империи. Потентат первым же делом потребовал от властителей провинций распустить армии и передать все полномочия имперским чиновникам. В ответ на это население принялось восставать с новыми силами. На то, чтобы вернуть порядок в провинции, ушёл не один год, и за это время экономика Империи изрядно расшаталась. Кроме этого, численность официальных людей с оружием также значительно снизилась, из-за чего их стало не хватать даже для того, чтобы выгонять крыс из подсобок с подушками. И если восстановление экономики – процесс долгий и муторный, с нехваткой стражи следовало что-то сделать побыстрее.
    Решение проблемы предложил ещё один известный цаэски – Диниерас-Вес, в прошлом участник битвы в Белом проходе, а теперь центурион императорской гвардии. Решение, предложенное Диниерас-Весом, поражало своей простотой и эффективностью. Если стражи не хватает, то почему бы не создать специальную гильдию, членами которой смогут стать отставные военные и просто энтузиасты, имеющие боевую подготовку? Сил такой гильдии как раз было бы достаточно, чтобы удовлетворить потребность граждан Империи в зачистках пещер от гоблинов и защите караванов от ограблений. Таким образом, граждане платили бы гильдии за работу, гильдия платила бы налоги в казну, а легионеры и городская стража смогли бы заняться действительно важными делами – патрулированием дорог и стоянием на воротах. Версидью-Шайе одобрил план и вскоре на свет появилась будущая Гильдия бойцов, изначально названная «Сиффим», что на языке цаэски означает просто «солдаты». После учреждения Сиффим, Версидью-Шайе уделил внимание и другим профессиональным объединениям, подписав Акт о гильдиях, который, кроме всего прочего, узаконил деятельность Гильдии магов.
    Несколько неплохих реформ, впрочем, не помогли потентату избежать своей судьбы, которая заключалась в смерти от рук наёмного убийцы из Мораг-Тонг. Случилось это в 324-м году Второй эры, когда все уже решили, что снова наступило мирное, спокойное время. Совет старейшин не растерялся и моментально заполнил опустевший было трон сыном Версидью-Шайе – Савириен-Чораком. Благодаря этому Империя не развалилась на части, однако начала изрядно поскрипывать. Новый правитель, не намереваясь терпеть вот это вот всё со стороны Мораг-Тонг, сразу же объявил гильдию вне закона на всей территории государства. Сделав это, он поспешил наплодить потомков, чтобы линия потентатов-цаэски не прервалась. Увы, но и это не помогло… Спустя всего лишь один век с небольшим, Савириен-Чорак и все его родственники стали жертвами наёмных убийц из Тёмного братства. «Просто прекратите убивать императоров, сколько можно!» – кричали члены Совета старейшин, воздевая руки в бессильной злобе, но поделать было уже ничего нельзя. С гибелью Савириен-Чорака и его наследников закончилась и династия правителей-цаэски. Империя же, окончательно лишившись своей головы, отправилась прямиком в эпоху смут и раздоров, также известную как Междуцарствие. Но это уже совсем другая история.

    След цаэски в Тамриэле
    Несмотря на то, что к Четвёртой эре никаких цаэски в Тамриэле не осталось, их наследие (а наследили они очень сильно) до сих пор окружает мирных и не особо мирных жителей этого замечательного материка. Наиболее заметен вклад жителей Акавира в вооружение имперских легионеров и методики их обучения. Акавирцы, которых помиловал император Реман I, были военными, поэтому нет ничего удивительного в том, что литература или живопись цаэски жителям Тамриэля неизвестны. Что же касается конкретных примеров, то достаточно взглянуть на доспехи и оружие Клинков, некогда бывших специальными агентами императоров. И если конкретно доспехи, явно созданные под впечатлением от пластинчатых доспехов цаэски, приглянулись далеко не всем, то вот катаны и их вариации – совсем другое дело. Подобное оружие можно встретить как в руках горных орков, так и данмеров на другом конце континента.
    Небольшой след цаэски оставили и в архитектуре Тамриэля. Так, в акавирском стиле была построена крепость ордена Клинков в Джерольских горах – Храм повелителя облаков. Ну, и ещё можно упомянуть аналогичную крепость в западном Скайриме – Храм небесной гавани. В принципе, это все более-менее акавирские образцы архитектуры, которые можно обнаружить в Тамриэле. Надо ли повторять, что акавирцы из числа подданных Реманской империи были специалистами больше по военной части? Взять тот же орден Клинков, который неспроста так много позаимствовал из культуры акавирцев – его предшественником является Драконья стража, личная гвардия императора Ремана I, которая поголовно состояла из высокопоставленных цаэски. Они почитали императора как истинного убийцу драконов и служили ему и его наследникам верой и правдой, пока Реманская династия не оборвалась со смертью Ремана III. После смерти их господина, Драконья стража была официально распущена. Позже Версидью-Шайе попытался возродить орден, но получилось уже что-то не то – набирались туда не только цаэски ввиду малочисленности оных, а после гибели Савириен-Чорака в рядах новой Драконьей стражи вообще наступил раскол. В итоге вся стража разбрелась кто куда, предаваясь воспоминаниям о славных деяниях прошлого. Многие годы спустя Тайбер Септим создал орден Клинков, который перенял символику, девизы и методы обучения Драконьей стражи.
    Напоследок стоит упомянуть герб Империи, прошедший через века без особых изменений – дракон, почему-то похожий на ромбик. Этот символ будущие поколения также унаследовали от Ремана Сиродила I и его верных цаэски.
    Снежные демоны Камаль

    Акавир, который является родиной загадочных, но всё же понятных жителям Тармиэля цаэски, также является домом для более экзотических народов – например, для так называемых снежных демонов Камаль. О них известно ещё меньше, чем о цаэски, хотя и камаль в своё время вторгались в Тамриэль. Видимо, всё дело в том, что для них не нашлось своего Ремана I, который предложил бы им почётное место при дворе.
    В той части Акавира, откуда родом камаль, зимы настолько суровы, что даже сами камаль впадают в спячку до лета. Когда наступает более тёплая пора, камаль от нечего делать покидают свои жилища и отправляются к соседям, чтобы заняться своим любимым делом – убийствами, грабежами и поруганиями святынь. Больше всего, судя по всему, от набегов снежных демонов страдают разумные обезьяны Танг Мо, однако порой достаётся и другим. Так, однажды снежные демоны, возглавляемые своим вождём Ада’Сум Дир-Камалем, решили совершить путешествие в Тамриэль и посмотреть, можно ли там что-нибудь убить, ограбить или поругать. Оказалось, что можно.
    Первыми от вторжения камаль пострадали норды, которые совершенно не ожидали, что кто-то может внаглую высадиться прямо у Виндхельма и разорить его. Когда это произошло, а камаль двинулись дальше, принц Йорунн, единственный уцелевший наследник убитой в Виндхельме королевы Мэбъярн Огненноволосой, собрал крепких ребят и приготовился встречать гостей в Рифтене. Но мало-то он знал, ведь снежные демоны решили проигнорировать ощетинившийся копьями город и ворваться в Морровинд. Там их встретила армия тёмных эльфов, которая оборонялась как могла, явно зачем-то пытаясь выиграть побольше времени. Когда же на горизонте показалась нордская пехота, камаль поняли, что происходит. «Ах да, ведь у нас в тылу почти что целая армия!» – воскликнули они и решительно отступили к побережью, надеясь дождаться прибытия флота. Этот хитроумный тактический шаг, однако, не помог яростным снежным демонам одержать победу, потому что к нордам и данмерам присоединились аргониане, которые тоже имели в своём распоряжении внушительного вида войско. «Ой!» – дружно сказали предводители снежных демонов, когда объединённая армия Скайрима, Морровинда и Чернотопья пошла на штурм их импровизированных укреплений. Так вторжение снежных демонов в Тамриэль подошло к концу. Но времена тогда были суровые – всё-таки Вторая эра, Междуцарствие, Империя практически лежит в руинах. Да и флот камаль уцелел. Короче говоря, оставшиеся в живых снежные демоны отправились покорять столицу.
    Прибыв в Имперский город, снежные демоны с удивлением обнаружили, что у них недостаточно сил, чтобы его удержать. Успев лишь немного набедокурить и очень громко провозгласить о своём намерении возродить Империю, камаль, явившиеся захватывать Тамриэль, окончательно канули в Лету. Что характерно, они никого и ни на что не вдохновили, как цаэски, поэтому наследие одних акавирцев в Тамриэле живёт, а наследия вторых вообще ни в каком виде не существует.
    Империя Тигродракона и Тысяча обезьяньих островов

    Снежные демоны Акавира, как вы понимаете, совершенно не годятся на роль основного соперника для империи цаэски, а ведь поговаривают, что такой соперник существует. И единственный кандидат на эту почётную роль – акавирская империя, полная кошколюдей, мечтающих стать драконами. Ка По’тун, несмотря на множество предполагаемых возможностей, ни разу не вторгались в Тамриэль, предпочитая, видимо, заниматься самосовершенствованием. Впрочем, точно сказать нельзя, ведь известно об этом народе ещё меньше, чем о камаль.
    Тот факт, что Ка По’тун, ранее называвшиеся просто По’тун, очень похожи на каджитов, уже и так известен. Их древняя война с цаэски тоже ни для кого не является секретом – ну, помните, та самая заварушка с драконами? По’тун пытались защитить драконов и даже преуспели в этом, однако их крылатые друзья всё равно в итоге покинули Акавир. Но что же было после этого? А после этого По’тун не растерялись и решили сами стать драконами – вот они, действительно преданные фанаты, а не этот ваш драконий культ в Скайриме. Желая отметить тот факт, что они теперь не просто кошколюди, а кошколюди, которые когда-нибудь станут драконами, По’тун добавили «Ка» к своему названию, что автоматически сделало их непримиримыми идеологическими противниками народа цаэски. Гарантированная вражда с соседями не испугала Ка По’тун, ведь у них было достаточно крепких ребят для ведения боевых действий, так что они быстро приступили к поискам дороги, ведущей к желаемому величию. Пройти по этой дороге от начала до конца, правда, удалось всего лишь одному – бессмертному правителю империи, тигродракому Тош Раке. А бессмертен он, кстати, именно потому, что стал драконом – у этих существ, как известно, нет срока годности.
    Если верить слухам, то под началом императора-дракона Ка По’тун превзошли своих соседей цаэски и начали подумывать о завоевании Тамриэля. Правда, вы вряд ли сейчас найдёте подтверждение подобным россказням. Также вы не найдёте подтверждения и слуху о том, что Ка По’тун заключили союз с Танг Мо, чтобы сообща противостоять врагам. И вот, совсем незаметно, как бы невзначай мы подбираемся к последнему народу Акавира, о котором почти ничего не было сказано – Танг Мо. О Танг Мо известно совсем мало – как видите, им даже не досталось собственного раздела в статье! Ну, про них и правда рассказать особо нечего. Племена разумных обезьян, объединённые общим названием Танг Мо, живут на островах близ акавирского побережья. Они отличаются добродушным нравом и, вероятно, повышенной волосатостью, иначе их называли бы людьми, а не обезьянами. Соседние народы, и в особенности снежные демоны, любят вторгаться на территорию Танг Мо по какой-то причине, но каждый раз уходят, не солоно хлебавши. И на этом всё. Скучные они, эти акавирские обезьяны. Могли бы и вторгнуться куда-нибудь для приличия или сделать другую какую дурость. А теперь придётся завершать рассказ об Акавире и народах, его населяющих, ведь рассказывать больше не о чем. Всё, доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 2968
    • 7
    • 1
    Игорь

    Авторское

    Даэдрические лорды, как вы знаете, больше всего любят развлекать самих себя. Пребывают ли они в Обливионе или за его пределами, принцы всегда находятся в поисках занятия, подходящего их натуре. Кому-то нравится обычное наблюдение за этими забавными смертными существами в Нирне, кто-то больше любит над ними издеваться, а кое-кто и вовсе хочет уничтожить всё сущее просто потому, что технически может это сделать. Времени у них там в Обливионе, конечно, нет, но даже отсутствующее время нужно как-то проводить, так ведь? Мерунес Дагон, например, безуспешно пытается захватить или уничтожить Нирн, а после очередной неудачной попытки сидит в своём царстве и копит войска. Сангвин же ничего завоёвывать не собирается, потому что считает мир смертных и без этого достаточно весёлым местом. А чтобы узнать, как именно эти даэдрические принцы взаимодействуют с Нирном при настолько разных подходах, вам стоит продолжать делать то, что вы и так делаете прямо сейчас. Читать.

    Принц Разрушения
    Если говорить совсем уж вкратце, то Мерунес Дагон – это типичный представитель семейства «Злобные повелители адских легионов обыкновенные». Он красен, рогат и невероятно злобен, что делает его врагом всего живого и неживого, но шевелящегося, по умолчанию. Своё хаотически-злое мировоззрение Мерунес Дагон обычно проявляет в постоянных попытках завоевать или уничтожить хотя бы что-нибудь – Нирн, планы других даэдрических принцев, даже свою собственную кровать (с неё он, кстати, и встаёт каждый раз таких злым – ну вы знаете, не с стой ноги). Не удивительно, что смертные ассоциируют Дагона с сугубо деструктивными явлениями – природными катаклизмами, погромами и просмотром мемов с каджитами (от них, по слухам, вся Империя деградировала). Есть, правда, у Дагона и более положительными аспекты – амбиции и целеустремлённость, но даже они в руках принца Разрушения превращаются в какую-то злобную гадость.
    Изображается (и в большинстве случаев выглядит) Мерунес Дагон как здоровенный четырёхрукий мужик с искажённым ненавистью лицом. Кто-то может подумать, что размерами (а размеры материального воплощения этого принца действительно впечатляют), Дагон что-то компенсирует, но это не так. Просто раздутое эго не позволяет ему быть меньше трёхэтажного здания. Ещё одним неотъемлемым атрибутом Дагона является огромная двуручная секира, которая также отражает его амбициозность и, возможно, излишнюю прямолинейность. Несмотря на напускное хитроумие, в итоге Дагон всегда пытается решить стоящие перед ним задачи сугубо с помощью грубой силы – своей собственной или своих слуг. Двуручная секира, таким образом, отлично ему подходит в качестве основного атрибута. Правда, не совсем понятно, зачем Дагону ещё и нарукавник с выдвигающимися когтями – наверное, для большей внушительности.
    Дагон шутить не любит. И проигрывать тоже
    Мерунес Дагон питает сильную, искреннюю привязанность к миру смертных. Эта привязанность настолько велика, что Дагон готов ворваться в Нирн в любой момент, всё там истоптать, порушить и превратить это прекрасное место в одно большое море лавы и почерневших обломков. Несколько раз он даже пытался воплотить этот замысел в жизнь, но каждый раз что-то шло не так. И после стольких неудач отказался ли Дагон от своих планов покорения Нирна? Конечно, нет! Даже получив на орехи в конце Третьей эры и потеряв возможность запускать своих слуг непосредственно в Нирн, Мерунес Дагон остался верен себе. Он и сейчас, скорее всего, занят тем, что прощёлкивает неделю за неделей, копит войска и ждёт нового шанса завоевать мир смертных. Кстати говоря, почему бы нам не уделить дагоновым попыткам вторжения больше внимания?
    Первое заметное появление принца Дагона в Тамриэле произошло в поздние годы Первой эры. Именно тогда он, видимо, решил, что этот клочок бытия, где существуют смертные, достаточно интересен, чтобы его покорить. Появление это, однако, случилось не по инициативе самого принца – воззвание к Дагону было оформлено одной ведьмой, желающей отомстить тогдашним властям Морнхолда, столицы Морровинда. Получив приглашение от ведьмы, Мерунес Дагон не смог устоять и вскоре очутился в городе, полном испуганных меров и вычурных домиков, которые всем своим видом просили их поскорее разломать. Медлить Дагон не стал и сразу же приступил к своему любимому занятию – начал сеять разрушение и смерть. Перед тем, как на место происшествия прибыли Альмалексия и Сота Сил, чей знатный дом, к слову, был уничтожен при непосредственном участии Дагона, принц Разрушения успел превратить город в кучу обломков.
    В огромному удивлению Мерунеса Дагона, противостоять сразу двум полубогам в открытой схватке оказалось сложнее, чем уничтожить целый город. Даэдрический лорд искренне пытался прикончить две трети данмерского Трибунала, но результатом стало лишь его изгнание обратно в Обливион. В честь этого события в восстановленном Морнхолде даже возвели статую, задевающую гордость Дагона ещё сильнее, чем само поражение. Какой-нибудь другой даэдра на месте Дагона испытывал бы по этому поводу целый спектр разнообразных эмоций, но не он. Он был просто в бешенстве. Ну, то есть в ещё большем бешенстве, чем обычно.

    Схватка на руинах Морнхолда подарила Дагону не только психологическую травму, но и цель – отплатить гадким смертным существам за обиду. Даэдра не нужно спешить, поэтому и Мерунес, даже будучи самым буйным среди принцев, готовил свою месть без спешки. В смутные годы Второй эры он попытался немного набедокурить в Нирне просто для того, чтобы посмотреть , как мир на это отреагирует. И мир, надо сказать, был неоднозначен в своей реакции – уже тогда в нём водились искатели приключений, которые не уважали никого, даже даэдрических принцев. Несколько таких искателей нарушили планы Дагона, так что ему не удалось разрушить даже один малюсенький городок. И что самое обидное, гораздо больше внимания во Вторую эру получил Молаг Бал, а вовсе не Дагон!
    Третья эра стала для Мерунеса Дагона настоящим раздольем – он целых два раза попытался вторгнуться в Нирн и целых два раза потерпел неудачу. Первый раз произошёл во времена Имперского Симулякра, когда придворный маг императора Уриэля Септима VII, Джагар Тарн, сам решил стать императором. Вот только он не был родственником святой императрицы Алессии, как Уриэль, а это означало, что он буквально не может претендовать на трон – чары Амулета королей тогда ещё имели какой-то вес. Но Тарн был не из тех людей, что откажутся от высшей власти только потому, что она уже кем-то занята. Кроме того, он был магом, то есть имел некоторое количество дополнительных опций. Одна из них – спрятать настоящего императора в Обливионе, а самому принять его облик с помощью чар школы Иллюзии. Именно ею он и воспользовался. Тарн даже заменил придворных низшими даэдра и заключил договор с Мерунесом Дагоном, наивно полагая, что предусмотрел всё.
    По договору Дагон должен был обезвредить Бэттлспайр – крепость, расположенную на границе между Нирном и Обливионом, в которой обучались коллеги Джагара Тарна, верные настоящему императору. Дагон воспользовался договором с Тарном, чтобы захватить часть владений других принцев, набрать там новых бойцов и, в итоге, попытался вторгнуться в Тамриэль. Однако в это же самое время в Бэттлспайре находился главный герой истории, наличие которого Дагон и Тарн совершенно не учли. Главный герой пробился через легионы низших даэдра, набрался сил, отыскал кое-каких артефактов, а потом нанёс визит принцу Разрушения с ожидаемым результатом. Не для принца ожидаемым, конечно. Он-то сам очень удивился, когда какое-то смертное существо загнало его в Обливион.
    «Неужели мне нужно действовать ещё более хитроумно?» – подумал Мерунес Дагон, совершенно не представляя, сможет ли он выдумать что-то заковыристей, чем заочный обман Джагара Тарна. В итоге он так и не породил никаких дельных мыслей, просто спихнув разработку планов на своего любимчика – Манкара Каморана. Манкар был то ли самозванцем, то ли настоящим бастардом легендарного валенвудского Короля-Оленя, который в своё время стал единственным лесным эльфом, совершившим завоевательный поход за пределы своей страны. Но одно ясно наверняка – Манкар Каморан был главой даэдрического культа Дагона, более известного как Мифический рассвет. Мы поговорим подробнее об этой весёлой компании в красном чуть позже, а пока что давайте рассмотрим их роль в глобальных событиях.
    Пока сам Дагон готовил свои армии к вторжению и наблюдал за строительством крайне нелепой осадной машины на жучиных ножках, культ Мифического рассвета под руководством Каморана занимался действительно важными делами. Никто ведь не скажет, что убийство императора Уриэля Септима VII и всех его сыновей – это ерунда, правда? Ничего подобного раньше не делали даже профессиональные убийцы – гильдии Мораг Тонг и Тёмное братство, хоть на их счету и были уже несколько знатных особ. Возможно, они просто не хотели, чтобы потом за ними гонялись все имперские легионы и один скромный главный герой игры. С последним, знаете ли, связываться не хочет никто, даже даэдрические принцы. Лишь в одном культисты просчитались – они не подумали, что у императора Уриэля может быть ещё один сын, сверхсекретный тактический сын, который сможет занять трон, даже если все прочие сыновья погибнут.
    Как бы то ни было, смерть императора Уриэля от рук культистов на время ослабила барьер между Нирном и Обливионом, что позволило Мерунесу Дагону приступить к открытию порталов в своё царство по всему Тамриэлю. Врата открывались с переменным успехом – в Морровинде, например, Великий дом Редоран быстро организовал оборону, а в Чернотопье местные жители даже умудрились загнать воинство Дагона обратно в порталы. В Сиродиле же обстановка, несмотря на довольно нелепое воплощение в рамках четвёртой части серии игр The Elder Scrolls, оказалась куда как серьёзнее. К счастью, вовремя подоспевший Некто, а также тайный сын-бастард императора, Мартин, помешали планам принца Разрушения. Оказалось, что незаконорождённый наследник престола был не результатом интрижки на стороне, а умело продуманным запасным планом Уриэля. При поддержке ордена Клинков и Того-самого-главного-героя-игры Мартин сумел заполучить Амулет королей и дать бой даэдрическому лорду, который на радостях уже полез было громить Имперский город. Совершенно внезапно пожертвовав собой (что, конечно, не типично для персонажа, сыгранного Шоном Бином), Мартин Септим на время превратился в материальное воплощение аэдра Акатоша и в очередной раз изгнал Дагона в Обливион. Род Септимов был прервал, барьер между миром смертных и Обливионом укрепился как следует, а сам Мерунес Дагон остался у разбитого корыта. Образно выражаясь, конечно. Вряд ли в его царстве есть хоть одно корыто.
    Культы, слуги и Мёртвые земли

    Хотя Мерунес Дагон и является одним из самых неудачливых даэдрических лордов, мощи, прихвостней и всего такого у него хоть отбавляй. Взять хотя бы культистов – прямолинейность лорда Дагона привлекала и привлекает многих даже несмотря на то, что успешных завоеваний в Нирне за ним числится ровно ноль штук. И это один из тех редких случаев, когда даэдропоклонники отлично представляют, кому они поклоняются и зачем. Дагон – принц, который любит власть и разрушения, так что почитают его те смертные, которые хотят власти, даже если ради неё придётся что-то сломать и кого-то убить. В надежде привлечь внимание принца, культисты частенько приносят на его алтарях, разбросанных по всему миру, кровавые жертвы. И это именно та причина, по которой никто не рад почитателям Дагона, даже некоторые другие даэдропоклонники.
    Наиболее известным культом, посвящённым Мерунесу Дагону, считается Мифический рассвет, сочетавший в себе всё, что любит принц – раболепное поклонение его персоне, регулярные жертвоприношения, деструктивные наклонности, а также одежду красного цвета. Дагон, знаете ли, любит всё красное. Основателем культа считается Манкар Каморан, однако точных сведений о месте и обстоятельствах создания Мифического рассвета нет. Известно лишь, что основным объектом поклонения, который связывал даэдропоклонников с их принцем, была книга под названием Мистериум Заркса, которую написал Мерунес Дагон. И учитывая личность Дагона, в книге должно было быть написано на даэдрическом языке что-то вроде «Б – это банглер бейн, С – это смерть всего сущего». Но даже если так всё и было, Каморан умудрился написать четыре тома комментариев к опусу своего повелителя, с помощью которых осуществлялся набор неофитов в ряды культа. После смерти Каморана от рук неизвестного товарища Мартина Септима и последующего поражения лорда Дагона, Мифический рассвет также долго не просуществовал. Большая часть его участников была либо убита, либо затерялась где-то на просторах Тамриэля, предпочитая не афишировать своё прошлое.
    В Четвёртую эру потомок одного из членов культа совершил попытку собрать по кусочкам историю Мифического рассвета, но даже ему не удалось найти ничего, что пролило бы свет на раннюю историю культа. Что же, довольствуемся тем, что есть. То есть почти ничем. Учитывая, что именно Мифический рассвет положил начало Кризису Обливиона, последствия которого Тамриэль ощущает даже спустя десятки лет, нет ничего удивительного в том, что люди и меры поспешили забыть о существовании злополучного культа, как только смертельная опасность миновала.
    С менее смертными (а точнее, вообще бессмертными, пока кто-нибудь не найдёт их точку респавна) слугами у Дагона дела обстоят лучше. В основном, конечно, потому, что они, в отличие от культистов, всегда возвращаются к нему, даже если где-то погибнут. Большая часть низших даэдра, которые служат Мерунесу Дагону, представлена дремора – разумными человекообразными существами, которых также можно называть «Дагон в миниатюре». Дремора могут ковать оружие и доспехи, возводить внушительного вида постройки и даже собирать сложные технические устройства, предназначенные для истязания жалких смертных. Дремора настолько многочисленны, что нередко просто выпадают из царства Мерунеса Дагона в царства других принцев. Не понимая, что происходит, они остаются существовать там, приводя в замешательство немногочисленных учёных, которые изучают Обливион и полагают, что там есть хотя бы какое-то подобие порядка. Но его там нет. Кроме, разве что, царства Джиггалага.
    Помимо дремора, Мерунесу Дагону нередко служат чуть менее разумные и совершенно не дисциплинированные зивилаи. Они большие, сильные и кое-что смыслят в магии, но в целом ничего из себя не представляют. После зивилаи же шкала разумности слуг Дагона начинает стремительно лететь куда-то в сторону изначальной Пустоты. Даэдра-пауки, позаимствованные у Мефалы, скампы, кланфиры, вермаи – все они глуповаты, жестоки и весьма страшны собой. А скампы вдобавок ещё и воняют, как целый батальон орочьих берсерков, только что переживший кровавую битву на заброшенном складе, который был битком набит протухшим мясом. Короче говоря, создав дремора, Дагон явно заскучал и начал плодить в своём домене просто что-то злобное и сильное.
    Обитает же весь этот нелицеприятный зверинец в Мёртвых землях – обширном царстве Дагона, которое состоит в основном из морей лавы. Прямо там, в лавовых морях, изредка попадаются груды обугленных камней, который играют роль островов, и на которых концентрируется вся та жизнь, существовать которой Мерунес Дагон разрешил. Именно на таких островках принц Разрушения и копит войска, ожидая очередной возможности вторгнуться в Нирн. И, собственно говоря, больше ничего интересного в Мёртвых землях нет. На то они и мёртвые.
    Увлекательные артефакты Дагона

    А что там насчёт артефактов? У такого деятельного принца, как Мерунес Дагон, наверное, должен был целый склад магических вещей, так ведь? Ну, вообще-то нет. Если не считать дреморское зачарованное снаряжение, то артефактов у принца Разрушения всего два. Или, скорее, два с половиной.
    Первый артефакт – это уже известная вам книга Мистериум Заркса, с помощью которой Манкар Каморан в своё время создал «рай» для себя и своей семьи. Культистов, которые после смерти попадали в «рай» Каморана, что характерно, пытали слуги Дагона чисто ради забавы. Слухи утверждают, что любой, кто пытался читать Мистериум, непременно сходил с ума, но это означает лишь то, что писатель из Дагона совершенно никудышный. Старый добрый Манкар намеревался замаскировать бездарность своего повелителя, рассказывая всем, что прочитать и понять текст Мистериума способны лишь избранные. Вот только кем избранные? Если что, то книгой, помимо самого Манкара, смог воспользоваться и Мартин Септим, а его Дагон точно не выбирал. Короче, туманная история.
    Второй, и уже более полноценный артефакт, носит название Бритва Мерунеса. Бритва представляет собой кинжал с зазубренным лезвием и привычкой отправлять души примерно четверти поражённых ею живых целей прямо в Обливион. Если верить слухам, то это непостоянное свойство по какой-то причине очень ценят убийцы всех мастей, однако непонятно, зачем им делать выбор в пользу Бритвы, тогда как обычный стальной кинжал делает то же самое, но без выкрутасов. После событий Кризиса Обливиона Бритву возненавидели как соучастницу Дагона, хотя она вообще не появлялась в финале Третьей эры. Некоторые неустановленные лица, которым явно нечем было заняться, даже специально отыскали Бритву, разломали её на кусочки, а потом спрятали в глухих уголках Тамриэля. А для того, чтобы чувствовать свою особую важность для мира, эти лица назвали себя Хранителями Бритвы. Вышло, конечно, пафосно, но недостаточно пафосно, чтобы оправдать ограбления путников на дорогах, которыми занимались Хранители в целях пропитания. Бритву, кстати говоря, потом всё равно восстановили.
    Ещё одним артефактом, связанным с Мерунесом Дагоном, считается Даэдрический полумесяц. Это необычное оружие, больше всего похожее на кинжал с двумя лезвиями, является, скорее, диковинкой, а не артефактом, так как раньше таких полумесяцев было очень много. Дагон вооружал ими свою армию при нападении на Бэттлспайр, но дальше дело как-то не пошло – то ли поражение от рук смертного так сильно расстроило принца, то ли ему просто надоело самому разрабатывать дизайн для оружия, но в итоге полумесяц остался всего один. Раритетным кинжалом завладел дремора, которого, по слухам, позже убил Нереварин. Где теперь находится Даэдрический полумесяц, чья история интереснее его самого, неизвестно.

    Пожалуй, пришло время закончить с рассказом о Мерунесе Дагоне и перейти к рассказу о гораздо более весёлом и дружелюбном принце – Сангвине. Можете даже взять кружку, налить туда чего-нибудь этакого и отхлёбывать всякий раз, когда в тексте появляется слово «Сангвин» – только не переборщите, а то ещё проснётесь утром в постели с Боэтой или, что ещё хуже, с головной болью и чувством стыда.
    Сангвин, весёлый и беспощадный
    В отличие от Дагона, принц Сангвин не любит разрушений и убийств. Разве только они будут сопровождаться весёлой музыкой и славной пирушкой. Смертные связывают Сангвина с пороками, через искушение которыми проходит каждый, кто возвращается домой после тяжёлого трудового дня – развратом, пьянством, желанием лежать на диване как бревно и бессмысленно пялиться в потолок. Таким образом, любой, кто поддаётся этим порокам хоть иногда, может считаться даэдропоклонником из культа Сангвина. По крайней мере, сам принц предпочитает считать именно так – не зря же он, в самом деле, стал покровителем дурных наклонностей.
    Больше всего на свете Сангвин ненавидит скуку и сдержанность. Если, например, вы не дёрнули каджита за хвост, хотя спонтанно этого захотели, или же начали играть в Skyrim, не установив нюд-мод с заменой тел НПС на покрытое маслом нечто, то получайте минус уважение от даэдрического принца. И напротив, если вы потакаете всем своим мимолётным желаниям и порокам, то Сангвин обязательно будет вас любить и уважать. Может, ещё и наградит чем-нибудь. Например, венерической болезнью. Просто так, от души.

    Облик, в котором Сангвин пребывает чаще всего, и в котором его изображают смертные почитатели, хорошо отражает суть принца. Ненавязчивая полнота и пивное брюхо намекают на то, что Сангвин любит поесть и выпить, красная кожа и рога напоминают, что он вообще-то даэдрический принц, расположенный под ногой череп олицетворяет собой скуку и уныние, которые необходимо всячески попирать, а кружка или посох в виде обнажённой женской фигуры в руке являются символами наиболее популярных пороков в обществе мира смертных. А туника, небрежно наброшенная на голое тело принца, ничего не означает. Это просто отсылка к древнегреческому богу Дионису, которого в Тамриэле никто не знает.
    Насчёт даэдропоклонников у Сангвина, как вы понимаете, всё схвачено. Он сам не считается однозначно злым даэдра, как тот же Дагон, поэтому его культисты не часто подвергаются каким-либо гонениям. Да, их принято не любить, но это так со всеми даэдрическими культами. Интересно здесь другое – почитатели Сангвина, среди которых, кстати, был замечен даже небезызвестный вам Мартин Септим, прекрасно себе представляют, кому и зачем они поклоняются. Ту же ситуацию можно наблюдать как раз-таки в среде культистов Мерунеса Дагона, только «сангвиники» не стремятся бросить свой родной мир к ногам даэдра. Ну, и кровавых жертвоприношений, говорят, они совсем не устраивают, предпочитая весёлые застолья и танцы.
    В том случае, если культисту Сангвина сильно повезёт, или же он просто как следует развеселит принца, ему достаётся возможность посетить Несметные царства удовольствий. Как вы догадались, именно так называется вотчина Сангвина в Обливионе. Несметные царства представляют собой огромное множество разрозненных островков реальности, в которых навечно застыла атмосфера разнузданного веселья. Любимчики Сангвина, а также разномастные низшие даэдра пьют, веселятся и предаются плотским утехам, пока не падают с ног от усталости. Передохнув, они снова присоединяются к общему кутежу, а потому вечеринки разной степени веселья никогда не заканчиваются.
    Низшие даэдра, которые обитают в Несметных царствах Сангвина, в большинстве случаев являются просто выпавшими из своей реальности слугами других даэдрических принцев. А есть ли там создания самого Сангвина – этого не знает никто, даже он сам, потому что очень сложно начать вдаваться в подробности, пребывая в пьяном бреду. Достоверно известно лишь то, что в Несметных царствах есть дремора, но они вообще везде есть. Даже у вас за спиной! Страшно? Нет?.. Ну и ладно, продолжим.

    Волшебный посох и другие двадцать семь артефактов Сангвина
    Да-да, всё верно, у этого принца-любителя гулянок есть не один, не два, а целых двадцать восемь отборных артефактов, включая самый знаменитый – Розу Сангвина. Остальные двадцать семь, правда, ничего особенного из себя не представляют. Но зато какое количество! Конкретно их Сангвин смастерил по личной просьбе Мефалы для её убийц Мораг Тонг – видимо, зачарованные предметы она планировала раздавать особо отличившимся. Нити Прядильщицы сетей, как впоследствии был назван этот набор поясов, колец и тапок, какое-то время действительно пробыли надетыми на мастеров-убийц, однако во времена раскола в гильдии Мораг Тонг оказались утеряны. А потом они вернулись в гильдию… а потом… Короче, вы поняли.
    Розу Сангвина принц творил с куда большим старанием, чем подарок для Мефалы. Оно и понятно – если сделать какую-то чепуху, то тебя даже смертные существа не будут уважать, а ведь их надо чем-то привлекать, чтобы поклонялись, чтобы приносили дары, чтобы погибали с именем повелителя на устах, если потребуется. И Роза вышла на славу. Выглядит она как самый обыкновенный посох, на конце которого цветёт сияющая алая роза. С помощью этого посоха владелец может вызывать в Нирн случайных низших даэдра – от скампа до зивилаи (но чаще всего появляются дремора), причём все вызванные даэдра обязаны подчиняться хозяину Розы. Однако чем чаще сила Розы используется, тем слабее она становится – спустя некоторое время навершие посоха увядает, а он сам возвращается к создателю в Обливион. После этого Сангвину нужно всего лишь снова наполнить Розу силой, и можно дальше использовать её как приманку для доверчивых смертных – кому-нибудь непременно захочется самому побаловаться с таким артефактом.
    Так, о том, кто такие Мерунес Дагон и Сангвин мы поговорили, о том, как они влияют на Нирн вроде тоже. Да, можно было ещё упомянуть, что Сангвин любит издеваться над смертными, которых он считает скучными, но вы лучше напишите в комментариях, какие примеры его выкрутасов можете вспомнить – их не так много и как минимум два из них весёлые. Итак, о слугах принцев – смертных и бессмертных, тоже было рассказано. А ещё о царствах в Обливионе и артефактах. Неужели это всё? Похоже на то. Значит, рассказу конец, а кто дочитал до этого места – молодец. Всем вам больше спасибо за внимание, доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах.
    источник

    • 3396
    • 8
    • 1
    Игорь

    Авторское

    Обычно даэдрические принцы недолюбливают друг друга, и зачастую не без причины. Кому-то просто хочется расширить территорию своего царства в Обливионе за счёт царства товарища, а кому-то очень сильно не нравится, как соседний принц относится к говорящим грейпфрутам. Ничего особенного, ведь в мире смертных то же самое. Однако есть и такие принцы, которые без особых проблем действуют сообща, если им взбредёт в голову что-нибудь особенно интересное. Отличный пример такой кооперации – это принцы Азура, Мефала и Боэтия, которые во времена Меретической эры решили увести эльфов даэдропоклонников с островов Саммерсет и сделать из них целый народ, поклоняющийся им троим. И даже если опустить ту старую историю и не думать ни о какой совместной работе, то Азура, Мефала и Боэтия интересны сами по себе. Правда, чтобы в этом убедиться, вам надо читать дальше.
    Три даэдра и исход кимеров

    Для начала стоит разобраться с мамонтом в комнате, то есть с исходом кимеров в будущий Морровинд. До того, как исход произошёл, все они жили на островах Саммерсет, наслаждаясь тамошним тёплым климатом и лёгким морским ветерком, как, впрочем, и многие другие эльфы. Некоторые, представьте себе, до сих пор там живут. Кимеры, что бы там ни говорили их современные потомки, наверняка тоже хотели остаться жить на Островах, однако расхождение во взглядах с приверженцами более традиционных верований, нежели поклонение даэдра, не оставило им выбора. И вот, в прекрасный летний день кимеры назвали себя, собственно, кимерами, что буквально означает «иной», «изменившийся» народ, заручились поддержкой трёх «добрых» даэдрических принцев и отправились на восток (вернее, на северо-восток, минуя кучу более пригодных для жизни земель, нежели Морровинд, но это уже детали). Вдали от родины кимеры, предположительно, могли построить абсолютно такое же зашоренное и нетерпимое общество, какое до сих пор существует на Островах, только на свой лад, с жуткими гробницами и молитвами на языке Обливиона.
    Вёл кимеров пророк Велот, который лично общался со всеми тремя героями данной статьи и почерпнул из этого общения много интересного. Например, тот неопровержимый факт, что Азура, Мефала и Боэтия являются хорошими даэдра, Велот узнал от них же самих. Кроме того, они же поведали пророку о существовании особенно злых даэдра, которые со временем обязательно попытались бы навредить кимерам – среди них, например, оказался и Шеогорат, упоминание о котором каким-то загадочным образом проникает в каждую статью о даэдрических принцах. О том, как общаться со злыми даэдра и даже извлекать из этого общения выгоду, Велоту также предусмотрительно рассказали. Нельзя ведь было допустить, чтобы эльфы, только-только начавшие всерьёз поклоняться даэдра, тут же стали жертвой какого-нибудь особенно буйного принца.
    Итак, даэдрические принцы передали Велоту, а Велот передал своим последователям кучу ранее неизвестной информации о населяющих Обливион сущностях. Однако больше всего внимания, что совершенно не удивительно, Азура, Мефала и Боэтия уделили тому, что должны делать кимеры, чтобы удовлетворить всех трёх своих покровителей. Так, Азура передала им знания о тайных обрядах, кардинально отличающихся от альдмерских, Мефала научила их плести заговоры, вероломно убивать из засады и скрывать свои истинные чувства, а Боэтия… ну, Боэтия тоже кое-что им рассказал, но не просто так, а весьма креативно! Правда, чтобы в полной мере оценить уровень его креатива, нужно обрисовать кое-какие детали.
    Так вот, исход кимеров пришёлся по душе не всем альдмерам – некоторые из них считали, что даэдропоклонников никогда не поздно вернуть на путь истинный. Всех их усилий, однако, в итоге оказалось недостаточно, поэтому вмешаться пришлось лично Тринимаку, одному из основных богов в альдмерском пантеоне тех времён. Тринимак пустился в погоню за уходящими вдаль кимерами и вскоре настиг их. Но перед тем, как он сумел что-то сделать, явился Боэтия собственной персоной, пользуясь тем, что раньше даэдра гораздо легче могли проникать в Нирн. Какой-то невероятной хитростью Боэтия заманил альдмерского духа-предка себе в рот (наверное, он убедил Тринимака в том, что тот является буханкой хлеба), после чего моментально проглотил его. Представ перед кимерами с брюхом, битком набитым Тринимаком (кстати, даже не думайте о том, чтобы искать арты на эту тему), Боэтия рассказал им о том, что поклонение даэдра – это истина. В этот момент кимеры узнали о том, как надлежит строить дома, что закапывать в углах и куда лучше всего идти, чтобы Исход завершился благополучно. Сказав всё это и многое другое голосом Тринимака, а также объявив самого Тринимака лжецом, Боэтия выплюнула проглоченного наружу, отчего тот превратился в даэдрического принца Малаката. В некоторых источниках указывается, что Малакат покинул нутро Боэтии иным путём, но об этой альтернативе лучше долго не задумываться.
    Итак, кимеры благополучно покинули острова Саммерсет и направились к своему новому дому, по пути формируя племена, иерархию и культуру. Тем временем Азура, Мефала и Боэтия искренне радовались тому, как хорошо они втроём провернули это удивительное дело. И их вполне можно понять, ведь ни раньше, ни даже позже ни одному другому принцу даэдра так и не удалось повторить успеха своих коллег. Крупные культы – это здорово, но чтобы одному или хотя бы трём даэдра поклонялся целый народ, да ещё и умудрившийся не вымереть полностью к началу Четвёртой эры… аналогичные случаи в истории Тамриэля замечены не были. Можно, конечно, упомянуть айлейдов, многие из которых поклонялись даэдра, однако состав айлейдского пантеона менялся в зависимости от региона, в котором проживали даэдропоклонники. Также можно вспомнить каджитов, однако и каджиты решили не останавливаться на одном или нескольких даэдра, со временем затащив к себе в пантеон и кучу других божеств со всего мира. Остаются ещё, разве что, слоады, однако эти ребята, кажется, ведут дела с половиной Обливиона – тоже немного не то. Конечно, был в истории Морровинда такой период, когда Азуру, Мефалу и Боэтию отодвинули в сторонку, вот только потом они всё равно заняли свои прежние места под именем Истребований. Короче говоря, уникальное эпическое достижение трём героям данной статьи засчитано.
    Сумеречная Азура

    Настало время поговорить и о самих даэдрических принцах по отдельности, а начнём мы, пожалуй, с Азуры, иначе получится, что название статьи вводит в заблуждение (прямо как реклама одного недавнего ремейка кое-какой старой культовой игры, да?). Так вот, среди жителей Тамриэля Азура также известна как Лунная тень, Королева ночного неба или даже «МАААУУ!», если её упоминает каджит, объевшийся лунного сахара. Сфера деятельности Азуры – это сумерки на закате или рассвете, причём только специфические сумерки в мире смертных. Во владениях некоторых других принцев даэдра тоже бывают рассветы и закаты, но сомнительно, чтобы святилище Азуры построили где-нибудь в охотничьих угодьях Хирсина.
    Помимо сумерек, Азура также тесно связана с народом каджитов – в их мифологии она предстаёт в роли творца самого ловкого, красивого и выносливого народа Тамриэля, а также создателя лунного сахара. Чтобы выказать своё почтение Азуре, каджиты регулярно употребляют лунный сахар в том или ином виде. Например, они добавляют его в чай или пекут булочки с ним. При этом следует упомянуть, что в чистом виде лунный сахар не наносит вреда организму каджитов, тогда как данмеров, бретонов и кого угодно ещё он запросто превращает в пепельный батат на ножках. Сами каджиты расценивают это как признак благосклонности и особой любви Азуры к её пушистым детям.
    Данмеры, которые склонны считать любимчиками Азуры себя, а не каких-то там прямоходящих кошек, также относятся к Азуре с большим почтением. Тем не менее, отношения этого народа с Лунной тенью можно охарактеризовать как «сложные». Как известно, предки данмеров, кимеры, в какой-то момент предали Азуру и отвернулись от путей пророка Велота, поверив словам Трибунала. За это Азура обрушила на кимеров проклятие, из-за которого их кожа стала серой, а глаза – красными. И как будто той старой истории было мало, именно данмеры создали скуму на основе лунного сахара, вывозимого контрабандой из Эльсвейра. Многие каджиты считают скуму оскорблением величия лунного сахара и, соответственно, самой Азуры, ведь этот поистине ужасающий напиток превращает в батат не только всяких там босмеров, но и добропорядочных каджитов, которые просто хотят сладенького! Вполне вероятно, что Азура тоже склонна держать обиду на данмеров за изобретение скумы, хоть она и принимала участие в формировании их культуры. По крайней мере, это объяснило бы, почему эльфы Морровинда не превратились обратно в кимеров даже после того, как вернули свой старый даэдрический культ на место.
    Несмотря на то, что сумерки и лунный сахар – это, безусловно, очень интересные вещи, влияние Азуры не ограничивается только ими. Нет, главной особенностью этого принца, которая и притягивает к ней так много последователей по всему миру, является прорицание судьбы. Наблюдая за движением небесных тел, Азура может видеть судьбу любого смертного существа, если иное не предусмотрено сюжетом, однако кому попало она тайн судьбы, конечно же, не раскрывает. И вот, в надежде получить пророчество, многочисленные даэдропоклонники стекаются в святилища Азуры, обычно расположенные где-нибудь на открытых возвышенностях. Со временем культисты узнают, что Азура значительно отличается в плане отношений со своими почитателями от любого другого даэдрического лорда. Видите ли, Азура требует от своих культистов искренности и любви по отношению к ней и к самим себе. Тот, кто презирает себя или проводит обряды призыва Азуры со страхом или со скрытыми намерениями, никогда не получит от этого принца никаких видений.
    Отношение Азуры к своему даэдрическому культу никогда не меняется, а сама она являет собой отличный пример искренности и постоянства. Так, Азура – это принц, который крайне редко меняет своё обличье и почти всегда предстаёт перед смертными в образе женщины, облачённой в лёгкое платье, больше похожее на тюль, так как существует скорее для красоты, а не для того, чтобы что-то скрывать. Благодаря постоянству самой Азуры, её изображения даже в самых далёких уголках Тамриэля очень хорошо узнаваемы, в особенности благодаря символам принца, луне и звезде, которые статуи Азуры держат в правой и левой руках соответственно.
    Также Азура по праву считается одним из самых миролюбивых даэдрических принцев. Её культисты почти никогда не бывали замечены за проведением кровавых жертвоприношений, поеданием мертвецов или уничтожением мирных деревень. По этой причине приверженцы аэдрических культов не преследуют и не убивают почитателей Азуры. По крайней мере, если они держатся подальше от городов и не афишируют свои религиозные воззрения. Впрочем, не стоит думать, что Азура не может быть страшной и жестокой – она же всё-таки даэдрический лорд. У неё даже есть свои низшие даэдра, с которыми вы вряд ли захотите встретиться в безлюдном переулке. Речь идёт о крылатых сумраках – посланниках Азуры, которые специально предназначены для доставления смерти и увечий тем, кто выводит принца из себя. Сами по себе сумраки довольно глупые и явно не дотягивают до уровня дремора, однако со своими задачами они справляются хорошо.

    Большую часть времени крылатые сумраки не покидают владений своей госпожи, которые носят название Лунная тень, что аналогично одному из имён самой Азуры. Судя по немногочисленным свидетельствам, царство Азуры в Обливионе представляет собой прекрасный серебряный город, окружённый пышными садами и сверкающими водопадами, погружённый в вечные, но переменчивые сумерки. Азура радушно принимает в своих владениях смертных, которые сумели добраться до Лунной тени и не имеют никаких злых намерений в отношении её хозяйки. На злоумышленников же, понятное дело, гостеприимство не распространяется.
    Помимо царства и слуг, есть у Азуры и артефакты. Первый и наиболее значимый из них – это волшебное кольцо Луна-и-Звезда, выкованное двемерами специально для лорда Неревара Индорила и благословлённое Азурой. Это кольцо делало своего владельца гораздо более убедительным, чем он был на самом деле, благодаря чему Неревар сумел договориться с племенами эшлендеров во времена Войны Первого совета. Ещё одна особенность Луны-и-Звезды заключается в том, что носить его мог только сам Неревар или его более позднее воплощение, Нереварин. Любой, кто надевал Луну-и-Звезду, не являясь ни тем, ни другим, тут же погибал, из-за чего это кольцо нельзя считать обычным даэдрическим артефактом, вроде Разрушителя заклинаний, также выкованного двемерами.
    Для сделок со смертными Азура использует не кольцо Неревара, а Звезду Азуры – уникальный камень душ, который не теряет своих свойств после использования. Любой другой камень может вместить лишь одну душу, тогда как Звезда может вместить сколько угодно душ, что очень ценят профессиональные зачарователи и колдуны. Для человека несведущего же Звезда будет лишь красивой безделушкой, которая вдобавок может в любой момент исчезнуть, если её истинный владелец этого захочет.
    Итак, с доброй частью этой статьи мы разобрались, так что настал черёд Мефалы – зловещего и противоречивого принца, который куда интереснее Азуры. Но только в том случае, если вам не нужно с ним общаться.
    Двойственная Мефала

    Именно благодаря Мефале, также именуемой Пряхой и Паучихой, в культуре данмеров так глубоко укоренились традиции подлых убийств, причудливых сексуальных решений и заговоров. Вместе с ними, правда, в культуре коренных жителей Морровинда укоренились стремление защитить себя, своих близких и свою родину любой ценой, понятие о важности сохранения страсти между супругами, даже если они прожили вместе уже больше ста лет (и учитывая продолжительность жизни данмеров, это тут не для красного словца), а также ревностное оберегание тайн. Спросите, почему вдруг опять речь зашла о данмерах? Во-первых, потому что они – любимчики Мефалы, и это довольно очевидно. Во-вторых, потому что их культура очень чётко даёт понять двойственность, противоречивость этого даэдрического принца.
    Впрочем, двойственность Мефалы проявляется не только в культуре данмеров, но и в ней самой. Или в нём… Как и в случае с другими лордами даэдра, на Мефалу не распространяется такое понятие, как «пол» – в зависимости от настроения, Мефала может представать перед смертными как в облике мужчины, так и женщины, хотя непременные атрибуты принца в виде ожерелья из черепов и четырёх рук сохраняются всегда. На самом же деле Мефала, как и любой другой принц, представляет собой нечто непостижимое, очень увлечённое миром смертных с его интригами, пороками и пейзажами. В Обливионе-то таких увеселений нет. По крайней мере, в тех его областях, которые ещё не перекроены принцами так, чтобы быть похожими на Нирн.
    За пределами Морровинда неоднозначность Мефалы гораздо менее заметна. К сферам деятельности этого принца традиционно относят убийства из ненависти, эксперименты со своим и чужим телом в поисках новых ощущений, а также раздоры, как будто одного Молага Бала для этого недостаточно. «Хорошим» или просто не особо опасным даэдра Мефалу, само собой, никто не считает, предпочитая думать о нём как об особо опасном рецидивисте, который устраивает поножовщину в мирных селениях ради забавы. С этим нельзя не согласиться, потому что подобные случаи – не редкость. Вообще, Мефала входит в число даэдрических принцев, которые очень сильно любят вмешиваться в дела смертных, чтобы посмотреть, как те себя поведут. И в случае, если друзья внезапно начинают убивать друг друга, Мефала радуется больше всего.
    Культ Мефалы, несмотря на специфичность её интересов, достаточно распространён в Тамриэле, однако сказать что-то конкретное можно только об одной части этого культа, издавна базирующейся на территории Морровинда. Все остальные ячейки даэдропоклонников, как это обычно и бывает, не поняли сути выбранного ими даэдра, а потому никаких интересных деяний не совершили. Отдуваться за них пришлось древнейшей гильдии убийц в мире – Мораг Тонг, чьё название можно перевести как «гильдия лесорубов». Кроме того, что Мораг Тонг является самой древней из подобных организаций, она ещё и единственная, которая вполне легально существовала в Империи времён Третьей эры. Все остальные гильдии убийц всегда находились вне закона, а коммерческие инициативы их лидеров обрубались на корню вместе с головами.
    Зародилась Мораг Тонг ещё во времена Меретической эры, когда спустя несколько десятилетий после переселения кимеры принялись увлечённо деградировать и сбиваться во враждующие друг с другом кучки. На фоне непрекращающихся вероломных и в высшей мере беспринципных убийств Мефала решила создать культ, который служил бы не Азуре с Боэтией, а только ей одной – так и появилась Мораг Тонг. По некоторым сведениям, которые не очень-то подлежат проверке, Мефала набрала в культ не просто каких-то особо одарённых меров, а переманила на свою сторону почитателей некоего Отца Ужаса, Ситиса. В дальнейшем личная гильдия убийц Мефалы лишь разрасталась и набирала силу, ведь данмеры никогда не отказывали себе в удовольствии устранить кого-нибудь чужими руками. К тому же правители Великих домов оказывали Мораг Тонг всю необходимую поддержку, рассчитывая на покровительство даэдрического принца.

    В более поздние эпохи влияние Мораг Тонг стало распространяться и на другие части Тамриэля – на счету этой гильдии, например, есть даже император Реман Сиродил III. Но золотые годы Мораг Тонг длились не вечно, ведь во Вторую эру произошёл раскол внутри гильдии, породивший Тёмное братство, члены которого отвергли Мефалу и вернулись к древним традициям поклонения Ситису. Вдохновлялось Братство всего одной женщиной – Матерью ночи, личность которой до сих пор вызывает споры в кругах любителей споров по поводу и без. Одни говорят, что Мать ночи – это просто старая эльфийка, которая была убита Нереварином по заказу Мораг Тонг в Третью эру (что, впрочем, не помешало ей и дальше заниматься делами Братства в виде духа). Другие возражают им, утверждая, что под личиной Матери ночи скрывается сама Мефала, которая любит раздоры и просто таким образом развлекается. Кто тут прав – непонятно, однако вражда между Мораг Тонг и Тёмным братством длится в Тамриэле и по сей день, что технически должно и радовать, и расстраивать Мефалу одновременно. Ну, о двойственности этого принца вы уже и так знаете.
    Когда внимание Мефалы не сосредоточено на мире смертных, что происходит не часто, она отдыхает в своём личном царстве, которое носит говорящее название Спиральный моток. Что уж там у неё намотано – неизвестно, однако это явно отсылает нас к альтернативным именам принца. Для смертных существ доступ в Спиральный моток закрыт напрочь, потому что Мефала очень ревностно оберегает свои тайны. Тем не менее, кое-что об этом месте рассказать можно. Итак, Спиральный моток представляет собой очень тёмное и мрачное место, до краёв наполненное паутиной и коконами полуразумных слуг Мефалы – даэдрических пауков (это те самые ребята, которые также служили Мерунесу Дагону в период Кризиса Обливиона). Сотканные из паутины и камня ярусы этого царства расположены в виде спирали вокруг центрального столпа – крепости Мефалы. Делать в Спиральном мотке особо нечего, ведь основное веселье, как считает хозяйка этого места, происходит в Нирне. Не будем с ней спорить и перейдём к описанию артефактов.
    Единственным артефактом, который точно принадлежит исключительно Мефале, является знаменитый Эбонитовый клинок, имеющий очень дурную репутацию даже среди сумасшедших собирателей всего даэдрического. Вторым артефактом Мефалы можно назвать Кольцо Каджита, однако оно постоянно кочует между Пряхой и Меридией, так что сконцентрируемся на Клинке. Эбонитовый клинок выглядит как вычурный акавирский меч и дарует своему владельцу способность поглощать жизненную силу жертв, за что этот артефакт также носит имя «Вампир». Побочным эффектом от такого крайне полезного умения служит шёпот Мефалы, который понемногу сводит смертного владельца Клинка с ума, заставляя его убивать друзей, родных и просто случайно попавшихся под руку пьяниц. Когда жизнь очередного владельца артефакта подходит к концу, Мефала забирает его душу в Обливион. А уж что она потом с ней делает… ну, наверное, нам лучше этого не знать.

    Жестокосердная Боэтия
    И последним героем этой статьи становится Боэтия – даэдрический принц, очень похожий на Мефалу своим непостоянством в выборе облика и любовью к внезапному кровопролитию без видимого повода. Боэтию также называют Королевой теней и Принцем воинов, что уже может дать вам некоторое представление о том, чем же этот даэдра всё-таки отличается от предыдущего – идеологическим подходом к убийству.
    Мефала ценит распри, элементом которых являются убийства, а Боэтия – убийства, элементом которых являются распри. Если во время кровопролития не произошло какого-нибудь предательства, Мефала определённо будет не очень заинтересована, но Боэтию развлекает сам процесс. Даже данмеры, в чьей культуре Боэтия считается «хорошим» даэдра, областью его интересов называют исключительно убийства, побоища и войны. А если при этом кто-то кого-то предаёт, то Боэтии становится совсем хорошо, так как в происходящее добавляется элемент неожиданности. И никакой двойственности, кроме периодической смены пола, в Боэтии нет – ей просто нравится смотреть, как смертные режут друг друга на кусочки. «Но тогда зачем нужно было помогать кимерам уйти с островов Саммерсет?» – спросите вы. Ну, просто Боэтия предпочёл немного подождать и приложить чуточку усилий, чтобы в результате появился целый народ, который ценит жестокость хотя бы отчасти так же сильно, как сам принц. К тому же благодаря усилиям Боэтии данмеры питают к потомкам альдмеров искреннюю ненависть, а это неплохо повышает показатель среднего количества убийств в Тамриэле.
    Культ Боэтии так же прямолинеен, как и сам принц – если смертное существо умеет убивать себе подобных не ради пропитания, а ради спортивного интереса, то оно уже заочно подходит на роль почитателя Королевы теней. Из этого факта вытекает интересная особенность культа Боэтии, которая заключается в том, что практически все его члены отдают себе отчёт кому и зачем они служат. Кроме того, большинство таких культистов являются закоренелыми убийцами, свихнувшимися ветеранами войн, ищущими славы молодыми бойцами и просто психопатами. То есть окружающие тоже практически всегда понимают, кто такие почитатели Боэтии и чего от них стоит ждать.
    Что касается Боэтии, то он беззастенчиво использует своих культистов, чтобы время от времени устраивать кровавые состязания. Победители таких состязаний получают в награду максимальный уровень прокачки ЧСВ и какую-нибудь магическую штуковину в подарок от принца. Потом они, правда, всё равно погибают, потому что Боэтии плевать на жизни даэдропоклонников – главное, чтобы было весело. И чтобы артефакты слишком долго в одних руках не залёживались. Дорогущая приманка для участников состязаний, знаете ли, на дороге не валяется.

    Своё царство в Обливионе Боэтия сотворил таким образом, чтобы там было удобно проводить турниры с участием самых лучших (или просто оказавшихся не в то время и не в том месте) воинов. В Доле Воздаяния (название следует уточнять у Боэтии, потому что она его иногда меняет) полным-полно извилистых лабиринтов, в которых удобно устраивать засады, и из которых невозможно удрать, а также искорёженных башен. Башни там просто для красоты, если что, просто у Боэтии дурной вкус. Среди всего этого безобразия рыщут алчущие и кланфиры, создания Боэтии, в которых также воплощаются черты, присущие принцу. Алчущие являются символом жажды крови, так как они обожают высасывать кровь из смертных, а кланфиры олицетворяют собой неукротимую ярость или твердолобость – тут уж с какой стороны посмотреть.
    Артефакты, которыми Боэтия расплачивается с наёмными Нереваринами и Довакинами, а также победителями своих чемпионатов, довольно бесхитростны, хотя и желанны многими. Первый артефакт – это Эбонитовая кольчуга, которая… ну, является доспехами. Очень хорошими, крепкими доспехами, которые не бряцают при ходьбе и даже, говорят, отравляют любого, кто попытается атаковать владельца Кольчуги. Впрочем, владельца и магические свойства этого артефакта определяет только сам Боэтия. Ещё одним артефактом принца считается клинок Золотая марка, который разит врагов огнём. Плюс он довольно красивый, если вы любите золото. Но если не любите, то лучше договоритесь с Мефалой насчёт Эбонитового клинка, который отлично подходит к Эбонитовой кольчуге.
    А теперь статья берёт… и заканчивается! Вполне возможно, что в ней упущено что-то такое, о чём бы вы хотели написать в комментариях. А может, и не упущено. Но в комментариях всё равно можно что-нибудь написать! Например, если статья вам понравилась настолько, что вы считаете себя хотя бы чуточку более удачливыми людьми, чем неудавшиеся поклонники Боэтии, то расскажите об этом. И в любом случае доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 4019
    • 7
    • 1
    Игорь

    Авторское

    Все известные на данный момент принцы даэдра в равной мере непостижимы и опасны. Помыслы некоторых принцев весьма прямолинейны, тогда как другие предпочитают оставаться в тени или же превращать смертных в сыр. А ещё некоторые принцы гораздо более деятельны, чем их соседи по Обливиону. Об Азуре пишут книги, о Мерунесе Дагоне вспоминают с содроганием, а имя Хирсина время от времени слетает с уст охотников в любых уголках Тамриэля. Но что же тогда остаётся нашим сегодняшним героям – Периайту, Намире и Меридии? Они-то не настолько знамениты. Меридию кое-кто и вовсе за даэдра не считает! Что же, эти трое хоть и скучковались в одной статье, им тоже есть, чем вас удивить. Наверное… Короче говоря, читайте дальше и сами узнаете.

    Периайт? А кто такой Периайт?
    К даэдрическому принцу чумы и эпидемий в Тамриэле относятся с явным пренебрежением, называя его слабейшим из принцев (хотя это не Периайта несколько раз с позором выгоняли из Тамриэля при попытке устроить там небольшой Армагеддон). С ним не так уж часто ведут дела, а в его святилищах, разбросанных по всему миру, наблюдается острая нехватка последователей. И в целом можно понять людей и меров, не желающих принимать благословение Периайта, зачастую выраженное в гнойных язвах, тошноте и лихорадке. Всё-таки Периайт, хоть его и представляют чаще всего в образе дракона, не повелевает всякими весёлыми штуками, вроде разрушения или кровавых предательств, а предпочитает заниматься сохранением природного баланса через болезни и страдания. Это, согласитесь, гораздо менее зрелищно и очевидно, чем даже самое простенькое вторжение даэдрических легионов.
    Стоит отметить тот факт, что Периайт является не только одним из самых непопулярных принцев, но ещё и одним из самых ненавидимых. В основном, конечно, из-за своего внешнего вида, поджигающего седалища почитателей Акатоша ещё эффективнее, чем буквальные огненные шары. Акатош ведь, знаете ли, тоже выглядит как дракон. И даже более того – он действительно является драконом! Из-за этого Периайта частенько называют Самозванцем (именно с большой буквы, чтобы отметить его особую злостность в этой роли). Что же касается сферы деятельности Периайта, то при поверхностном её изучении нерадивые исследователи, которые зачастую крайне оскорблены внешним видом принца, тут же ставят Чумного лорда в один ряд с Молагом Балом и Мерунесом Дагоном. Это, конечно же, неверно.
    Для начала представьте, что вы проснулись с пугающей мыслью – вам предстоит прибраться в своём жилище. Да, иногда это сложно даже представить, но всё же попытайтесь. Так вот, хаос и вакханалия, которые происходят с момента начала уборки и до наступления хотя бы какого-то подобия чистоты – это именно то, что больше всего ценит Периайт. Можно привести и другой пример. Представьте, что ваше тело покрылось омерзительными, влажными, гнойными фурункулами… впрочем, нет, лучше мы не будем развивать этот пример. Суть вы наверняка уже уловили. Для Периайта важен не хаос сам по себе, а порядок, который наступает после хаоса. Хотя нельзя отрицать того факта, что Чумной лорд искренне наслаждается процессами, протекающими во время болезней. Знайте же, что если вы отравились прокисшим салатом, то где-то там, в Обливионе, вашему существованию радуется один Периайт.
    Культ Периайта
    Как уже говорилось выше, почитатели Периайте немногочисленны. Кроме того, они за всю историю Тамриэля ничего особенно интересного не сделали. Ну, разве что устроили мор в нескольких не особо значимых городишках – ерунда, да и только. Собственно говоря, за пределы своих небольших сообществ культисты Периайта вообще предпочитают не выходить, наслаждаясь дарованными им ощущениями и периодически валяясь в горячке. Некоторые культисты вообще ни с кем не общаются, выбирая жизнь отшельника в диких землях, где они ухаживают за небольшими святилищами принца и питаются всякой нездоровой дрянью, вроде лапши быстрого приготовления с майонезом и сосисками. Некоторые из культистов Периайта довольно дикие и нападают на чужаков, как только увидят их, а другие пытаются нести слово своего повелителя в массы, если, конечно, заблудившихся путников можно назвать массами. Как бы то ни было, почитатели Периайта не стремятся к завоеваниям и в большинстве случаев стараются избегать контактов с цивилизацией.

    Есть у Периайта и очень своеобразные любимчики – культ Одержимых. А своеобразные они из-за того, что в какой-то момент принц рассорился с их лидером и послал очередного сгенерированного спасителя мира убить их, пообещав в награду свой единственный солидный артефакт. Как бы то ни было, существовал культ Одержимых довольно долго, а своей основной целью его члены считали воспевание Периайта и продвижение его самобытных идей среди больного всякой дрянью населения. Нет, Одержимые не распространяли повсюду чуму сами, а только лишь забирали с собой последствия чумы – больных, не успевших скончаться к их приходу. Пройдя ритуал посвящения, Одержимые консервировались в своём нелицеприятном состоянии и не умирали, получая уникальную возможность читать даэдрические молитвы и кашлять кровью одновременно.
    Различные культы Периайта порой могут даже враждовать друг с другом, наивно считая только свой путь поклонения принцу единственно верным. Правда же в том, что даэдрических принцев не особо волнует, как именно им поклоняются, пока это поклонение не начинает их раздражать. А что до вражды между культами, то самым ярким примером можно считать вражду между даэдропоклонниками островов Саммерсет и слоадами из королевства Трас. Слоады вообще любят всё даэдрическое, а также считают остроухих соседей-варваров (как называют сами же слоады альтмеров) недостойными даров Обливиона – оттого и возникает вражда. Поговаривают, кстати, что знаменитая Трассианская чума, выкосившая половину Тамриэля, появилась как раз благодаря договору слоадов с Чумным лордом. Если это правда, то разумные морские слизни ясно дали понять, что в отношениях с даэдра они куда лучше альтмеров.
    План, слуги и артефакты Периайта
    О плане Обливиона Периайта известно мало – то ли из-за того, что принц никогда и никого туда не пускает, то ли из-за того, что там жутко смердит и потому желающих посетить это место не находится. Известно, правда, что Ямы Периайта расположены где-то в нижних пределах Обливиона (если у этой загадочной штуки вообще есть какой-нибудь низ, конечно). Также предполагается, что Ямы могут быть самым обширным из царств даэдрических принцев, но тут либо сам Периайт такой могучий, что смог захватить их, либо нижние пределы никому другому не нужны. Считается, что Ямах обитают все низшие даэдра, случайно выпавшие туда из иных царств, и они же служат Периайту так, как если бы он был их создателем. А вот каких даэдра создал сам Периайт и создал ли вообще – это никому не известно. Возможно, когда-нибудь эта гадость и выползет в Нирн, но явно не в ближайшем будущем.
    Артефакт у Периайта имеется всего один – это легендарный щит Разрушитель заклинаний, созданный двемерами из клана Руркен. В своё время Разрушитель заклинаний сыграл ключевую роль в противостоянии двемеров с волшебником Шалидором (Шалидор тогда, кстати говоря, проиграл, чего раньше с ним не случалось). Вряд ли тогда этот щит давал обладателю некоторый шанс защититься от вражеского заклинания, иначе его эффективнее было бы использоваться в качестве тарелки для фруктов. Скорее всего, Шалидор изрядно подпортил артефакт, который после исчезновения двемеров покинул город своих создателей и пошёл гулять по рукам и лапам. В итоге Разрушитель заклинаний осел в Ямах Периайта, а принц начал использовать его в качестве награды для искателей приключений, тем самым оправдывая свой гордый титул даэдрического лорда. И на этом рассказ о Периайте заканчивается.
    Гадости Намиры
    Следующим гостем в этом рассказе является Намира, также известная как Госпожа гниения и Та странная даэдрическая тётка, с которой лучше не разговаривать. В то время, как Периайт наслаждается мерзостью, ведущей к порядку, Намира поощряет исключительно саму мерзость. Причём мерзость может быть самой разной, и редактор лиц из Oblivion-а – это далеко не единственное её проявление. Забытая на балконе кастрюля с пельменями, молочные пенки, черви, мокрицы, каннибалы, русский рок – все эти штуки Намира любит и поощряет. Словом, всё, что считается странным и отвратительным, находится в ведении Госпожи гниения. А другие даэдрические принцы, похоже, не против.

    Сама по себе Намира – это самый непритязательный из принцев, который полностью соответствует своей сфере деятельности, хоть и обладает мощью, сравнимой с мощью своих коллег. Говоря коротко, вы не захотите видеть Намиру у себя на вечеринке, если только это не вечеринка сумасшедших каннибалов, не понимающих значения слова «помыться». Как правило, Намира появляется в облике грязной, жалкой нищенки, завёрнутой в бесформенный балахон и несущей на лице следы какой-то заразной болезни. Кроме того, у ног Намиры всегда крутится странный скамп-недоросток (если, конечно, это не типичный обитатель царства Намиры, отдалённо напоминающий скампа). Почитатели этого принца, впрочем, далеко не всегда решаются на такой подвиг, как наиболее точное к оригиналу отображение облика своего покровителя. Из-за этого статуи и картины, изображающие Госпожу гниения, могут быть и зловещими, и величественными, но почти никогда – жалкими и уродливыми. Саму Намиру это не очень волнует, потому что само поклонение всегда важнее, а статуи со временем всё равно обветриваются, покрываются пылью и становятся уродливыми.
    По какой причине Намира так любит уродство – не совсем ясно. Принцы даэдра могут принимать любой облик, поэтому никакой связи с её внешностью тут быть не может. Вдобавок любовь ко всему отталкивающему должна приносить множество неудобств. Скорее всего, Намире приходится постоянно следить за тем, что в Нирне популярно, а что не очень, дабы подгонять свой список отвратительных вещей под современные реалии. Вероятно, именно поэтому она частенько путешествует по миру смертных, наслаждаясь всеми его гадостями и внимательно глядя по сторонам. Если, например, люди станут считать морозных пауков из Скайрима привлекательными, Намира сразу же должна будет позаботиться о том, чтобы её с ними не связывали. И если всё так, то это какое-то слишком муторное существование. С другой стороны, нам-то какое дело до того, как даэдрический принц распоряжается свой вечностью?
    Культ Намиры
    В отличие от культа Периайта, в котором не так уж много последователей по вполне понятным причинам, культ Намиры обладает численностью, которую даже невозможно подсчитать хотя бы приблизительно. Причина этого проста – Намире могут поклоняться абсолютно любые члены общества, которых никто не хочет принимать такими, какие они есть. Все эти уличные попрошайки, тайные людо- и мероеды, а также жертвы игроков, которые создавали персонажа «чисто поржать», наводняют города и деревни Тамриэля, но никто не обращает на них внимания. А ведь многие из них являются даэдропоклонниками. И более того… грязными даэдропоклонниками! К их счастью, почитание Намиры включает в себя скрытный образ жизни и упоение собственным ничтожеством, поэтому на культистов Намиры никто не обращает и не хочет обращать внимания. Примерно так же, как никто не хочет обращать внимания на дохлого злокрыса, объеденного дикими уличными каджитами.
    Служители Периайта зачастую враждуют с почитателями Акатоша, считающими облик даэдрического принца крайне оскорбительным. Служители Намиры же, если и враждуют с кем-то, то лишь со слугами Аркея, которые очень не любят, когда кто-то разоряет гробницы, валяется там среди костей и радостно объедает с них остатки мяса. Впрочем, подобными безобразиями промышляют далеко не все почитатели Намиры, а лишь те из них, кто практикует ритуальный и не очень каннибализм, а также всякие весёлые конкурсы с жертвоприношениями. Такие вот скрытые гурманы-даэдропоклонники могут даже играть роли уважаемых членов общества, чтобы всегда иметь доступ к свежему ужину а-ля Намира.
    Стоит также отметить, что Намира с удовольствием принимает в свою паству не только тех, кто мерзко выглядит (а это большая часть населения Тамриэля), но и тех, кто мерзко поступает, и потому её культистов практически невозможно разоблачить, даже если они живут по соседству с храмом Аркея. Той же Ноктюрнал с её Соловьями подобный уровень скрытности только снится.
    Царство Намиры и её кольцо

    Снится Ноктюрнал и кое-что другое – тьма, которая царит во владениях Госпожи гниения. План Обливиона, в котором властвует Намира, называется Рассеивающей пустотой, и о нём известно гораздо меньше, чем о царстве Ноктюрнал, хотя оно и не предназначено для сокрытия тайн. Там нет никаких разрушенных дворцов или сумрачных полей, среди которых пасутся тёмные соблазнители, там есть только сплошная темнота, невнятные стоны и загадочные хлюпающие звуки, источник которых вы не захотите выяснять. Если кто-то из обитателей Нирна и бывал в Рассеивающей пустоте, то он никогда и никому об этом не рассказывал. Ну, либо этот таинственный исследователь просто не смог вернуться, ведь в пустоте Намиры нет ни капли света, который помог бы разглядеть дорогу домой. Непонятно также, какие даэдра обитают в Рассеивающей пустоте и обитают ли вообще – по крайней мере, сама Намира их никому не показывает.
    Единственным артефактом Намиры считается уродливое кольцо, дарующее своему владельцу способность исцелять свои раны, поедая плоть мёртвых людей и меров, а также возвращать урон, нанесённый врагом, обратно этому самому врагу. Если же владелец кольца нанесёт урон сам себе, то, вероятно, будет создана чёрная дыра и весь Нирн схлопнется, но это не точно. Кольцо Намиры выполнено таким образом, что оно ни при каких обстоятельствах не подойдёт ни к одному наряду и всегда будет смотреться потрясающе гадко, как будто на палец заполз какой-то червяк и там издох. Несмотря на это, вряд ли коллекционеры или искатели приключений откажутся от такого кольца. Всё-таки даэдрический артефакт – он и в Валенвуде артефакт.
    Сверкающая Меридия
    Если хорошенько подумать (а ещё натянуть несчастную сову на глобус), то ни Периайт, ни даже Намира не являются однозначно злыми даэдра. Да, они периодически совершают какие-то мерзопакостные поступки, но в целом большого вреда миру не причиняют. И даэдрический принц Меридия определённо на них в этом похожа – она вроде бы и даэдра, но при этом не особенно злая. И даже её создания, которые изо всех сил помогали айлейдам уничтожить зарождающуюся в Сиродиле человеческую цивилизацию, устраивали резню не со зла, а просто из-за того, что их госпожу очень вежливо об этом попросили. К тому же сама по себе Меридия не всегда была даэдрическим принцем, и в этом отчасти правы те, кто не желают ставить её в один ряд с Хирсинами и прочими Мерунесами Дагонами.
    Раньше Меридия была Магне-Ге – одной из многочисленных изначальных сущностей, обитающих в Этериусе. Эта история довольно старая и вполне возможно, что не очень правдивая, однако другой у нас нет, поэтому обойдёмся ею. Итак, обитатели Этериуса, как известно, не любят ассоциировать себя с даэдра, аэдра или Нирном, предпочитая витать в потустороннем безвременье и наслаждаться своей вечностью посреди чистого, светлого ничего. Кроме самих Магне-Ге, в Этериусе, предположительно, обитают ещё и аэдра, а в некоторых его областях скапливаются души смертных, но это уже тема для другого рассказа. Так вот, Меридия, ещё будучи Манге-Ге, однажды обнаружила себя в ситуации, когда она общается с причудливыми сущностями из иных пластов реальности, и ей это, ужас-то какой, нравится. Когда же другие Магне-Ге обнаружили, какие непотребства творятся у них под носом, они низвергли Меридию в Обливион.

    Угодив в Обливион, Меридия не растерялась и быстренько превратилась в даэдрического принца. Своей сферой деятельности новоиспечённый принц выбрала жизнь во всех её проявлениях, а также частично свет, чем немало огорчила Ноктюрнал и Намиру, этот самый свет ненавидящих. Выбрав своей стезёй свет и жизнь, Меридия тут же люто, бешено возненавидела некромантию и нежить, поклявшись искоренить всю эту мерзость, когда найдётся подходящее время. С тех самых пор Меридия время от времени является в Нирн, забавляя себя охотой на нежить и заключением союзов со смертными, охотящимися на нежить. Смертным Меридия, как правило, является в облике женщины, облачённой в простое, воздушное платье, иногда с крыльями за спиной, которые, видимо, должны символизировать светлую и добрую природу принца.
    Из-за своей нетерпимости к некромантии Меридия считается одним из наименее ненавидимых в Тамриэле даэдрических лордов. Её святилища очень редко подвергаются разорению со стороны аэдропоклонников, а её служители порой даже сотрудничают со жрецами Аркея и Стендарра, но лишь в том случае, если требуется срочно истребить какую-нибудь особо злостную неупокоенную сущность.
    Культ Меридии
    В целом культ Меридии не так уж сильно отличается от некоторых аэдрических культов – Акатоша, например. Почитатели этого принца любят носить светлые одеяния тёплых расцветок, а потребность в кровавых жертвоприношениях компенсируют радушностью, с которой они встречают путников в своих святилищах. И всё же, несмотря на то, что они не враждуют с более официальными культами, почитатели Меридии после падения империи айлейдов никогда не строят свои святилища в густонаселённых областях и городах – всё-таки присутствие даэдропоклонников там, где уже есть храм, посвящённый аэдра, нежелательно. Возможно, культ Меридии мог бы открыто существовать в Морровинде, но там место уже давно занято традиционным данмерским триумвиратом – Азурой, Боэтией и Мефалой (о периоде Трибунала мы, пожалуй, пока что умолчим).
    Во времена расцвета империи айлейдов Меридии поклонялось значительно больше народу, чем в последующие века. Айлейды, если помните, вообще были не дураки попоклоняться какому-нибудь даэдрическому лорду, особенно если он любил огромные, вычурные храмы (спойлер – Меридия как раз из таких). Как обычно, ситуация резко изменилась, когда в дело вступили сценаристы, не собиравшиеся оставлять Сиродил эльфам.
    Место, в котором произошло падение величайшего культа Меридии в истории Тамриэля, до сих пор возвышается над центральной частью Сиродила – это знаменитая Башня Белого золота, ранее бывшая центром владений айлейдского князя по имени Умарил Неоперённый. Находясь с Меридией в отличных отношениях (а если верить слухам, то даже в родственных), Умарил при жизни был почти что настоящим даэдра благодаря своей связи с Обливионом. После своей первой гибели от рук Пелинала Вайтстрейка во время событий Алессианского восстания рабов, Умарил лишился телесной оболочки, но возродился в Цветных комнатах – плане Обливиона, созданном лично Меридией. Там Умарил провёл несколько неплохих тысячелетий, купаясь в лучах света вместе со своей госпожой и армией низших даэдра, после чего совершил попытку набежать на Сиродил. Неудачную, кстати говоря. Встретив серьёзное сопротивление, Умарил просто взял, да и погиб насовсем, так и не успев сбежать в Цветные комнаты ещё раз. На момент второй гибели Умарила культ Меридии уже давно превратился в нечто маргинальное – в принципе, именно такими и являются большинство даэдрических культов в Тамриэле. Возможно, именно из-за этой нелепой истории с Умарилом, Меридия и не считается полноценно добрым даэдра. Ну, ничего не поделать – любимчиков в Тамриэле тоже нужно уметь выбирать.

    Цветные комнаты, аврорианцы и кое-что другое
    К созданию своего собственного царства в Обливионе Меридия решила подойти с толикой креативности. Вместо того, чтобы воровать клочки земли из Нирна или пытаться создать нечто похожее из окружающей её энергии, она создала множество линз и с их помощью перенаправила солнечный свет прямо в Обливион. Уплотнив этот свет и придав ему нужную форму, Меридия получила нечто очень пёстрое, яркое и сверкающее – Цветные комнаты. Результат принца удовлетворил, однако насчёт того, чтобы в Комнаты могли попадать смертные, Меридия не подумала – скорее всего, любой обитатель Нирна, вошедший в это царство без должной защиты, моментально превращается в горстку пепла, сжигаемый неумолимым жаром солнца-Магнуса. И это самое простое объяснение того факта, что о Цветных комнатах жителям Нирна известно так мало.
    Помимо самой Меридии и некоторых особенных, вроде Умарила, в Цветных комнатах также обитают низшие даэдра, созданные принцем – аврорианцы. Выглядят эти аврорианцы именно так, как и должны выглядеть обитатели сотканных из света Комнат, то есть они высокие, статные и все как на подбор закованы в сверкающие золотые латы. Под латами, правда, ничего особенного вы не найдёте – в основном из-за того, что их невозможно снять в принципе. Впрочем, внутренности лат не главное. Главное – это то, что латы сверкают! Если же не считать аврорианцев, то в Цветных комнатах не уживаются никакие другие даэдра, потому что там слишком светло. Возможно, что раньше там обитали ещё и золотые святые, но и они давно уже переехали на Дрожащие острова.
    В плане артефактов Меридия явно щедрее, чем Периайт и Намира, ведь у неё не один… а целых два артефакта! Первый из них носит прекрасное название «Кольцо Каджита» и является, соответственно, кольцом. Этот артефакт позволяет своему владельцу становиться невидимым, чем и пользовался в своё время эльсвейрский вор Раджин, сделав безымянное прежде кольцо легендарным. Сам Раджин впоследствии стал одним из богов Эльсвейра, а его кольцо, уже известное как Кольцо Каджита, отправилось путешествовать по всему Тамриэлю, нигде не задерживаясь надолго. Меридия, надо думать, любит Кольцо Каджита по большей части из-за того, что невидимые существа не препятствуют распространению солнечных лучей и не создают тень. Иногда, правда, это кольцо попадает в руки Мефалы, что совсем не радует Меридию, однако на случай исчезновения первого артефакта у неё есть и второй.
    Вторым артефактом, который Меридия время от времени вручает какому-нибудь искателю приключений, является меч по имени Сияние Рассвета. Этот меч Меридия создала своими собственными руками, так что никакие другие принцы его, как правило, не прикарманивают. Меч этот, конечно, очень красивый, а сияющий в его гарде пучок чистого света видно издалека, однако ничего особенного он, увы, не делает. Ну, разве что вы считаете огненный урон и отпугивание нежити чем-то уникальным для Тамриэля. Впрочем, хорошие мечи в Тамриэле на дороге тоже не валяются.
    И, пожалуй, на этом моменте рассказ сразу о трёх даэдрических принцах можно прекращать. Если же вы считаете, что в нём упущено что-то важное относительно Периайта, Намиры или Меридии, то добро пожаловать в комментарии, которые всегда открыты для посетителей, в отличие от царств некоторых принцев (не будем указывать пальцем). Теперь же остаётся только сказать традиционное «доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!».
    источник

    • 2772
    • 6
    • 3
    Игорь

    Авторское

    Несмотря на то, что вообще все принцы даэдра могут быть страшными, смертоносными и причудливыми, каждый из них имеет какую-либо специфику, и благодаря ей тот или иной принц – это не просто таинственная невообразимая сущность, а, например, Азура, Молаг Бал или даже, страшно сказать, Боэтия. Вот и даэдрическая владычица тьмы, тени и всяческой загадочности, Ноктюрнал, обладает своими уникальными чертами.
    В отличие от других принцев, Ноктюрнал ещё более загадочна – загадка считается неотъемлемой частью её сущности, а попытки раскрыть эту загадку особо рьяные даэдропоклонники могут расценить как жуткое кощунство. И всё же, невзирая на опасность, сегодня мы как минимум потопчемся рядом с загадками Ноктюрнал, потому что иначе никакой статьи не получится. Будьте же предельно осторожны и читайте дальше, если осмелитесь.

    Прячущаяся во тьме
    Как уже сказано выше, Ноктюрнал – сама загадочность. Появляясь перед смертными существами, которые способны осознавать происходящее, она всегда окружает себя ореолом таинственности и создаёт такую обстановку, в которой только она сама решает, как и что должно произойти. Обычно Ноктюрнал появляется в темноте – никаких вам огненных вихрей до самого неба или комнат, сделанных из бабочек. При этом свет она также использует в своих целях. Видите ли, если совсем ничего не видно, то это, конечно, идёт на пользу неизвестности, но если о самом наличии неизвестности никто не знает, то становится крайне скучно. А принцы даэдра не любят, когда им скучно. Вот и покровительница тайн всегда оставляет ровно столько света, чтобы загадку можно было увидеть, но не разгадать. Например, сама Ноктюрнал, как правило, появляется в облике человеческой женщины, облачённой во что-то вроде тёмной наволочки, которая открывает взору наблюдающего все необходимые зацепки, в то время как общую картину ему приходится додумывать самостоятельно. Но бывает ли любопытство удовлетворено? Ответ на этот вопрос тоже сам по себе загадка.
    В смертных Ноктюрнал более всего ценит именно любопытство, которое порой толкает их на самые странные поступки (например, на установку вообще всех модов для номерных частей серии The Elder Scrolls с последующим не-игранием в игру). Тем не менее, Хозяйка Тайны очень избирательна в выборе фаворитов. Например, те же учёные или просто искатели приключений её совсем не привлекают, ведь все они обычно раскрывают обнаруженные ими тайны широкому кругу лиц. В то же самое время самые зачуханные воры предпочитают оставлять тайны нераскрытыми или же раскрытыми не до конца. Вот именно воры-то и являются любимчиками Ноктюрнал. Иногда она даже позволяет особо интересным экземплярам украсть какой-нибудь из своих артефактов исключительно ради того, чтобы понаблюдать, как этот забавный смертный распорядится приобретением. Воры же в свою очередь, ощущая некую мистическую связь с Ноктюрнал, нередко обращаются к ней, надеясь получить частичку удачи, которую она дарует смертным. Если верить слухам, конечно. А вот воры-каджиты предпочитают Азуру, а не Ноктюрнал – выбор между покровительницей тени и лунной тени очевиден для существ, само рождение которых зависит от лунных фаз.
    Азуру и Ноктюрнал, кстати говоря, порой называют сёстрами, хотя и не в том смысле, о котором можно подумать. Почти все даэдрические лорды и без того являются родственниками, так что имеется в виду, скорее всего, схожесть сфер влияния этих конкретных принцев. Так, Азура считается олицетворением лунной тени, сумерек на рассвете или закате, а также ночного неба, тогда как Ноктюрнал олицетворяет тень как таковую, темноту, сокрытые в ней тайны, а также страх, который смертные обитатели Нирна испытывают перед неизвестностью, таящейся во тьме. Хотя вот одеваются Азура и Ноктюрнал действительно очень похоже – в какие-то лёгкие балахоны загадочной формы. Интересно, наедине с собой они тоже так выглядят?..
    Почитание Ноктюрнал

    Несмотря на то, что Ноктюрнал практически никогда не упоминается как добрый или хотя бы не очень вредный принц даэдра, почитателей у неё предостаточно. Видимо, большинство из них очень сильно хочет что-нибудь узнать и при этом считает, что связываться с Хермеусом Морой – себе дороже. Именно такие почитатели, которые обычно не до конца понимают, чему покровительствует выбранный ими даэдра, строят по всему Тамриэлю дорожные святилища Ноктюрнал. И хорошо ещё, если они догадываются не ставить слишком большую статую или, по крайней мере, спрятать эту статую в зарослях.
    Настоящие же приверженцы пути Ноктюрнал действуют несколько иначе. Они всегда собираются только в тайных местах, одеваются максимально неприметно и говорят настолько тихо, что расслышать эти слова можно лишь в полной тишине. Алтари Ноктюрнал у таких культистов спрятаны в самых тёмных углах и обнаружить их можно только с помощью хорошего факела или магии. Есть, впрочем, и такие культисты, которые не особо сильно растворяются в темноте, но зато окружают своё небольшое общество такими жуткими слухами, что обыватели предпочитают заколачивать двери и окна, если члены подобного общества оказываются поблизости.
    Одно из таких обществ описано в книге Вогина Джарта «Краденые тени». Автор, который, как известно, любил собирать рассказы путников и вплетать их в свои сюжеты, пишет о группе ведьм, которые одной тёмной ночью прошествовали мимо поселения Риндейл (расположенного, судя по всему, в Хай Роке) и встали кругом у подножия старого дерева. На ветвях дерева, если верить Джарту, расселись вороны – живые символы Ноктюрнал. Расположив факел у корней дерева, ведьмы принялись петь, а огонь факела тем временем приобрёл странный чёрно-лиловый оттенок. Далее прямо из пламени вышла Ноктюрнал, обозначая начало ключевого этапа в ритуале. Как только Хозяйка Тайны предстала перед своими поклонниками, ведьмы сбросили с себя одеяния и, не переставая петь о царстве вечной тьмы и прочих вещах, которые так любит Ноктюрнал, простёрлись ниц. Вслед за ведьмами своё одеяние сбросила и сама Ноктюрнал, однако даэдропоклонники не смели поднять глаза и лицезреть раскрытую для них тайну. Увы, но что должно было произойти дальше и ради чего, собственно говоря, всё затевалось, Вогин Джарт не рассказывает, предпочитая развивать свой сюжет.
    Тем не менее, благодаря этой небольшой истории с ритуалом ведьм, которую автор наверняка услышал от очередного искателя приключений, мы можем сделать вывод о том, что культ Ноктюрнал в Тамриэле не только один из самых многочисленных, но и один из самых неоднородных. Чтобы поддерживать связь с покровительницей ворон, секретов и откровенных нарядов, культисты чего только не используют. Кто-то строит вычурные святилища и погибает от рук последователей более официальных культов, кто-то таится в темноте и собирает секреты, а кто-то окружает себя аурой страха и проводит даэдрические ритуалы вообще не скрываясь. Но среди всех этих забавных ребят сильно выделяются истинные любимцы Ноктюрнал – Соловьи.

    Ноктюрнал и её Соловьи
    Соловьи – это что-то вроде небольшого культа, посвящённого Ноктюрнал, однако вместо того, чтобы читать молитвы на даэдрическом языке и плясать голышом при свете лилового огня (хотя иногда им наверняка очень хочется), члены культа связывают себя узами священного договора с принцем и в дальнейшем беспрекословно следуют каждому его пункту. Как правило, Соловьями становятся наиболее опытные воры, которым их предшественники по тем или иным причинам передают свой самый главный секрет. Соглашаясь стать служителями Хозяйки Тайны, которую они сами нередко именуют Госпожой Удачей, Соловьи обязуются защищать секретный портал, ведущий в план Обливиона, принадлежащий Ноктюрнал – Вечнотень. Кроме того, Соловьи отдают свои души в бессрочное пользование, но не сразу – только после того, как первоначальный владелец души погибает, Ноктюрнал забирает его душу себе и делает с ней всё, что сама захочет. Правда, обычно её желания останавливаются на пополнении рядов призрачной стражи, охраняющей портал в Вечнотень (она нужна просто на тот случай, если ещё живые Соловьи не справятся со своей задачей), а также на слиянии душ с тьмой Вечнотени, что, видимо, усиливает её защиту от внешних агрессоров. Одно из царств Ноктюрнал, например, было уничтожено Мерунесом Дагоном, поэтому её действия выглядят вполне логично.
    Но что же, спрашивается, получают сами Соловьи в обмен на вечное служение? Да, в принципе, ничего, кроме модной и очень приметной брони, якобы сотканной из лунного серебра, парочки бесполезных заклинаний… и удачи. Причём «удача» в этом списке самая странная – её невозможно измерить или отследить, поэтому Соловьи считают, что она просто есть, и она каким-то образом передаётся их товарищам. Например, если Ноктюрнал довольна, то все свои успехи Соловьи склонны объяснять её незримой помощью, а если же принц не в лучшем настроении, то даже банальную криворукость начинающего домушника они будут списывать именно на это. Но действительно ли Ноктюрнал помогает своим последователям, даруя им удачу? Это, пожалуй, один из многих её секретов. Кто-то вообще может сказать, что Ноктюрнал просто использует смертных в своих целях и обманывает их, ведь такова природа даэдра. Удача же им сопутствует только из-за того, что они сами достаточно опытны и внимательны.
    Как бы то ни было, Соловьи обычно верят в то, что Госпожа Удача помогает им, аккуратно и незаметно подталкивая к цели. Жаль только, что нормально подталкивать Ноктюрнал соглашается всего лишь троих служителей одновременно – большее количество она просто не воспринимает. Это, конечно, положительно сказывается на вероятности сохранить тайну существования портала в Вечнотень и показывает, что Ноктюрнал не любит шумные компании, предпочитая тихое и ламповое служение её интересам без лишних свидетелей, но три Соловья – это всё-таки не очень внушительная сила.
    Ноктюрнал и её владения

    Много нирнских веков назад Ноктюрнал властвовала не только над Вечнотенью и некоторыми другими планами Обливиона поменьше, имена которых неизвестны, но ещё и над Опасной тенью. В Опасной тени Хозяйка Тайны обитала лично, в то время как в другие свои царства она наведывалась исключительно от нечего делать. Присмотревшись поближе к владениям Ноктюрнал, можно столкнуться с простым фактом – хозяйка этих мест хоть и не любит суеты, но вряд ли откажет себе в удовольствии что-нибудь у кого-нибудь отнять. И это даже не всегда происходит втихую, что очень сильно удивило бы некоторых членов культа Ноктюрнал.
    Понятное дело, что без многочисленных слуг Ноктюрнал не смогла бы ни завоёвывать, ни обороняться, и слуги у неё имеются. В первую очередь это так называемые ночные сорокопуты – человекообразные даэдра, которые обладают почти полным отсутствием дизайна – они просто вообще не интересные. Сорокопуты умеют размахивать оружием, колдовать и одеваться в наряды, которых с тем же успехом могло бы и не быть вовсе. Словом, сорокопуты созданы только для того, чтобы воевать и служить своей госпоже. Их легко создавать и легко отправлять на убой, а большего Ноктюрнал и не требуется. Жаль только, что они не могут даже сделать «страшный» голос, как дремора Мерунеса Дагона.
    Ноктюрнал периодически использовала сорокопутов для нападения на интересные места в мире смертных и на планы других принцев даэдра – так, эти скучные создания появлялись в Заводном городе Сота Сила и в Полях сожалений Клавикуса Вайла. А вот когда к самим сорокопутам в Опасную тень вторглись атронахи и дремора, посланные туда Мерунесом Дагоном, они не смогли ничего им противопоставить. Ноктюрнал тогда рисковала потерять не только Опасную тень, но и вообще всё своё царство, ведь она и принц Дагон, как известно, являются непримиримыми врагами. Ноктюрнал не любит лишнего шума и яркого света, а Дагон как раз занимается производством этих вещей на профессиональной основе. Как бы то ни было, но без вмешательства кое-какого смертного фактора извне победа досталась бы Лорду Разрушения. Опасная тень, однако, всё равно была потеряна для Ноктюрнал, и теперь там обитают только те самые атронахи-вторженцы. Но зато другие части царства Хозяйки Тайны, в которых обитают ещё кое-какие её создания, уцелели.
    Мазкен, или Тёмные соблазнители, созданные Ноктюрнал по тем же лекалам, что и сорокопуты, обладают большей толикой индивидуальности, компенсируя это сниженной преданностью. Во время вторжения в Опасную тень обитающие там мазкен и вовсе поддержали Мерунеса Дагона, потому что не видели смысла в конфликте с явным победителем. Как видите, они действительно не очень-то верны своей хозяйке, поэтому тёмных соблазнителей можно встретить даже в царствах Обливиона, не имеющих к ней никакого отношения. Например, некоторые мазкен обитают в царстве Шеогората, оберегая ту часть Дрожащих островов, которая отвечает за тёмную сторону Безумного бога. К Шеогорату соблазнители, кстати говоря, испытывают гораздо большее уважение, чем к Ноктюрнал. Видимо, всё дело в харизме. И в бороде. Вот есть у Ноктюрнал борода? То-то же!
    Изначально мазкен должны были служить Ноктюрнал в качестве не очень тайных агентов, которые втирались бы в доверие к смертным и даэдра, соблазняли их, а потом устраивали диверсии. Однако в итоге соблазнителей получилось так много, что Ноктюрнал просто выдала им оружие и бронелифчики – пусть тоже сражаются. И хотя из соблазнителей действительно получились неплохие бойцы, свои привычки они не забыли. Например, если какому-то случайному смертному повстречается мазкен, то у этого смертного может сложиться впечатление, что даэдра относится к нему благожелательно. На самом же деле мазкен презирают смертных точно так же, как и большая часть других низших даэдра, просто им хватает ума это скрывать. Лишь к тем смертным, которые умеют говорить на даэдрическом, тёмные соблазнители относятся более менее нейтрально – кто знает, чего от таких ожидать?
    Что касается конкретно владений Ноктюрнал, а не её слуг, то владения эти точно придутся по вкусу любителям немного перекошенных и скудных пейзажей, а также тусклого освещения. Там царят вечная ночь и тьма, но при этом тьма совсем не кромешная, так как звёзды и всякие светящиеся штуковины, которые разработчики игр и, видимо, даэдрические лорды любят повсюду распихивать, дают достаточно освещения, чтобы не заблудиться. А ещё там есть руины, аналогичные руинам, которые можно найти в Тамриэле. Конечно, в царстве Ноктюрнал имеются и более тёмные места, в которых бродят ужасные твари и происходят невообразимые вещи (например, рисуются самые унылые локации для TES Online), но туда обычно посетителей не пускают.
    Ноктюрнал и её артефакты

    Если не принимать в расчёт особое снаряжение, которое Ноктюрнал дарит своим Соловьям, и существование которого принято скрывать, то остальные артефакты Госпожи Удачи довольно известны в Тамриэле. О них, пожалуй, и поговорим в завершающем разделе статьи.
    Серый капюшон Ноктюрнал – штука непростая, причём не только из-за своих удивительных свойств, позволяющих скрывать истинную личность владельца даже из памяти окружающих. В первую очередь поражает то, что этот капюшон, согласно легендам, действительно носила сама Ноктюрнал, то есть раньше она выглядела как плюгавый скамп, потому что серый кожаный шлем со смешным наносником плохо сочетается с воздушными одеяниями – уж лучше было сразу надеть коловианский меховой шлем, последний писк моды любой эпохи. Возможно, в какой-то момент Ноктюрнал и сама это поняла, поэтому сбагрила свой капюшон смертному вору, который решил, что самостоятельно его украл и преисполнился гордости. Вором этим был Эмер Дарелот, действовавший на территории Сиродила.
    Получив шлем, который из-за наложенного на него проклятья стёр само имя владельца из истории Тамриэля, Дарелот сначала растерялся, ведь его не узнавали даже близкие друзья, но потом принялся воровать втрое больше, чем раньше. Окружающие замечали лишь капюшон, в то время как о существовании Дарелота они моментально забывали, стоило ему только скрыться из виду. Это обстоятельство автоматически делало его самым неуловимым вором за всю историю Сиродила. В дальнейшем Дарелоту надоело воровать просто так, ведь он и без того он мог получить что угодно, поэтому он основал гильдию воров, которая просуществовала до Четвёртой эры, а потом погрязла в том, в чём обычно погрязают богатые и влиятельные организации, когда сталкиваются с сюжетом. Будучи главой гильдии воров, Дарелот прожил какую-то жизнь непонятной продолжительности, после чего скончался, передав капюшон Ноктюрнал своему преемнику.
    Впоследствии каждый новый мастер гильдии воров Сиродила получал от своего предшественника волшебный капюшон, который стирал его имя со страниц истории. Капюшон же из памяти людей и меров никуда не девался, поэтому со временем появилась легенда о Сером Лисе – бессмертном и несменяемом главе воровской гильдии, которого никто и никогда не может поймать. Эта легенда существовала до самого конца Третьей эры, когда новым Серым Лисом стал Корвус Умбранокс, граф города Анвил. Как только Корвус впервые надел капюшон, о его существовании забыла даже супруга. Все решили, что граф, как бы его там ни звали, просто бесследно пропал много лет назад. Обнаружив эту чудесную особенность капюшона, граф Умбранокс впал в уныние, но не отчаялся. Он решил отыскать достаточно умелого вора, который добыл бы для него из запретной библиотеки в Башне Белого золота Древний свиток. Использовав Свиток, граф сумел бы переписать прошлое и внести изменения в настоящее.

    Спустя некоторое время после релиза The Elder Scrolls IV: Oblivion, граф, наконец, нашёл подходящего вора, ведь Чемпион Сиродила и будущий Шеогорат всея Дрожащих островов не заставил себя ждать. С помощью Чемпиона Умбранокс получил Древний свиток и стёр записи о существовании проклятия, наложенного на капюшон Ноктюрнал. Таким образом, капюшон превратился в самый обычный даэдрический артефакт, который заставляет окружающих забыть о своём владельце, но лишь до тех пор, пока владелец этот капюшон носит. А всё, что совершает человек, мер или даже грязекраб в капюшоне, записывают на счёт неуловимого Серого Лиса.
    Ещё одним артефактом Ноктюрнал, который приобрёл поистине легендарный статус, является Скелетный ключ. Вообще, скелетным называется любой ключ, у которого спилена уникальная резьба, что в теории позволяет ему открывать множество разных дверей – без резьбы он как бы не ключ, а всего лишь скелет ключа. Тем не менее, Скелетный ключ Ноктюрнал – особенный, ведь он позволяет не только совладать с любой материальной дверью, но ещё открыть портал в другой мир, а также перейти границу непознанного. Обычно, правда, этот ключ используется смертными как неломающаяся отмычка. В минувшие эпохи Ноктюрнал специально бросала Скелетный ключ в Нирн и наблюдала за происходящим. Ключ же, обладая собственной примитивной волей, периодически утекал от одного владельца к другому, внося в развлечение Хозяйки Тайны немало разнообразия. В Четвёртую эру Ноктюрнал решила вернуть Ключ себе, чтобы с его помощью поддерживать в открытом состоянии портал между Нирном и Вечнотенью. Сделала она это для того, чтобы не потерять возможность развлекаться со смертными – иные, более лёгкие пути из Обливиона в Нирн либо оказались закрытыми, либо стали слишком труднодоступными из-за героического самопожертвования Мартина Септима в конце Третьей эры.
    И последним (вероятно) артефактом, достойным упоминания, является Лук Теней, когда-то принадлежавший самой Ноктюрнал. Владелец лука, если верить рассказам, способен становиться невидимым и бежать так быстро, как будто он вложил очень много очков в Скорость. Первым владельцем этого лука, если не считать саму Ноктюрнал, был некий Раэрлас Гайл, который погиб в бою, сжимая артефакт в руках. После гибели Гайла Лук Теней, как и положено уважающему себя даэдрическому артефакту, начал всплывать по всему Тамриэлю и фигурировать в россказнях. Так, во времена Второй эры Лук был обнаружен в руках императорского агента по имени Драм. С помощью этого оружия Драм, например, застрелил аж целого принца, так что с исторической точки зрения Лук Теней наделал действительно много шума. Позже Драм и сам был убит наёмником Сайрусом, а Лук продолжил своё путешествие по всему миру. В итоге он осел музее Морнхолда, но так как Морнхолд в начале Четвёртой эры был разорён аргонианами, дальнейшая судьба артефакта неизвестна.

    Пожалуй, на этом самом месте стоит завершить статью о Ноктюрнал, потому что всё важное о ней уже вроде бы рассказано. А если вы считаете иначе, то пишите в комментариях о том, что же было упущено – будет интересно почитать. Ну, а теперь доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
    источник

    • 3954
    • 7
    • 1
    Park9

    Авторское

    В середине 90-х (а может, и раньше) был такой анекдот:
    Самолёт терпит крушение над океаном, в живых остаются трое: пилот, помощник пилота и стюардесса, — им удаётся выбраться на необитаемый остров. Через месяц жизни втроём пилот сказал: «Долой разврат!» — и убил стюардессу. Ещё через месяц он опять сказал: «Долой разврат!» — и закопал стюардессу. Ещё через месяц он сказал: «Долой разврат!» — и откопал стюардессу.
     
     

    • 1387
    • 1
    • 2
    Игорь

    Авторское

    Вселенная Древних свитков во многом уникальна и самобытна – все эти лесные эльфы-людоеды, стимпанковые подземелья и воины из Хаммерфелла с кривыми мечами (кривыми… мечами!) определённо имеют свой характер. А вот когда дело доходит до вампиров Тамриэля… вот они-то на первый взгляд кажутся самыми типичными и обыкновенными вампирами на свете. Они кусаются и пьют кровь, обитают в каких-то занюханных руинах или прямо в городах, а также разделяются на клубы по интересам (они же кланы). Но, как и многое другое в этом мире, вампиры Тамирэля не так просты. Однако чтобы понять, какие такие интересности они от вас скрывают, придётся прочитать вот эту самую статью!

    У истоков вампиризма
    Если верить легендам, а легенды в фэнтезийной вселенной зачастую являются самым достоверным источником информации, то у истоков вампиризма стоит даэдрический принц по имени Молаг Бал. Среди жителей Тамриэля Молаг Бал известен своим пристрастием ко всяческим издевательствам над смертными, поэтому концепция вечного существования со страшной рожей и невозможностью есть нормальную еду, вроде сладких рулетов и пельменей, очень ему подходит. Тем не менее, Молаг Бал создал первого вампира не для того, чтобы поиздеваться над смертными – он замахивался повыше.
    Итак, в некие древние времена (вероятно, в ранние годы Первой эры), Молаг Бал решил посмотреть, что там делают аэдра, его частичные и ненавидимые всеми фибрами бессмертной души родственники. И узрел Молаг Бал, что аэдра Аркей весьма велик и горд своей властью над жизнью и смертью. По его воле смертные существа во всём Нирне жили некоторое время, а потом умирали и попадали куда следует, тем самым радуя законопослушно-нейтрального аэдра. Хаотично-злого Молага Бала же от этого вечного водоворота душ и неизбежности конца сразу начало тошнить. Он решил во что бы то ни стало нарушить порядок, установленный Аркеем, вырвав какую-нибудь несчастную душу из вечного цикла. Для этого он прикинулся человеком (даэдра это умеют) и отправился путешествовать по Тамриэлю, где в то время обитало множество примитивных недийских племён.
    Придя в одно из племён, Молаг Бал похитил девушку по имени Лами Беолфег, которой предстояло стать первым вампиром. Даэдра сделал с Лами целую кучу отвратительных вещей, о которых в приличном обществе предпочитают не говорить, а если разговор о них и заходит, то эти вещи предпочитают всецело осуждать. В завершение нечестивых манипуляций Молаг Бал капнул немного своей проклятой крови на лоб Лами и был таков. Спустя некоторое время Лами нашли недийцы из другого кочевого племени – они принесли её к своей шаманке и та стала заботиться о девушке. Забота, однако, не помогла, ведь шаманка не дала своей пациентке выпить зелье исцеления болезней, а без него ранний вампиризм не вылечить. Короче говоря, в какой-то момент Лами умерла. По крайней мере, ни у кого из окружающих не возникло сомнений в том, что её следует завернуть в тряпку и сжечь на костре как нормального человека. Собственно говоря, именно в день сожжения Лами Беолфег всё и началось…
    Уже превратившись в вампира, Лами не захотела спокойно лежать и гореть, предпочтя разорвать ткань, а потом разорвать ещё и удивлённых недийцев, ставших свидетелями этого необычного воскрешения. Как повествует книга «Опускулус Лами Бал та Меззаморти», первый вампир Тамриэля разорвала женщинам племени горло, отняла у детей глаза и съела их (глаза съела, хотя и детей, наверное, тоже), а над мужчинами надругалась так же, как ранее над ней надругался Молаг Бал. В общем, она стала не очень приятным собеседником, ведь приятный собеседник никогда не будет тебя есть вот так, без предупреждения и майонеза.
    Уничтожив целое племя за одну ночь, Лами стала называться Кровавой Матроной, потому что имела на это полное право. Свою жажду крови она усмирять не захотела и просто отправилась путешествовать по Тамриэлю, разоряя деревни, наводя ужас и олицетворяя собой жестокую насмешку Молага Бала над небесными законами Аркея. Некоторые из жертв Кровавой Матроны подверглись тому же проклятию, что и она сама, превратившись в вампиров. С тех самых пор вампиры населяют Тамриэль так же, как его населяют гоблины, разбойники и фуражиры квама – то есть в цивилизованном обществе их присутствие является нежелательным, однако в каких-нибудь пещерах или древних руинах их может быть гораздо больше, чем жителей отдельно взятой страны.

    Кланы вампиров Тамриэля
    Лами Беолфег стала первым, но далеко не единственным вампиром Тамриэля, к созданию которого приложил руку (и кое-что ещё, но об этом мы говорить не будем) лично Молаг Бал. После успеха с Лами, Молаг Бал, видимо, воодушевился и в разное время создал ещё нескольких вампиров, которые стали родоначальниками самых крупных вампирских кланов Тамриэля. В какой-то момент безобразное поведение Молага Бала по отношению к женщинам и не только даже стало ритуалом и начало практиковаться как обряд посвящения. Или, что также имело место быть, служило своеобразным жертвоприношением отцу всех вампиров. Среди почитателей Молага Бала нечестивое жертвоприношение в честь принца считается величайшей честью для самой жертвы. Отказаться от этой чести жертва, понятное дело, не может.
    Чистокровные вампиры, созданные даэдрическим принцем в разное время и в разных частях Тамриэля, сразу же после своего нового рождения принялись распространять вампиризм по всему континенту. Иногда они делали это нечаянно – например, жертва могла случайно выжить после употребления в пищу, и в результате сама становилась вампиром. Иногда вампиры создавали себе подобных специально, потому что боялись одиночества или же намеревались заставить новообращённых служить себе. Именно так появились кланы вампиров. Оставались, конечно, и убеждённые одиночки, но они просто не выдерживали конкуренции с пусть и более слабыми, но гораздо более многочисленными и сплочёнными вампирами. Многие кланы с течением времени канули в Лету – некоторые пали в боях с более сильными кланами, другие были истреблены смертными, однако самые удачливые и хитрые сообщества благополучно просуществовали до Четвёртой эры. Даже более того – они явно не собираются останавливаться на достигнутом.

    Сиродил Вампирум
    Одним из самых могущественных и влиятельных вампирских кланов Тамриэля являлся (и, вероятно, является до сих пор) Сиродил Вампирум, считающий своей вотчиной центральную часть континента. В отличие от большинства других кланов, Сиродил Вампирум не отличается большой численностью или какой-то особенной силой, однако, как вы понимаете, свою репутацию он заработал не просто так. Дело в том, что когда-то один из старейшин клана заручился поддержкой Клавикуса Вайла, и тот даровал вампирам Сиродила возможность принимать цивилизованный облик и жить среди простых людей. Для того же, чтобы не терять цивилизованного облика, вампир должен просто хорошо и регулярно кушать, а также не принимать солнечные ванны вообще никогда, что при должном умении не доставляет никаких трудностей. Да, подобный образ не-жизни многие назовут каким-то скучным и даже не совсем вампирским – где, спрашивается, кровавые оргии, изувеченные трупы, нанизанные на колья и выставленные перед входом в убежище, а также психованные некроманты, которые собирают объедки и делают из них нежить? Всего этого Сиродил Вампирум избегают, предпочитая не-жить мирной и беззаботной не-жизнью.
    Благодаря своей внешности, которую почти что не отличить от внешности обычного смертного (красные глаза, сморщенное лицо и шкварчащая при дневном свете кожа не в счёт – так можно описать вообще кого угодно), сиродильские вампиры сумели полноценно влиться в общество. Действуя заодно, эти вампиры заняли многие важные государственное должности, получив возможность скрывать своё присутствие от охотников и избавляться от конкурирующих кланов чужими руками. Именно таким образом они изгнали всех других вампиров со своей территории, а на охрану собственных убежищ поставили ничего не подозревающих людей и меров. Удобно устроились, ничего не скажешь – и безопасно, и еды вдоволь. Примечательно, что члены Сиродил Вампирум зачастую искренне радеют за благополучие подвластных им земель, ведь это дом не только для смертных, но и для них самих.
    Вампиры залива Илиак

    Простой закономерностью является тот факт, что чем больше население в той или иной части Тамриэля, тем больше в ней может оказаться и вампиров. Оно и понятно – случайно забредшими в логово охотниками или стукнутыми искателями приключений сыт не будешь. Окрестности залива Илиак же всегда отличались внушительной концентрацией смертных существ как со стороны Хаммерфелла, так и со стороны Хай Рока. Тем не менее, выделить какой-то один клан и назвать его доминирующим в этом регионе затруднительно, ведь конкуренция в нём значительно выше, чем в том же Сиродиле. Впрочем, давайте попытаемся как-нибудь собрать в кучку всю эту пёструю толпу вампиров и рассмотреть её повнимательнее.
    Итак, вампирские кланы залива Илиак отличались или отличаются друг от друга не только месторасположением, но и особыми способностями, которые помогают им охотиться на живых и отбиваться от мёртвых. Впрочем, все эти способности не представляют никакого интереса. Какая-то там телепортация, повышенная ловкость и умение виртуозно кусать жертву – это не то, о чём стоит говорить. Куда интереснее, что основателями некоторых кланов были мужчины из недийского племени, которые познали на себе всю ненависть Лами Беолфег и переродились – тут имеются в виду кланы Врасет, Лирези и Селену. Конкретно эти три клана изначально обитали в глубоких областях Хаммерфелла и Хай Рока, но потом перебрались поближе к цивилизации. Прибыв на место, они начали враждовать друг с другом и с другими кланами, вроде кланов Антотис, Гарлуфи и даже, страшно сказать, Монталион.
    Наиболее примечательным кланом залива Илиак являлся клан Рейвенвотч, который подошёл очень близко к тому, чтобы повторить успех Сиродил Вампирум в плане мирного сосуществования со смертными. Будучи даже не совсем кланом, а скорее знатным домом, который принимал к себе всех вампиров, разделявших убеждения его главы, Рейвенвотч сильно отличался от своих кровососущих родичей. Так, в отличие от них, Рейвенвотч существовал вполне себе официально, даже не особо скрываясь от властей, потому что сотрудничал с этими властями в обмен на помощь в государственных делах. Верховный король Второго ковенанта Даггерфолла отлично себе представлял, кто такие эти ребята из дома Рейвенвотч, однако никаким образом их не разъяснял, ведь они поддерживали его власть и очень сильно старались вести себя как «порядочные» вампиры. Например, они не принимались за еду, не получив от этой еды внятного согласия (исключением были только преступники и скрывавшиеся в диких краях маргиналы), помогали окружающим и даже участвовали в археологических раскопках. Не очень-то вампиристые вампиры, конечно, но зато у них был свой собственный замок со слугами и комками пыли в углах.
    Вампиры Морровинда

    В Морровинде вампиры не были такими уж многочисленными, к тому же обитали они в основном на острове Вварденфелл, пока его целиком не засыпало пеплом Красной горы. Сейчас известно по крайней мере три клана, обитавших в этих землях до Красного года – Аунда, Берне и Куарра. Охарактеризовать их можно примерно так – Аунда занимались магией, Берне были скрытнями и ловкачами, а Куарра представляли собой скопище здоровенных дядек и тётек, которые приходили в поселения по ночам, сжирали там всех прямо с мясом, а потом уходили в тёмные места, чтобы поспать. Примечательно то, что морровиндские вампиры не пользовались благословением Клавикуса Вайла, поэтому имели такую же отталкивающую внешность, как и ты, уважаемый читатель, утром первого января (или же в любое другое утро в зависимости от степени самокритичности). Впрочем, из-за того, что данмеры, которых всегда было очень много в Морровинде, и так не отличались особой красотой, вампиры на их фоне выглядели хотя бы отчасти приемлемо.
    В высшие эшелоны власти вампиры Морровинда либо никогда особо не рвались, либо же просто не обладали достаточными талантами для этого. Известно лишь, что некоторые из членов клана Аунда входили в состав Великого дома Дрес, но даже при этом большая часть их сородичей предпочитала обитать в глуши, питаясь случайными прохожими и «скотом», то есть пленниками, в которых поддерживали жизнь, пока те не «заканчивались», подобно бутылке мацта. В принципе, так все эти три вампирских клана Вварденфелла и сгинули в глуши, уничтожив сами себя. А всё потому, что они не хотели сотрудничать и были недостаточно сильны, чтобы задоминировать конкурентов. Ну, и ещё потому, что разработчики хотели сделать для игрока, ставшего вампиром, три небольшие фракции, делающие упор на магию, ловкость или силу, но никакую их историю не развивали.
    Что касается пепельных вампиров, которые сыграли свою небольшую роль в истории Морровинда времён Третьей эры, то конкретно вампирами они никогда и не были. Просто они были когтистыми, длинными и уродливыми, за что и получили своё прозвище. А ведь они даже никогда не пили крови. Но это не точно.
    Клан Волкихар

    Где-то между заливом Илиак и островом Вварденфелл притаился небольшой клочок земли, носящий гордое название Скайрим. И в этом самом Скайриме тоже обитают свои специфические вампиры. Ранее считалось, что они могут своим дыханием замораживать кровь в жилах людей и меров, выскакивать из-подо льда, не разрушая его, а также спокойно прохлаждаться под этим же самым льдом в дневное время. Потом, однако, стало понятно, что вампиры не дышат, поэтому и ледяным дыханием они не владеют – возможно, случайный очевидец просто увидел применение базового заклинания школы Разрушения. Сквозь лёд вампиры также не проходят, да и спать под ним вряд ли когда-то будут, потому что это жутко неудобно. Гораздо более реально выглядит умение вампиров Скайрима скрываться не прямо подо льдом, а в пещерах под этим льдом, ведь в таких тёмных и сырых местах кровопийцы чувствуют себя куда лучше. Так что же, знаменитый клан Волкихар из Скайрима – это ерунда и никаких интересных особенностей у него нет? Вообще-то есть, но это вовсе не ледяное дыхание.
    Харкон и его семейство, которые являются родоначальниками клана Волкихар – это одни из небольшого числа оригинальных вампиров, сотворённых посредством нечестивого ритуала Молага Бала. Ни с каким Клавикусом Вайлом вампиры клана Волкихар дел не имеют, считая договоры с кем-либо, кроме отца всех вампиров, ниже своего достоинства. Из-за этого их очень легко отличить от смертных, которые не обладают светящимися глазами и носом, отдалённо напоминающим нос нетопыря. Ну, и ещё смертные обычно не орут дурным голосом, когда оказываются под открытым небом в солнечный день. К сожалению, жители Скайрима не очень умны, поэтому обычно не обращают внимания на сытых и более-менее округлых вампиров, которые свободно разгуливают по городам в поисках добычи. Даже если вампир явится в таверну в сопровождении зомби-слуг и с развевающимся без всякого ветра алым плащом за спиной, люди просто пожмут плечами, – «судя по всему, этот странный бледный незнакомец только что хорошо покушал, поэтому нам не стоит его бояться, он точно не какой-нибудь там вампир». И огромный замок, расположенный посреди ничего у северного побережья Скайрима, также не вызывает никаких вопросов у, скажем, охотников, искателей приключений или патрулей местной стражи. Ну замок, ну зловещий, ну доносятся оттуда крики – мало ли таких мест в Тамриэле?
    Между тем, вампиры из клана Волкихар – это фактически единственная серьёзная сила такого рода в Скайриме и северном Хай Роке, но относить эту пустоту к заслугам клана можно лишь отчасти. Не самый благоприятный климат привёл к тому, что народу в этом регионе не настолько много, как в том же Сиродиле, а истребить немногочисленных и не очень адекватных конкурентов для Волкихар было легко. Несмотря на это, умалять силу северных вампиров тоже не стоит. Помимо обычной для вампиров сверхъестественной ловкости и прочих не особенно интересных вещей, некоторые вампиры клана Волкихар способны превращаться в подобное даэдра создание – лорда вампиров. В облике лорда вампиров они вряд ли обманут даже самого глупого жителя Скайрима, однако это и не нужно, потому что подобный облик предназначен не для обмана, а для силового подавления, доминирования и запугивания. Правда, принимать облик вампира-лорда могут не все представители клана Волкихар – у большинства из них силёнок хватает лишь на обычные трюки. Пошипеть там, укусить кого-нибудь, дать довакину квест.
    Рассказывая о вампирах и в особенности о клане Волкихар, нельзя не упомянуть такую примечательную личность, как лорд Харкон. Наблюдая всю эту несправедливость, которую веками творили смертные по отношению к вампирам (например, они почему-то всегда были против того, чтобы вампиры их ели), Харкон решил изменить не-жизнь своего народа навсегда. А способ сделать это был всего один – погасить солнце, погрузив Нирн в вечную тьму. По какой-то причине Харкон пришёл к выводу, что после этого все вампиры не передерутся между собой, смертные забудут о том, что хотят жить, а он сам из хозяина замка Волкихар превратится в хозяина всего мира. Жена Харкона Валерика и его дочь Серана оказались разумнее. Понимая, что смертных слишком много, и что даже в темноте они способны уничтожить все создания Молага Бала подчистую, Валерика и Серана принялись всячески мешать Харкону. И судя по тому, что солнце до сих пор светит над Тамриэлем, их усилия в итоге увенчались успехом. Или нет. Вдруг все жители Тамриэля сейчас находятся под воздействием могущественной иллюзии Харкона, пока их одного за другим едят вампиры?

    Вампиры Валенвуда
    Итак, вампиры Сиродила крайне хитры и мастерски манипулируют людьми, вампиры залива Илиак разнообразны и склочны, вампиры Скайрима сильны и независимы, а вампиры Морровинда вымерли. Но есть и ещё одна большая общность кровопийц, причём они среди всех прочих отличаются самыми необычными способностями. И, конечно же, этих вампиров полноценно не показали ни в одной номерной части серии The Elder Scrolls, потому что реализовать их способности не позволял движок.
    Самым простеньким среди вампирских кланов Валенвуда является клан Бонсаму, обитающий в северных лесах страны. Вампиры этого клана невероятно скрытны и, похоже, владеют сильными заклинаниями школы Иллюзии. Увидеть их истинный облик можно только при помощи свечи или в тот момент, когда такой вампир примется вас кушать. Иначе дело обстоит с вампирами из клана Йекеф – они глотают свою жертву целиком и, предположительно, выглядят не очень. По одному только описанию они походят на вампиров, называющихся Яра-ма-йха-ху из реального австралийского фольклора – эти ребята выглядят как очень странные лягушки и тоже глотают свою жертву целиком. Правда, после этого они её выплёвывают и жертва становится немного меньше, чем была изначально. А пот поступают ли так Йекеф – неизвестно.
    Члены клана Кирилт похожи своими повадками на вампиров Бонсаму, однако вместо того, чтобы становиться неузнаваемыми для смертных, они превращаются в облака тумана и в таком виде пытаются уходить от опасности. Похожей способностью владеют и вампиры Волкихар в облике лорда вампиров, но ни тем, ни другим эта способность обычно не помогает – парящее над землёй облачко и стайку летучих мышей не так-то просто проглядеть, если вместо них перед тобой только что был целый вампир. Самыми же скрытными и зловещими кровопийцами Валенвуда являются вампиры из клана Телбот – все они либо выглядят как дети, либо умеют принимать облик детей. Пользуясь своей совсем не подозрительной внешностью, Телбот убивают детей и занимают их место в семье. Убедившись в том, что их никто ни в чём не подозревает, эти вампиры много лет кормятся членами «своей» семьи, убивая и их тоже в случае необходимости. Вычислить таких вампиров-детей очень сложно, ведь семьи, ставшие их жертвами, в большинстве случаев сами же их защищают.
    Возможно, что и самих босмеров тоже в какой-то мере можно считать вампирами – они ведь питаются в основном мясом и даже делают напитки из крови животных. Вот только кусать других жителей Тамриэля и превращать их в босмеров они не умеют.

    Вампирское заключение
    Итак, теперь вы, возможно, знаете о вампирах Тамриэля чуть больше. Или нет, если вы уже самостоятельно читали все источники и сами можете рассказать что угодно об этих загадочных ночных созданиях. Ещё, конечно, можно было упомянуть вампиров из Чернотопья, которые активно пользуются тактикой удержания еды в логове, пока эта самая еда не иссякнет, но о них известно буквально только то, что они этим занимаются. Также в некоторых источниках упоминается вампирская сущность цаэски из Акавира, но это уже, скорее, не факт, а какое-нибудь художественное преувеличение. Да и не становится же существо вампиром, если просто ест людей – это доказано на примере лесных эльфов и культистов Намиры. Но в любом случае, если вы думаете, что что-то написано не так или же что-то упущено – пишите об этом в комментарии.
    источник

    • 6189
    • 8
    • 2
×
×
  • Create New...