О Третьей империи. Последние из Септимов

Две тысячи двадцатый год близится к своему завершению и его примеру следует рассказ о Третьей империи Тамриэля. Да, это уже не первая часть рассказа, но при этом читать её вполне возможно в отрыве от двух предыдущих. А просто на тот случай, если вы всё равно собираетесь их прочитать или же просто хотите освежить память, то вот первая часть рассказа: «О Третьей империи или как Тайбер Септим мир покорял», а вот вторая: «О Третьей империи. Безумства, конфликты, интриги».

Итак, о чём же пойдёт речь в этот раз? Ну, впереди у нас только самые отборные события – неудачная попытка завоевания Акавира, период Имперского Симулякра, а также знаменитый Кризис Обливиона и… конец династии Септимов. Что-то очень многое нынче завершается, ну да не суть. Просто читайте дальше, ведь там много чего интересного.

Сефорий II Септим и его трения

К тому моменту, как император Сефорий II взошёл на престол в 247-м году Третьей эры, от крови ТОГО САМОГО Тайбера Септима, основателя Третьей империи, уже мало что осталось. В лучшем случае правящая династия наполовину состояла из потомков кузена легендарного Тайбера. Вторая же половина была представлена разнообразными побочными ветвями и ребятами со стороны, которые вошли в семью благодаря удачному политическому браку. Разобраться в том, кто, кому и в какой степени приходится родственником, не смог бы даже даэдрический принц (исключая Хермеуса Мору, конечно), а потому после смерти очередного правителя в имперском Совете Старейшин начинались яростные дебаты.

Выборы нового императора сопровождались многочасовыми заседаниями Совета, на которых было принято метать в политических оппонентов оскорбления и предметы интерьера. Нередко кандидатов на трон было более одной штуки, причём у каждого экземпляра имелась своя группа поддержки. Побеждала та группа, у которой на руках оказывалось больше всего доказательств родства их фаворита с ТЕМ САМЫМ Тайбером. Но даже в этом случае группу поддержки подстерегали опасности в виде чьих-то политических и экономических интересов. Звучит сложно? А представьте, каково было тем, кто сидел и тщательно рылся в бумагах, разыскивая там факты в пользу того или иного претендента на трон. В этих свитках же кланфир ногу сломит!

Но, собственно, к чему это всё? А к тому, что в период между правлением Пелагия III Септима по прозвищу Безумный и правлением Сефория II во главе Империи стояли и не Септимы вовсе. По крайней мере, народу Империи они запомнились именно такими. Катария, супруга Пелагия Безумного, а также двое её потомков – Кассиндер и Уриэль IV, имели к родоначальнику династии Септимов весьма косвенное отношение. Уриэль и вовсе родился вне династии, но позже был юридически оформлен как Септим своим сводным братом Кассиндером. Позже, уже после смерти Уриэля IV, в Империи сложилась Ситуация. Именно такая, с большой буквы. Потомок Катарии имел место быть, и звали его Андорак. По документам он имел право занять трон как член императорского рода, однако Совету Старейшин эта идея почему-то не нравилась. К большой радости Совета, в то время существовал ещё один потенциальный император – Сефорий. Дотошные исследования исторических манускриптов давали основания считать его более близким к Тайберу Септиму, чем Андорак. Само собой, этот факт был использован для того, чтобы лишить Андорака прав наследования, а на трон посадить именно Сефория, коронованного как Сефорий II Септим в очень сжатые сроки. Наследнику Катарии же надлежало утереться и помалкивать.

Конечно же, утираться никто не планировал. Вместо того, чтобы по-тихому принять своё поражение, Андорак собрал крепких ребят и принялся воевать со сторонниками своего родственника и Совета Старейшин. Война вышла довольно-таки долгой, но не слишком разрушительной. Тем не менее, Совет в итоге был вынужден признать свою неправоту, чтобы не накалять ситуацию ещё сильнее. В 256-м году Третьей эры Андорак торжественно вернулся в ряды Септимов, однако трон Империи всё-таки не получил. В качестве компенсации за причинённые неудобства ему выдали на руки другой трон – королевства Шорнхельм, что в Хай Роке. Потомки Андорака в итоге неплохо закрепились в Шорнхельме и правили там долго и счастливо.

Но что же Сефорий II? А Сефорий II имел неудовольствие познакомиться с так называемым Камораном Узурпатором. В 249-м году Третьей эры власть над Валенвудом получил Хеймон Каморан, также известный под именами Король-Олень и Каморан Узурпатор. Как правило, эльфы Валенвуда сами ни на кого не нападают и никуда не вторгаются, но Хеймон по какой-то причине решил стать первым. Спустя два года после начала своего правления он собрал армию и злостно вторгся в пределы Хаммерфелла и Коловии. Ему даже удалось совладать с традиционным дезертирством стрелков-босмеров, которые не терпят над собой командования и при любом удобном случае удирают в лес. Император Сефорий II, понимая всю опасность амбиций Короля-Оленя, отправил несколько легионов, чтобы разъяснить его, однако особого успеха не добился.

Одолев имперские войска, Король-Олень продолжил своё шествие в сторону залива Илиак, через который проходила граница между Хаммерфеллом и Хай Роком. Особого сопротивления армия Каморана не встретила до самого залива, пройдя сквозь земли редгардов как нож сквозь скрибовое желе. А знаете, как так получилось? Дело в том, что две враждующие фракции Хаммерфелла только и ждали момента подгадить сопернику, но в результате обоюдно подгадили друг другу, тем самым отдав южные пределы в руки Узурпатора. Император Сефорий II пытался этому помешать, послав наёмников, однако наёмники, как и регулярные войска, потерпели неудачу.

Достигнув залива Илиак, Каморан Узурпатор угробил свою армию посредством её столкновения с объединённым флотом местных королевств. Так и завершился завоевательный поход жителей Валенвуда. Империя же и её правитель Сефорий II подверглись жёсткой критике со всех сторон. В глазах общественности император выглядел слабым и нерешительным, а возможностей вернуть утраченную репутацию у него практически не осталось. В попытках изобрести решение своей проблемы, Сефорий II неожиданно для себя скончался, так и оставшись в истории весьма посредственным императором. Толпы наследников он после себя не оставил, так что на трон без особых споров взошёл Уриэль V Септим, сразу же взявший курс на реабилитацию Империи.

Завоевание Акавира, бессмысленное и беспощадное

Придя к власти в 268-м году Третьей эры, Уриэль V уже знал, чем он будет заниматься дальше. Его империя полнилась недовольством, а самым простым способом отвлечь граждан от серой и неприятной реальности, который пришёл в голову Уриэлю, был завоевательный поход. «Все ведь любят завоевательные походы», думал император. Вместо того, чтобы за кружкой эля в местной таверне рассказывать анекдоты про Сефория II, подданные могли бы делиться последними новостями с фронта и петь песни о доблести легионеров. Вот только был один важный вопрос – а куда воевать-то? Тамриэль уже много лет представлял собой единое государство, однако за его пределами ещё оставались места, на которые власть Империи не распространялась. Например, легендарный Акавир, о котором ходило множество противоречивых слухов.

Итак, потратив на сборы и боевые действия около трёх лет, в 271-м году Третьей эры Уриэль V завоевал холодный остров Роскреа, расположенный к северу от Тамриэля, в море Призраков. Главной целью воинственного правителя был Акавир, однако для того, чтобы вторгнуться туда как следует, требовались перевалочные пункты. Много перевалочных пунктов, в которых уже кто-то жил. Следом за островом Роскреа пришёл черёд архипелага Катноквей, лежащего к востоку. Он был завоёван в 276-м году Третьей эры. Местные люди и эльфы, которые построили своё общество на принципах равенства, дали войскам вторжения отпор, но в итоге всё же были покорены, что открыло Уриэлю V путь дальше на восток. Ещё один крупный остров, Инеслеа, в 279-м году Третьей эры также оказался под властью Империи, несмотря на отчаянное противодействие местных обитателей. Последним пунктом перед высадкой на берега Акавира стал остров Эсрониэт, также известный как «Остров пряностей». Увы, богатые запасы мускатного ореха и жгучего перца не помогли защитникам острова одолеть легионы Империи, в результате чего 284-й год ознаменовался полной и безоговорочной капитуляцией князя Башомона, правителя Эсрониэта. Столица Острова пряностей, Чёрная гавань, стала главной базой для готовящегося вторжения в Акавир.

В 288-м году Третьей эры имперский флот, наконец, достиг акавирского побережья, а легионы Уриэля V решительно высадились на незнакомую землю. К этому моменту пятый по счёту Уриэль на троне Империи успел прославиться как истинный наследник Тайбера Септима и прирождённый полководец благодаря своим успешным завоеваниям. Сомнений в том, что Акавир обязательно, вот просто гарантированно падёт и станет частью Империи, практически ни у кого не было. Только вот цаэски, на чьи земли и вторгся Уриэль V, были почему-то настроены скептически.

В том же году, вскоре после высадки, радостные имперские легионы отправились исследовать Акавир, рассчитывая помериться силами с местными жителями и что-нибудь захватить. Увы, первое же крупное поселение, которое встретилось экспедиционному корпусу, было пустым – цаэски, заранее зная о приближении врагов, собрали свои пожитки и всем скопом куда-то ушли. Делать было нечего, пришлось императору назвать «захваченное» акавирское поселение Септимией и сидеть без дела, изучая доклады разведчиков. Септимия очень удачно располагалась в устье реки, так что легионы вскоре смогли без труда двигаться вверх по течению, не опасаясь проблем по снабжением. Весёлый настрой, уже немного подпорченный странной выходкой цаэски, омрачился также аномальной погодой и многочисленными скалами близ побережья, которые мешали кораблям бросать якорь в городской гавани. Но все эти трудности не могли остановить Уриэля V, так как он был отважен, силён и мудр не по годам!

По мере продвижения имперских легионов вглубь материка небольшие отряды цаэски всячески портили чужеземцам жизнь. Их было много, они были мобильными и они очень сильно бесили, атакуя совершенно внезапно. Тем не менее, постоянные нападения не помешали войскам императора достичь ещё одного пустого городка, названного Ионитом. Как и в случае с Септимией, ввиду отсутствия сведений об окружающей местности императору пришлось долго сидеть на одном месте, хотя он и рвался в бой.

Вскоре после «захвата» Ионита уроженцы Тамриэля столкнулись с очередной неожиданностью – цаэски, до этого настроенные крайне враждебно, прислали эмиссаров для мирных переговоров. Приближалась зима, а погода на Акавире даже и не думала исправлять свой дурной характер, поэтому идея о мирных переговорах была встречена с воодушевлением. Как впоследствии выяснилось – зря, потому что цаэски и не думали прекращать агрессию. К тому моменту, как они снова начали набегать (или наползать, но это не точно) на позиции чужеземцев, в Акавир уже успели привезти мирных жителей для возделывания брошенных полей и развития инфраструктуры. По дороге, проложенной между Ионитом и Септимией, регулярно ездили караваны, которые становились лёгкой добычей для тех самых летучих отрядов противника, которые изматывали армию Уриэля V сразу после высадки. Вдобавок из-за постоянных штормов корабли не могли причаливать в гавани Септимии, то есть легионерам и колонистам оставалось только сосать лапу до весны. Шёл 290-й год Третьей эры, последний год вторжения в Акавир.

Дальше произошло то, что впоследствии получило название «Катастрофа у Ионита». И это действительно была катастрофа. Гарнизон в поселении Ионит подвергся атаке крупных сил цаэски и после непродолжительного сражения был вынужден отступить. Тактическое сверкание пятками возглавил лично император Уриэль V, но вот на что он не рассчитывал, так это на засаду по дороге в Септимию. Цаэски отлично разыграли свои карты, а потому врагу ничего более не оставалось, кроме как погибнуть – так Уриэль V и сделал. Несколько уцелевших в засаде легионеров бежали в Септимию, унося с собой страшную новость о том, что вторжение отменяется. Вскоре после этого тамриэльцы погрузились на корабли, наплевав на опасность зимних штормов, и отчалили в сторону родного материка, пытаясь забыть об Акавире как о страшном сне. Вот так грандиозные планы Уриэля V, равно как и он сам, закончились. Наступило время Уриэля VI, которому на момент Катастрофы у Ионита было всего пять лет.

Ещё один Пелагий

После смерти Уриэля V в Акавире Совет Старейшин без каких-либо сомнений водрузил корону на голову его малолетнего сына. Конечно, править он тогда не мог, но два других кандидата на трон, так уж получилось, были женщинами, а потому советники без труда показали им кукиш, ссылаясь на древние законы наследования. Одна из старших сестёр Уриэля VI, Мориата, была амбициозной и самостоятельной. Ну, то есть неплохо подходила на роль императрицы, однако Совет Старейшин пускать на трон очередного харизматичного Септима не хотел. Гораздо более сговорчивой оказалась Тоника – вдова Уриэля V. Она с радостью взяла на себя обязанности королевы-регента при Уриэле VI и принялась жить в своё удовольствие, позволяя Совету делать всё, что вздумается. Конечно, Мориата могла бы развязать небольшую войну в попытке приструнить одуревший от безнаказанности Совет, но решила подождать – вдруг маленький Уриэль подрастёт и возьмёт-таки бразды правления в свои руки. Собственно, так он и сделал.

До своего совершеннолетия, то есть до двадцати двух лет, Уриэль VI исполнял роль красиво украшенной статуи. Никаких полномочий ему не давали, а единственным правом, которое он мог реализовать, было императорское право вето. К счастью, разочарованный жизнью Уриэль VI не собирался сидеть без дела. Он связался со своей старшей сестрой, которая помогла ему советом и связями, наладил сеть осведомителей и шпионов, а также заручился поддержкой императорской гвардии. Имея на руках все необходимые инструменты, юный Уриэль приструнил распоясавшийся Совет Старейшин и, наконец, стал настоящим правителем в 313-м году Третьей эры. Своей сестре Мориате в благодарность за помощь он помог заключить выгодный брак с правителем владения Винтерхолд, что в Скайриме – она, как видите, тоже устроилась неплохо. К сожалению, радость длилась недолго, ведь в 317-м году Третьей эры Уриэль VI упал с лошади и решительно умер.

Итак, кандидатов на императорскую корону осталось всего двое – Мориата, которая к тому моменту уже зарекомендовала себя как опытный политик, а также её сестра Элойза, которая в целом известна лишь тем, что родила очередного Пелагия Септима и в 335-м году Третьей эры скончалась от лихорадки. Выбор был прост. Взойдя на престол, императрица Мориата сразу же столкнулась с необходимостью подавления восстаний по всему Тамриэлю. Бунтовали данмеры, бунтовали каджиты, бунтовали, в конце концов, бретонцы и норды. Провинции не без оснований считали, что Империя ослаблена, а потому громче обычного высказывались относительно своих прав. Для того, чтобы вернуть всё на круги своя, Мориате потребовалось много времени и сил. Действовала она неспешно и всегда тщательно продумывала свои шаги, чем нередко выводила из себя советников. Помимо наведения порядка в государстве, к заслугам Мориаты причисляют назначение имперского боевого мага (первого со времён Тайбера Септима), а также издание нового Карманного путеводителя по Империи.

Неспешность императрицы действительно злила многих членов Совета Старейшин, но злость эта всегда оставалась в рамках. Ну, покричит кто-нибудь, побьёт посуду, да и всё. Однако один советник в 339-м году Третьей эры решил пойти дальше и нанял убийц специально для Мориаты. Звали этого советника Торикл Ромус, и по происхождению он был аргонианин, хотя и с очень нетипичным именем. Убийцы, нанятые Ромусом, сделали своё дело как надо – императрица быстро перешла в разряд «правителей прошлых лет». Самого советника столь же быстро разоблачили и казнили. И несмотря на то, что перед смертью он отчаянно уверял окружающих в своей невиновности, дело было закрыто. Оставшиеся в живых советники сразу, не мешкая, посадили на трон единственного вменяемого Септима, которого нашли – сына покойной Элойзы Пелагия. После коронации этот самый Пелагий получил циферку IV и тут же начал править.

Пелагий IV продолжил дело своей тётки по наведению порядка в провинциях, однако большого успеха в этом не добился. Гораздо лучше у нового императора получалось инвестировать средства из государственной казны в прокладывание и ремонт дорог, наведение мостов, а также борьбу с контрабандой. Спустя несколько лет такой вот крайне полезной деятельности Пелагий IV в глазах многочисленных торговцев Империи стал чуть ли не святым. Благодаря хорошим и, что главное, безопасным торговым маршрутам бюджеты как отдельных провинций, так и в целом Империи значительно потолстели. Короли и чиновники по всему Тамриэлю, соответственно, тоже потолстели и как-то незаметно для себя перестали ворчать на столицу. К 368-му году Третьей эры, когда Пелагий IV отошёл в мир иной по причине болезни, Империя представляла собой гораздо более спокойное и мирное место, чем в начале его правления. Таким образом, императору Уриэлю VII Септиму, который занял место своего отца в двадцать два года, досталось хорошее, крепкое государство, а не развалюха, как это бывало ранее.

Долгая жизнь Уриэля VII

Ну что же, перед вами крайне нетипичный представитель рода Септимов. Вместо того, чтобы с самого начала быть одарённым стратегом и политиком или, наоборот, круглым дураком, Уриэль VII сразу после коронации признал, что знает недостаточно, а потом продолжил учиться. Править данный император намеревался долго, поэтому наставники ему требовались самые лучшие – такие, например, как Джагар Тарн, получивший должность имперского боевого мага. В политике представитель древнего семейства Тарнов разбирался так же хорошо, как жители Эльсвейра в лунном сахаре – он мог многому научить молодого правителя. Единственным недостатком чародея была гордыня, но… но давайте пока что вернёмся к Уриэлю. Так вот, очередной Септим на троне сидел как влитой. Он обладал достойной этого трона статью, а также был решительным и отважным человеком. Кроме того, постигая тонкости тамриэльской политики, он с каждым годом становился всё более опасным игроком на этой арене. Арене! Ну, вы поняли! Потому что первая часть The Elder Scrolls – это Арена! … Кхм, ладно, продолжаем.

Так вот, завоёвывать Акавир Уриэль VII не собирался, избрав своей задачей укрепление уже имеющейся Империи. Для этого он расширил своё влияние в Чернотопье и Морровинде – провинциях, которые традиционно отвергали власть Имперского города и были сами по себе. Одним из основных достижений императора на этом поприще считается налаживание связей с Хлаалу, одним из Великих домов Морровинда. Дом Хлаалу начал восприниматься как основной союзник Империи в землях тёмных эльфов. А так как дом этот был не маленький, то и ассимиляция местного населения пошла куда быстрее, чем раньше. Этот же политический манёвр, кстати, породил опасения в дурной голове Джагара Тарна. Опасения эти были связаны с тем, что император имел все шансы превзойти своего наставника и утереть ему нос. Этого горделивый боевой маг позволить не мог.

Будучи вторым человеком в Империи после самого Уриэля, Тарн решил, что достаточно прохлаждался на обочине истории и реализовал план по превращению себя в правителя Тамриэля. Для этого он в 389-м году Третьей эры при помощи Посоха Хаоса запульнул императора в Обливион, заняв его место на троне. А чтобы никто ничего не заподозрил, Тарн вдобавок принял облик Уриэля и попытался симулировать его поведение. Так начался период Имперского Симулякра, продлившийся десять лет.

Как это ни странно, с управлением Империей Джагар Тарн не справился. Он имел некоторые представления о политике, так как лично обучал её хитростям молодого Уриэля VII, однако на деле быть просто умным оказалось недостаточно. В результате неумелых действий поддельного императора, его десятилетнее правление ознаменовалось сразу тремя кровопролитными войнами. Сначала разразилась Пятилетняя война между Эльсвейром и Валенвудом, потом подключились аргониане и данмеры, затеяв Арнезианскую войну, а уж после этого на западе разбушевались норды, бретоны и редгарды со своей войной Бенд’р-мака. Ах да! Как же можно было забыть о четвёртом конфликте – войне Голубого водораздела, в которой приняли деятельное участие альтмеры, оттяпавшие приличный кусок территорий от несчастного Валенвуда. Вот именно, даже не три, а целых четыре вооружённых конфликта случилось в Тамриэле всего за десять лет, пока Джагар Тарн сидел на троне и делал вид, что он самый главный!

К счастью, в 399-м году Третьей эры период Имперского Симулякра всё-таки закончился, когда некто неизвестный пробрался в столичные подземелья с Посохом Хаоса, собранным по кусочкам. Вследствие этого Джагару Тарну пришёл конец, потому что никто не может справиться с главным героем номерной части серии The Elder Scrolls. Неизвестный герой же получил титул Вечного Чемпиона и воссиял в лучах славы. Больше, правда, он ничего не совершил, потому что главные герои номерных частей серии The Elder Scrolls перестают функционировать, когда ими не управляет таинственная сущность из другого мира. Что до настоящего императора, то он вернулся к своим обязанностям, но после пребывания в Обливионе изменился. Стал более осторожен и отрешён.

Вновь заняв трон, принадлежащий ему по праву, Уриэль VII первым делом наладил сеть тайных агентов – он явно не собирался допускать повторения истории с Тарном. Так, в 405-м году Третьей эры император направил на запад агента, действия которого спустя двенадцать лет привели к последнему из известных Прорывов дракона, который также именуется Чудом Мира и Деформацией Запада. Во время Деформации происходило сущее безобразие – например, по всему миру видели шесть версий одного Нумидиума, огромного древнего автоматона, с помощью которого Тайбер Септим столетия назад покорил континент. Но несмотря на то, что звучит это жутковато, последствия Деформации Запада для Империи были положительными. Вечно воюющие мелкие королевства в заливе Илиак приняли вид Даггерфолла, Вэйреста и Орсиниума, вести дела с которыми было значительно проще. Кроме того, орки впервые за свою историю получили официальный статус граждан Империи и рекой потекли вступать в легионы, делая их заметно сильнее. Также на покой ушёл Подземный король, также известный как Вульфхарт и Пепельный король. Будучи весьма таинственной и могучей сущностью, Подземный король всерьёз угрожал благополучию Империи, а потому его устранение вполне можно считать серьёзным шагом на пути к миру и процветанию. Таким образом, Уриэль VII Септим, воспользовавшись всего одним агентом, навсегда изменил мир, а сам остался как бы не при делах. То же самое он, кстати, потом проделал ещё раз, поручив агенту Клинков по имени Кай Косадес завербовать заключённого, доставленного в Морровинд.

Но знал ли император заранее, что произойдёт, когда он лишь слегка подтолкнёт нужных людей к нужным решениям? Предугадал ли он Деформацию Запада в 417-м году Третьей эры и события в Морровинде, связанные с появлением Нереварина, в 427-м? Да, Уриэль VII действительно всё это знал и предугадал. А всё благодаря заточению в Обливионе! Пребывая в иной реальности, император насмотрелся и наслушался на всю оставшуюся жизнь. Именно знание ещё не наступившего будущего так сильно изменило характер Уриэля. Вернувшись домой, он даже перестал скандалить со своей супругой, Каулой Ворией, а ведь раньше он проводил ночи, изобретая новые способы поддеть её. Ага, женился император не очень удачно, но не в этом суть. Суть в том, что Уриэль VII, благополучно покинув Обливион, стал фаталистом. Он решил, что судьбу никак не изменить, потому и не рассказал даже ближайшим советникам о том, что должно случиться. А случиться должно было страшное.

433-й и заключительный год Третьей эры был омрачён так называемым Кризисом Обливиона. Как только наступило предсказанное время, император безропотно принял известия об убийстве всех трёх официальных сыновей некими культистами, после чего, сопровождаемый небольшим отрядом Клинков, спустился в подземелья. Подземелья эти, кстати, можно назвать судьбоносными, ведь именно там много лет назад пристукнули Джагара Тарна. Так вот, в катакомбах Уриэля VII Септима тоже зарезали культисты, оставив Тамриэль без наследника престола. Вроде бы. Перед смертью император успел переложить ответственность на неизвестного преступника, оказавшегося в нужном месте в нужное время. Впоследствии этот преступник стал порядочным членом общества (нет), спас страну, был награждён почётным титулом Чемпиона Сиродила, после чего бесследно исчез. Собственно, вот об этом безобразии и пойдёт сейчас речь.

Последний император

После того, как убийцы из культа Мифического рассвета совершили успешное покушение на Уриэля VII и всех его законнорождённых потомков, Империя погрузилась в хаос. Может, по четвёртой части The Elder Scrolls и не особо это заметно, но в Тамриэле тогда действительно было страшно жить. Врата Обливиона, ведущие в планы Мерунеса Дагона, могли открыться прямо посреди города, а многочисленные даэдра терроризировали весь континент как могли. Исключением стало только Чернотопье – местные жители так яростно защищали свою землю, что слуги принца разрушения решили не открывать там ворота и вообще забыть про то, что аргониане существуют. Но, конечно, далеко не всем так повезло.

В Сиродиле, центральной провинции Тамриэля, происходили ключевые события Кризиса Обливиона, связанные с Амулетом королей, который активно ходил по рукам. Этот амулет считался символом императорской власти, а потому был способен висеть на шее только истинно царственной особы. На роль такой особы подходил лишь один человек – простой священник Мартин из Кватча, который по совместительству являлся бастардом почившего Уриэля VII. В результате многочисленных блужданий из одного угла карты в другой, доверенное лицо Уриэля обнаружило Мартина и спасло его от верной смерти (на Кватч как раз в то время напали даэдра). Далее то же самое лицо доставило последнего Септима в храм Повелителя облаков, резиденцию ордена Клинков, и вот там-то Мартин постепенно превратился в настоящего императора. Жаль только, что править ему было не суждено. Вместо этого ему предстояло сыграть роль жертвы, которую Уриэль VII принёс ради благополучия Империи. Вероятно, судьбу Мартина можно было как-то изменить, но наверняка мы никогда не узнаем.

В результате совместных действий Мартина Септима, ордена Клинков и того самого доверенного лица, которое мелькало буквально повсюду, Амулет королей спустя некоторое время оказался в распоряжении… ну, скажем так, «законопослушно-доброй фракции». «Хаотично-злая фракция» тем временем намеревалась подложить соперникам свинью, открыв врата Обливиона прямо в Имперском городе. А ведь туда-то и направился Мартин сразу после того, как одержал победу в битве с даэдрическими ордами у стен Брумы. О том, как это показано игре Oblivion, мы говорить не будем.

Так вот, достигнув Имперского города, Мартин Септим, увы, не успел стать императором юридически. Как раз в этот момент на город напали даэдра и лично Мерунес Дагон, поэтому нужно было срочно бежать в Храм Единого и проводить ритуал, укрепляющий границу между Нирном и Обливионом. Для всех окружающих, однако, Мартин всё же стал наследником Уриэля VII – доспехи Тайбера Септима и гулкий голос этому способствовали. Но что же случилось дальше? Добрался ли последний Септим до Храма Единого? Ещё как добрался! А добравшись, разбил Амулет королей и на короткое время превратился в воплощение самого Акатоша. В этом облике Мартин сразился с Мерунесом Дагоном, загнал его обратно в Обливион, а барьер между мирами укрепил так сильно, что теперь его разорвать вряд ли кому-то под силу. К сожалению, после этого Мартин Септим окаменел. Опять же, не будем здесь говорить о том, как это эпическое событие показано в игре Oblivion – вы можете вообразить картинку получше.

Итак, вместе с Мартином погибла и династия Септимов, и Третья империя. Началась Четвёртая эра. Тамриэль по-прежнему был погружён в хаос, из которого его жителям нужно было выбираться самостоятельно, ведь никакой имперской власти больше не существовало. О том, кто и как справился с последствиями Кризиса Обливиона, мы поговорим уже потом, а пока что рассказ о Третьей империи в трёх частях (что символично) подходит к концу. Делитесь своим мнением о прочитанном в комментариях и… доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!

источник