Новости

О королеве Барензии и её потомках

Авторское

Как вы думаете, насколько ярким персонажем может быть скромная, но вообще-то не очень, данмерская женщина из ничем не примечательной семьи правителей Морнхолда, столицы Морровинда? А что насчёт её потомков, коих было ровно два, но могло быть и побольше? «Наверное, с ними связана парочка историй», – скажет тот, кто знаком с именем «Барензия» только благодаря драгоценным камням из её короны и заголовкам книг. Но что, если зайти дальше? Если отважиться открыть и прочесть эти книги, которые до этого просто красиво стояли на полочке? Этак ведь можно и другие книги начать почитывать! Впрочем, чем ещё заняться, если за пределами дома обстоятельства, из-за которых не погулять и никуда особо не сходить? Короче говоря, прямо сейчас вы можете почитать вот эту самую статью про королеву Барензию и её удивительных (но вообще-то не очень) потомков.

Рождение Барензии
Начнём, конечно, с Барензии, которая в этом рассказе занимает главенствующее положение благодаря своему королевскому титулу. Ну, и ещё благодаря тому, что родилась раньше, чем её дети, что тоже может считаться неплохим достижением для данмера, уже существовавшего, когда произошёл Прорыв дракона. Итак, свой первый и единственный раз будущая королева Барензия появилась на свет в 893-м году Второй эры. Произошло это знаменательное событие в Морровинде. А если точнее, то в Морнхолде. И если уж совсем-совсем точнее, то в знатном клане Ра’Атим, который входил в состав Великого дома Хлаалу. Это хорошая возможность немного поговорить о клане Ра’Атим, потому что в других рассказах, уже не про Барензию, он вряд ли когда-нибудь появится.
Клан Ра’Атим считается одним из самых древних кланов Морровинда. И хотя главная заслуга Ра’Атим в том, что его представители в какой-то момент оказались на хорошем счету у более влиятельных эльфов и получили земельные наделы, этот клан является ещё и одним из самых уважаемых. Просто из-за того, что в обществе данмеров выжить и сохранить своё родовое имя, занимая при этом видную должность, могут лишь те, кто обладает поистине феноменальной расчётливостью.
В самом начале своей истории клан Ра’Атим, как и многие другие кимерские кланы ранней эпохи Морровинда, был поглощён более сильной и многочисленной группой эльфов. В данном случае роль поглотителя досталась малому дому Мора, который впоследствии и сам стал жертвой более могущественного дома Хлаалу. Клан Ра’Атим, также ставший частью Великого дома Хлаалу вслед за домом Мора, не утратил своей власти, в отличие от бывшего покровителя. Правя Эбонхартом, старейшим городом материкового Морровинда, клан Ра’Атим благополучно существовал вплоть до начала религиозной экспансии Великого дома Индорил, который стремительно завоёвывал влияние в обществе набожных эльфов Морровинда. Два города – Эбонхарт и Морнхолд, столица дома Индорил, какое-то время соревновались, а потом полубог Трибунала Альмалексия сделала Морнхолд своей резиденцией. Это предопределило судьбу Эбонхарта, обречённого на медленное увядание.
Теперь же у вас может появиться вопрос примерно такого содержания: «если клан Ра’Атим владел Эбонхартом, то откуда он мог взяться в Морнхолде и породить там Барензию?». Всё очень просто. Видите ли, в составе Великого дома Индорил имелась своя небольшая веточка клана Ра’Атим, которая, как вы понимаете, не собиралась уступать всю славу основной ветви. Вот она-то, эта побочная ветка, и произвела на свет Барензию, которая ещё не подозревала, какая бурная жизнь ждёт её впереди.

Барензия покидает Морровинд
Не успела маленькая Барензия прожить в родном городе и трёх лет, как произошло морровиндское завоевание Тайбера Септима. Намереваясь завоевать и упорядочить весь Тамриэль, император Тайбер Септим однажды устремил свой взор и в сторону Морровинда. Сначала он потребовал от правителей данмеров просто сдаться, а получив вполне ожидаемый отказ, ввёл в эльфийское государство свои стальные легионы. Сопротивление данмеров длилось недолго. Потерпев несколько сокрушительных поражений, тёмные эльфы заключили вынужденный мир с Империей, однако Морнхолд к этому времени уже лежал в руинах.
Барензии удалось пережить разорение Морнхолда благодаря усилиям кормилицы, но плохи были бы её дела, если бы на развалинах города будущую королеву не обнаружил генерал имперской армии по имени Симмах. И это отличная возможность поговорить и о Симмахе тоже. Опять же, из-за того, что эта личность, как и клан Ра’Атим ранее, вряд ли ещё будет где-либо фигурировать.
Родился Симмах в Морнхолде, однако, в отличие от семьи Барензии, его семья была крайне бедной. Отец зарабатывал на пучок солёного риса, горбатясь в шахте, а мать пекла пирожки с коммуникой и продавала их на рынке – простой и честный труд позволял жить не впроголодь, но не более того. Когда отец Симмаха скончался по какой-то причине, его сын пошёл наниматься в шахту, где и проработал до своего тридцатилетия. Мать его к этому моменту уже успела ослепнуть, ведь просто вдова с красивым, молодым сыном – это не очень-то драматично. Примерно в это же время в семье правителей города родилась дочь, которая ещё не носила никакого имени, но уже самим фактом своего существования приводила жителей Морнхолда в восторг. Спустя некоторое время во всех уголках города прозвучала ещё одна благая весть – для наследницы уже выбрали имя, поэтому вскоре горожанам стоит ожидать повышенной концентрации праздничного настроения и сопутствующих товаров где-то в районе дворца. Симмах, как и его сверстники, намеревался посетить церемонию наречения, однако…
Однако незадолго до начала церемонии его мать, слепая, согбенная вдова, сообщила страшное – чувствуя, что вот-вот отправится к предкам, она попросила Симмаха разыскать для неё целителя, чтобы с его помощью хотя бы дождаться возвращения сына. Увы, найти целителя в городе, готовом окунуться в бурное празднество, Симмаху не удалось. Лишь после окончания церемонии один жрец согласился пойти с молодым эльфом в его скромное жилище, но было уже поздно – мать Симмаха, так и не успев дождаться его, скончалась. Рассердившись, Симмах потребовал от жреца вернуть ему деньги, уплаченные в качестве задатка, подкрепив требование угрожающие стиснутым кулаком. Жрец порыва молодого данмера не оценил и попытался было проклясть его, но тот успел нанести удар, от которого служитель Трибунала очень неудачно упал на камни и умер без всякого промедления. Лучше бы он так спешил оказать страждущему помощь, но, как бы то ни было, поделать Симмах уже ничего не мог. Собрав в мешочек золото, он бежал из Морнхолда, поклявшись когда-нибудь вернуться туда и стать правителем города, женившись на Барензии, которая как раз к этому времени должна будет достичь подходящего возраста.
Когда Симмах вернулся в Морнхолд (немного раньше, чем рассчитывал, кстати) и обнаружил там маленькую Барензию, он понял, что возможность исполнить клятву у него ещё есть, хоть и не прямо сейчас. Симмах представил свою находку императору как наследницу правителей Морнхолда и посоветовал спрятать её где-нибудь, пока не наступит подходящее время вынимать из рукавов ценные политические козыри. Идея Тайберу Септиму понравилась и он распорядился отдать Барензию на воспитание отставному легионеру родом из Скайрима и его супруге. Вскоре малолетний политический козырь доставили в местечко Даркмур, где бывший легионер императора Свен Адвенсен имел честь быть лордом.

Скайримские приключения Барензии
Спустя десяток и ещё несколько лет Барензия выросла в симпатичную, но довольно-таки тощую молодую эльфийку. Приёмные родители Свен и Инга всё это время заботились о будущей королеве, но никогда не давали повода считать, что она является частью их семьи, из-за чего Барензия чувствовала себя ужасно одинокой. Не находя поддержки в ближайшем окружении, Барензия стала искать его за пределами поместья Адвенсенов, где она очень быстро обнаружила некоторое количество разумных существ мужского пола и примерно её возраста. Причудливые существа уделяли Барензии очень много внимания и даже иногда осыпали её подарками – настолько богатыми, насколько могли себе позволить крестьянские кошельки. Каждый даритель втайне (а иногда и вполне открыто) мечтал о том, чтобы посетить с молодой эльфийкой ближайший сеновал, однако успеха в этом предприятии так никто из них и не достиг. Несмотря на это, Барензия регулярно сталкивалась с неодобрением приёмной матери, которой почему-то не нравились заигрывания подопечной с противоположным полом.
Не вызывала у приёмной семьи восторга и тяга Барензии к магии, вполне естественная для данмеров её возраста. Кроме того, ей не позволяли даже учиться владению мечом, хотя учителя в поместье появлялись довольно часто. Увы, своему искусству они обучали исключительно сыновей лорда Свена. С каждым днём Барензия всё сильнее ощущала, что что-то не так (и тут очевидно, что именно, ведь данмер с одноручным мечом и парой заклинаний – это чистая классика серии). Но что же она могла со всем этим поделать? Ответ подсказал помощник конюха по имени Строу, который был влюблён в Барензию и уже давно уговаривал её сбежать вместе с ним. И вот, в один прекрасный летний день будущая королева стянула кошель с монетами, твёрдо решив сбежать и жить своей жизнью – выбор между поместьем, в котором ей никто не был рад, и неизвестностью был для неё очевиден. Вместе со Строу Барензия также украла пару лошадей, после чего они вместе направились в сторону Рифтена, где, как им казалось, процветала свобода. Для маскировки, кстати говоря, Барензия переоделась в мужскую одежду, но это была лишь временная мера – все части тела, которым суждено было стать выпуклыми, уже начали зловеще формироваться.
Пережив некоторое количество приключений, о которых лучше умолчать в целях экономии слов и времени, Барензия и Строу добрались до Рифтена, который уже тогда был широко известен как рассадник всяческой преступности. Там парочка планировала переждать зиму, однако их дальнейшие планы никак не сходились – Строу мечтал о собственной ферме со свинками, а вот Барензию какое-то необъяснимое чувство тянуло всё дальше, на восток, в Морровинд. Но путешествие туда стоило немалых денег. Заработать их будущая королева намеревалась посредством гильдии воров, освоив благородное ремесло изъятия материальных ценностей из чужого законного владения. Надо было только найти какого-нибудь влиятельного члена гильдии и договориться с ним.
Поиски вора привели Барензию в одну неприметную таверну, расположенную, предположительно, в канализации под Рифтеном. Там она познакомилась с каджитом по имени Террис – молодым, обаятельным и в высшей степени наглым. Устоять перед лоснящимся мехом и залихватскими кисточками на ушах, которыми обладал Террис, было очень сложно, поэтому Барензия сразу же решила не устаивать. К тому же ей всё равно нечего было предложить в обмен на услуги, кроме самой себя. К счастью (а может, и нет), предложение странной эльфийки заинтересовало каджита, и вот так бесхитростно началась недолгая, но довольно яркая карьера будущей королевы в качестве вора.

Собственно, воровская карьера Барензии закончилась ровно тогда, когда она забралась в особняк к одному очень влиятельному имперскому деятелю. И звали этого деятеля Симмах. Выяснилось, что генерал уже несколько месяцев разыскивал беглянку по всему Скайриму, а тут она сама внезапно предстала перед ним. Симмах рассказал Барензии, что её как раз собирались представить императору Тайберу Септиму, когда она сбежала. Более того, император даже намеревался сделать Барензию правителем отстроенного Морнхолда, как только она достигнет подходящего возраста и получит хоть какое-нибудь образование. Отказываться от подобной судьбы Барензия, конечно, не стала (впрочем, её мнения никто и не спрашивал), поэтому вскоре она отправилась на юг в сопровождении генерала Симмаха и запутанных мыслей о будущем.
«Но что же стало с Террисом и Строу?» – спросите вы. Лучше всего, конечно, прочитать об этом в серии внутриигровых книг «Подлинная Барензия», ведь там ещё много всего, о чём в данном рассказе не упоминалось. Однако совсем ничего не сказать сейчас было бы жестоко, поэтому вот вам очень краткое изложение судеб вора каджита и бывшего помощника конюха – первого просто убили как бы невзначай, а второму отрезали язык, чтобы он не сболтнул ничего лишнего. Правда, взамен отрезанного языка Строу досталась миленькая небольшая ферма со свинками, о которой он мечтал, но, согласитесь, всё равно вышло немного неловко. К тому же он-то мечтал пасти свиней вместе с Барензией, а не вот так! Как бы то ни было, поделать он ничего не мог, равно как и сама Барензия.
Барензия и знакомство с императором
Вид Имперского города с его белоснежными стенами и на удивление чистыми улицами поразил и вдохновил Барензию. Ей всё равно пришлось бы выполнять указания императора, даже нося титул правителя у себя на родине, но теперь всё прояснилось – Тайбер Септим определённо знал толк в порядке, а порядок был Барензии по душе. Ну, или хотя бы чистые улицы. В том же Рифтене о чистоте на улицах она могла только мечтать. Сам император, впрочем, поразил Барензию ещё сильнее, чем его столица – Тайбер Септим был учтив, красив и мудр. И довольно прямолинеен при этом. Например, о своих планах относительно знатной молодой эльфийки он сообщил ей при первой же встрече.
Представив будущую королеву Морнхолда императору, генерал Симмах отбыл на родину, чтобы занять там пост временного управляющего. Сама же Барензия осталась в императорском дворце, где она ещё никого не знала. Вот так резко сменить место проживания с рифтенских трущоб на украшенные золотом и лучшим мрамором палаты было необычно, но приятно. Во дворце к уроженке Морровинда относились с уважением и даже обучали её магии, чего в старом поместье Адвенсенов ни разу не случалось. Тем не менее, иногда во дворце было довольно скучно, поэтому Барензия увлеклась самым видным мужчиной в Империи – Тайбером Септимом. Ну, а что ещё ей было делать? Цветы поливать? Так этим уже многочисленные слуги занимались. Впрочем, вскоре и сам император по какой-то причине увлёкся иноземной красавицей – ему, видимо, тоже в этот момент было очень скучно. Спустя некоторое время обоюдное увлечение переросло в роман, который включал в себя томные вздохи и случайно брошенные реплики в стиле «ах, мы не должны этого делать!». Всё в лучших традициях дешёвого бульварного чтива.
Роман императора и Барензии оставался незамеченным, пока живот фаворитки в вящему удивлению окружающих не начал увеличиваться в размерах. Объяснение было только одно – там завёлся ребёнок! Опасаясь, что этот ребёнок станет угрозой правлению рода Септимов, Тайбер приказал придворному лекарю, который ухаживал за Барензией, прекратить любые попытки бастарда появиться на свет. И это при том, что данмерские женщины не очень-то плодовиты – за свою долгую жизнь они обычно рожают не более двух-трёх раз. Барензия была в шоке, лекарь был в шоке, даже сам император, наверное, тоже был в шоке, но никому об этом не сказал. Вот и познакомились.
Законный правитель Морнхолда

После этого случая с внезапной и нежелательной беременностью император срочно выслал Барензию в Морнхолд от греха подальше. Конечно, такое неожиданное решение могло вызвать целую волну слухов, но легендарному Тайберу Септиму было слишком неловко в присутствии любовницы. Кроме того, по большому счёту ничего не изменилось – Барензия всё равно должна была стать законным правителем своего родного города, рано или поздно. Оставалось только надеяться, что Симмах уже успел всё подготовить к её прибытию.
Как выяснила Барензия по прибытии – успел, да не совсем. В целом жители Морнхолда и его окрестностей были настроены благожелательно к новой королеве, однако имперских чиновников, имперских легионеров и имперского же генерала они воспринимали исключительно как захватчиков. В принципе, это была чистая правда, но Барензии такая правда причиняла лишь беспокойство, ведь всегда находился кто-то, кто не желал высказывать своё недовольство только в устной форме. Прошёл не один десяток лет, прежде чем королева освоилась в дипломатии, экономике, а также поняла, от кого и чего следует ожидать. Лишь на императора эта её проницательность не распространялась – его действия Барензия предсказать не могла, хотя наверняка очень хотела. А однажды Тайбер Септим вообще умер, оставив и свою бывшую любовницу, и друга Симмаха в недоумении. Чего-чего, а уж такого выкрутаса от него никто не ожидал!
Неожиданным, но всё же не настолько, оказалось и предложение Симмаха выйти за него замуж. Подумав немного, Барензия согласилась – а почему бы и нет? Мужик ведь старался, работал всё это время в поте лица. Увы, свадьба Симмаха и Барензии не была встречена населением с тем же энтузиазмом – бывшего имперского генерала называли крестьянином, который дорвался до власти, и н’вахом. Да и детей, которые унаследовали бы в будущем королевскую власть, всё никак не появлялось, что также вызывало немало пересудов и недовольства. Тем временем потомки Тайбера Септима сменяли друг друга на троне Империи.

Барензия снова в изгнании
Незадолго до событий, обозначенных на страницах истории как времена Имперского симулякра, то есть примерно в 389-м году Третьей эры, Барензия столкнулась с неприятным фактом – она уже очень долго правит Морнхолдом, наследников у неё нет, а муж Симмах постоянно отсутствует в связи с какими-то странными подозрениями очередного императора. В это время, когда королева обнаруживает себя весьма разочарованной, во дворце появляется некто Соловей – умелый и весьма обаятельный бард. Никто не мог сказать, как Соловей оказался в Морнхолде, однако вскоре он полностью завладел вниманием королевы. Как вскоре выяснилось, сделал он это лишь для того, чтобы завладеть неким артефактом, который, конечно же, был скрыт глубоко под Морнхолдом. Также выяснилось, что под личиной Соловья скрывался Джагар Тарн – имперский боевой маг, который, видимо, уже тогда начал задействовать свой грандиозный, но глуповатый план по становлению императором. Некоторые источники утверждают, что королеву Барензию соблазнял не сам Тарн, а нанятый им мастер вор, но это, знаете ли, не точно.
Как бы то ни было, после пережитого потрясения, связанного с открытием неприглядной правды, Барензия неожиданно для себя забеременела. Но не от Тарна-Соловья, хотя и от загадочного барда, говорят, королева кое-кого родила, а от Симмаха. Первым на свет появился мальчик, которого назвали Хелсетом. Хелсет Хлаалу рос, не зная печалей, пока спустя восемь лет королева не родила ещё одного ребёнка – девочку, которую назвали Моргией в честь матери Симмаха. Ну, той самой слепой вдовы, после смерти которой её сын поклялся однажды воссесть на трон Морнхолда. Как видите, клятву свою он в итоге выполнил. К сожалению, появление долгожданных наследников спустя ещё восемь лет омрачилось беспорядками, которые охватили Империю.
Император Уриэль Септим VII-й, под личиной которого скрывался пресловутый Джагар Тарн, сыпал указами, которые не отличались оригинальностью и благоразумием. Так, в Морровинде он зачем-то повысил налоги, из-за чего население тут же угрожающе потянулось к вилам и топорам. Вскоре, надеясь уговорить императора одуматься, Барензия вместе с двумя своими детьми отправилась в столицу. Симмах же, вызывая в разуме своей супруги какие-то смутные подозрения, отбыл к южным границам Морровинда, где разгоралось восстание рабов-аргониан.
В Имперском городе Барензию ожидали совершенно отвратительные новости. Во-первых, на императорском троне сидел Джагар Тарн, плотно укутанный в иллюзии, что было очевидно для королевы, лично знакомой с Уриэлем Септимом много лет. Во-вторых, в Морровинде погиб Симмах, а Морнхолд захватили мятежники, предводителя которых официально поддержали имперские чиновники. К счастью, вскоре выяснилось, что кричать «всё пропало» и рвать чьи-нибудь волосы (потому что свои-то жалко) рановато. Король Вэйреста, города-государства, расположенного на территории Хай Рока, также сумел разоблачить самозванца, и у него даже был план, которым он с удовольствием поделился с Барензией. И хотя план этот заключался в отвлечении внимания Тарна, пока какой-то абсолютно рандомный узник сбежит из тюрьмы и пойдёт совершать героические штуки, королеве он понравился. У неё ведь была возможность вернуть порядок в Империю и отомстить ненавистному чародею – ради этого можно было рискнуть.
Какое-то время Барензия пробыла в императорском дворце, где сблизилась с Тарном – он как раз питал к ней некоторую привязанность, а потому им можно было манипулировать. Боевой маг даже сбросил с себя ненадолго маску, рассчитывая, видимо, завоевать этим расположение королевы. Ну что же, ему не удалось, хотя по лицу Барензии сказать этого было нельзя – за прошедшие столетия она хорошо научилась блефовать. Вскоре, вдоволь покрутив шашни с самозванцем и даже умудрившись добыть ценные стратегические сведения о его зловещих планах, Барензия взяла детей в охапку и спешно уехала в Вэйрест к королю Эдвиру. Он был единственным союзником, который у неё оставался, а вернуться в Морнхолд королева не могла – там бы её сразу казнили мятежники. Джагар Тарн пришёл в смятение по поводу отъезда Барензии, но уже ничего не мог сделать, чтобы не навлечь на себя подозрения. В принципе, ему и думать об этом скоро стало не нужно, потому что безымянный герой, выпущенный из клетки всего несколько месяцев назад, сделал своё грязное дело. Безумный план короля Эдвира сработал, а эпоха Имперского симулякра закончилась со смертью Тарна.
На сцену выходит Хелсет

Прожив несколько лет в Вэйресте, Барензия вышла замуж за вдовствующего короля – видимо, просто чтобы не сидеть у него на шее без всяких на то оснований. Эдвир даже принял обоих детей королевы как своих собственных, поэтому ей больше не нужно было беспокоиться об их благополучии. Сытые, обогретые и хорошо образованные, Хелсет со своей сестрой Моргией выросли в окружении придворных интриг Вэйреста, переняв от бретонцев страсть к их излюбленной национальной забаве – закулисным политическим игрищам. Больше всего в этом искусстве преуспел Хелсет, который оказался настолько коварен, что в какой-то момент даже мог перехитрить самого себя. Посоревноваться с ним в хитроумии могла только родная дочь короля Эдвира, Элизана.
Примерно в 420-м году Третьей эры Эдвир принял решение подкинуть дров в разгорающийся конфликт между наследниками и филигранно умер. Хелсет и Элизана тут же набросились друг на друга, вооружаясь на ходу всем, что попадалось под руку – грязными секретами дворянства, беспринципными наёмниками, отравленными сладкими рулетами. Победителем из этого противостояния в итоге вышла Элизана. Она заключила союз со старым врагом Вэйреста – орочьим королевством Орсиниум, что и стало решающим доводом в их с Хелсетом борьбе за трон. Став королевой, Элизана первым делом выдворила из Вэйреста вновь овдовевшую Барензию и обоих её отпрысков под предлогом… да не было никакого предлога. Она просто могла и хотела их выгнать. Барензия и Хелсет отправились на родину, в Морнхолд, а вот Моргия подалась на юг, где на островах Саммерсет у неё уже было готово тёплое местечко подле ещё одного монарха. Впрочем, о ней чуть позже.
В Морнхолде к этому моменту уже правил родной дядя Барензии, в пользу которого она отреклась от престола ещё при жизни короля Эдвира. Дядя принял родственников с подобающими почестями, но выставил им условие – никаких попыток вернуть власть! Барензия, которая уже состарилась и мало интересовалась политикой, охотно согласилась с этим условием. Её сын Хелсет, будучи почтительным молодым эльфом, последовал примеру своей матери. А потом король Морнхолда скончался при загадочных обстоятельствах. Его место, за неимением лучшей кандидатуры, занял Хелсет, который совершенно точно не приложил руку к произошедшему. И к смерти племянника короля, который стоял в очереди перед Хелсетом, сын Барензии тоже не имел никакого отношения.
Став правителем, Хелсет очень быстро прославился как величайший реформатор, которого только знал Морровинд. Не желая ассоциировать себя с традициями своей родины, которые он считал откровенно устаревшими и отсталыми, Хелсет первым делом отменил традиционное рабство и даже символично отрезал себе кончики ушей, чтобы больше походить на человека, а не на эльфа. Консервативные данмеры, понятное дело, отнеслись к новому королю негативно. Многие дворяне со связями даже пытались избавиться от Хелсета, однако ни одному из них это не удалось – король пережил каждого, кто осмелился противостоять ему. Немало поспособствовало в этом Тёмное братство, которому Хелсет, будучи параноиком, оказывал все возможные почести, пытаясь одновременно обезопасить себя и получить оружие против политических соперников.
Хелсет правил относительно благополучно до самого Красного года, ставшего величайшей трагедией в истории народа Морровинда. Дальнейшая судьба как его самого, так и Барензии, которая получила почётный титул королевы-матери от сына, неизвестна. Можно предположить, что Хелсет лишился большей части своей власти, так как главенствующее положение в обществе данмеров после Красного года занял Великий дом Редоран, чьи интересы шли вразрез с политикой короля. При этом сомнительно, что Хелсет просто погиб – слишком уж интересным персонажем он стал. И так как данмеры живут долго, то мы ещё наверняка о нём услышим.

Королева Моргия напоследок
Как уже говорилось выше, дочь Барензии не вернулась на родину вместе с матерью и братом, предпочтя довериться одному союзнику, с которым она сговорилась ещё в те времена, когда был жив старый король Вэйреста. А знаете, кто этот союзник? Король червей Маннимарко собственной персоной, вот кто! Моргия тайно заключила договор с легендарным некромантом в надежде обеспечить себе благополучное будущее, и тот, желая, видимо, получить знатного друга в высшем свете островов Саммерсет, согласился помочь ей. После изгнания Барензии и её детей из Вэйреста Моргия вышла замуж за Карудила – правителя саммерсетского королевства Фёстхолд. Альтмерам, особенно самым консервативным из них, такой поворот сюжета не понравился, но их мнения король и королева по старой доброй монархической традиции не спросили.
О Моргии ещё есть, что рассказать, но оставим это на другой раз, потому что уже пора закругляться. Так вот, ходят слухи о ещё как минимум одном потомке королевы Барензии – Дралси, которая не занимала никаких видных должностей и вообще была отстранена от семейных дел, потому что являлась бастардом. Также ходят слухи, что Дралси тоже как-то раз стала матерью, родив девочку по имени Карлия, но это, как и вся история с ребёнком Джагара Тарна и Барензии, не точно. И, кажется, других потомков, пусть и не настоящих, у знаменитой королевы Морнхолда нет. А если есть, пишите о них в комментариях – это будет интересно. Итак, на этом всё. Доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
источник

Какое оружие могло пробить латы?

Авторское

О Акавире и народах, его населяющих

Авторское

Континент под названием Тамриэль уже давно заработал репутацию места, в котором происходит… да, наверное, всё происходит. Эльфы порабощают примитивные племена людей, а потом вымирают, даэдрические принцы поливают мирные деревни горящими собаками, Крассиус Курио пишет свою знаменитую пьесу «Похотливая аргонианская дева» – всё это случается только в Тамриэле. Можно подумать, что в Нирне нет никаких других материков, на которых тоже может что-то твориться. Но это, конечно же, не так. И сегодня мы поговорим об одном таком материке, на котором тоже когда-то что-то произошло. Никто не знает, что именно, но атмосфера таинственности идёт Акавиру, также известному как Земля драконов и Царство зверей, на пользу. Что же, читайте дальше, если хотите скоротать время и, возможно, узнать что-нибудь новое.

Карта ненастоящая, сделана фанатами
Земля драконов
Располагается таинственный Акавир почти наверняка к востоку от Тамриэля. Почему «почти наверняка»? Потому что его точное местоположение, равно как и размеры, большинству жителей Тамриэля попросту неизвестны. По какой-то причине, которая, конечно же, никак не связана с нежеланием прописывать историю континента, ни разу не становившегося местом действия игры из серии «Древних свитков», все экспедиции туда обычно завершаются пропажей без вести их участников. Одно это способно создать Акавиру репутацию крайне недружелюбного места, в котором порядочным людям и мерам делать нечего, однако не стоит забывать о главных доводах в пользу крайней враждебности континента, иногда переливающейся через край – камаль и цаэски. Впрочем, о них поговорим чуть позже – сначала о самом Акавире. Так вот, исходя из немногочисленных доступных сведений, Акавир выглядит вполне буднично для любого путешественника из Тамриэля. Там есть леса, горы и джунгли, в которых живут какие-то звери. Ничего похожего на гигантские грибы Морровинда там, увы, обнаружено не было. Можно, конечно, предполагать наличие в Акавире бамбуковых рощ и крайне живописных водопадов, но это уже просто домыслы. Вполне возможно, что в какой-нибудь из будущих игр, посвящённых вселенной «Свитков», или вообще в дополнении для её онлайн-воплощения, нам и покажут больше, но пока что довольствуемся ореолом тайны.
Дополнительную информацию об Акавире можно почерпнуть из отчётов экспедиционного корпуса императора Уриэля Септима V, который осуществил неудачную попытку вторжения на территории цаэски в Третью эру. Отчёты, хоть и написаны крайне сухим языком, содержат в себе драгоценные крупицы знаний. Что же, давайте взглянем на эти крупицы повнимательнее. Итак, несмотря на то, что Акавир представляется очень диким, суровым и вообще «фу» местом, там присутствуют высокоразвитые цивилизации зверолюдей. Например, цаэски обладают развитой архитектурой, умеют ковать доспехи и оружие, возделывают поля, а также активно используют свою собственную письменность. А тот факт, что цаэски так и не завоевали другие крупные цивилизации Акавира (по крайней мере, об этом нам ничего не известно), говорит о наличии развитой культуры и у них. Впрочем, древние альдмеры всё равно смотрели бы на жителей Акавира как на дохлого фуражира квама, в котором нет лута.
Акавирцы, и причём не только цаэски, чьё культурное наследие как бы невзначай осело в Тамриэле, дважды пытались завоевать соседний континент. Первый раз за подобным занятием были замечены именно цаэски, а второй – снежные демоны камаль. И это ещё если не брать в расчёт драконов, которые происходят с Акавира, и которые успели неплохо так «потиранить» жителей других областей Нирна. А вот обитатели Тамриэля, напротив, вторглись к соседям всего однажды, причём ничего особенного сделать там не смогли. Началось всё с того, что многочисленная экспедиция императора Уриэля Септима V решительно высадилась на побережье империи цаэски. Однако к своему удивлению имперцы не встретили почти никакого сопротивления. В дальнейшем стало понятно, что местные обитатели собирались предоставить основную работу стихиям Акавира, которые имеют обыкновение бушевать так, будто вот-вот наступит конец света.
Имперцы не были готовы ни к снежным бурям, ни к штормам, ни к изнуряющей жаре, которыми их щедро потчевал Акавир. Вдобавок прибытие кораблей с припасами из Тамриэля сильно осложнялось из-за акавирского побережья, усеянного предательскими отмелями и подводными скалами. У руководства экспедиции даже закрадывались подозрения, что это цаэски используют какую-то неизвестную магию, чтобы обратить погоду против чужаков, но это, скорее всего, было не так. Просто на Акавире абсолютно отвратительная погода – то снег, то дождь, то всё вместе и ветер вдобавок. Имперцы, изнеженные мягким климатом Сиродила, не могли жить в таких условиях, потому и умерли вместе с императором. Лишь немногие вернулись домой, чтобы рассказать о произошедшем.

Наконец, пока мы не начали говорить о населяющих Акавир народах, что займёт всю оставшуюся часть рассказа, следует поговорить о драконах. Этому причудливому народу, созданному самим аэдра Акатошем, уже была посвящена целая статья, так что здесь углубления в тему драконов вы не найдёте. Если вы захотите почитать ту статью, то знайте, что достаточно скормить ближайшему поисковику слова «Вкратце о драконах Нирна», чтобы сделать это. А здесь и сейчас будет «очень сильно, чрезвычайно, крайне и невероятно моментально вкратце о драконах». Итак, впервые драконы появились на Акавире. Долгое время они жили сами по себе, наслаждаясь беседами друг с другом, хотя со стороны казалось, что они просто орут как дурные. Драконьи «оры» не вечно оставались неуслышанными, и однажды на них обратили внимание цивилизации цаэски и по’тун, местных кошколюдей. Но если кошколюди пришли в восторг, цаэски решили «поглотить» драконов, то есть либо поработить их, либо просто скушать. Они стали охотиться на драконов, и те, не имея возможности дать отпор по какой-то причине, скрылись в землях по’тун. Это положило начало войне между цаэски и по’тун, в результате которой уцелевшие драконы решили плюнуть на всё и разлететься по миру – пусть, мол, акавирцы без них разбираются.
Акавирцы действительно разобрались, а со временем вовсе забыли о том, какими были драконы. Надо полагать, что торговля «драконьими» яйцами после этого так же расцвела, как и в Тамриэле. Подвох в том, что драконы были созданы бесполыми, поэтому никогда не умели нести яиц, разве что нести буквально и в лапах. «Но почему тогда у них такие басовитые голоса?» – спросите вы. Ну, посмотрим, как вы сами будете говорить, являясь крылатой чешуйчатой штуковиной размером с таверну. Ну да ладно, драконы съехали из Акавира, но что там насчёт всех прочих квартирантов?
Люди-змеи, вампиры, завоеватели
Логично будет поговорить сначала о самом известном народе Акавира – цаэски. Впрочем, широкая известность всё же не мешает цаэски быть загадочными. Спросите случайного каджита на улице, кто они такие, и он вряд ли ответит вам что-то внятное. Но не из-за того, что каджиты не читают книг, а из-за того, что народ змеелюдей-вампиров из Акавира покрыт плотной пеленой тайны. Например, до сих пор не понятно даже, как выглядят цаэски – то ли они полностью покрыты чешуёй и являются «прямоползающими» зверолюдьми, то ли они, напротив, ходят на двух ногах и вообще выглядят как люди. Кто-то утверждает, что обе версии правдивы, потому что зверолюдьми являются только сами цаэски, а люди – это просто покорённые ими соседи. Кроме того, не стоит исключать возможности появления смешанного потомства, то есть людей с некоторыми чертами змей. А может, «цаэски» – это всего лишь название для граждан акавирского государства? Как «имперцы», например. Так много вопросов и так мало ответов.
Одно ясно точно – люди-змеи, которых порой описывают как «ползучих угрей», существуют. И скорее всего, они же являются коренным населением империи цаэски, чья культура основана на культуре змеелюдей. Не стоит забывать, что это всего лишь предположение, однако так хотя бы складывается целостная картина. Кроме того, легенда о сотворении мира, которая носит название «И мы съели его, чтобы стать им», связывается именно с цаэски, а по своему содержанию она очень «змеелюдская». Например, в тексте неоднократно упоминаются змеи, укушение, яйца и, конечно же, поедание в самых разных интерпретациях – последнее выделяют как одну из основных черт цаэски. Вот, скажем, автор известной в Тамриэле книги «Таинственный Акавир»… знаете, что он пишет? Он пишет, что цаэски – это змеиный народ с золотой чешуёй, который пожрал всех людей, некогда живших на Акавире. И это лишь один пример. Некоторые и вовсе называют цаэски вампирами, ссылаясь на слова из всё того же «Таинственного Акавира» о пожирании.
Путешествие в Тамриэль с благополучным исходом

В поздний период Первой эры цаэски, видимо, завоевали у себя на родине всё, что могли. Оставшись одним из четырёх крупных государств на континенте, они вскоре столкнулись с необходимостью совершить ещё один крайне увлекательный и победоносный поход. Но куда этот поход совершать? Конечно же, в неизведанный Тамриэль! Туда вообще все народы рано или поздно попадают, и цаэски не стали исключением. Недолго думая, цаэски снарядили корабли и в 2703-м году Первой эры вторглись в Сиродил. Под влиянием этих новых обстоятельств две империи, которые тогда существовали в Сиродиле – Коловианская, вооружённая многовековыми традициями ношения меховых шлемов, и, собственно, Сиродильская, объединили свои усилия. Выступив единым фронтом, воины двух империй встретились с армией цаэски в Джерольских горах, что на севере Сиродила. Горный перевал, более известный как Белый проход, сослужил хорошую службу обороняющейся армии – оказавшись в ловушке, цаэски сложили оружие, отдаваясь на милость императора Ремана Сиродила I.
Император, сильно впечатлённый мастерством акавирцев, предложил им остаться в Сиродиле и сделать единую Реманскую империю сильнее, на что побеждённые с радостью согласились. Правда, поражение стало не главной причиной, по которой акавирцы так легко согласились на условия императора – видите ли, Реман Сиродил I был драконорождённым, потомком святой Алессии, которую благословил лично Акатош, создатель драконов. Этот факт впечатлил цаэски больше всего, потому что в их легендах как раз говорилось что-то о драконах и самых лютых убийцах драконов, которые были способны убивать саму душу этих крылатых созданий. Акавирцы, впрочем, не знали, что драконорождённые бывают разными, но сути дела это не меняло. Армия вторжения подчинилась воле нового правителя, а оставшиеся на родине цаэски долгое время недоумевали, почему же никто не шлёт вестей о грандиозных победах над варварами. Затраченных на экспедицию ресурсов и войск им, конечно, так никто и не возместил, поэтому от дальнейших вылазок в Тамриэль было решено отказаться.
Тем временем в Сиродиле происходило постепенное проникновение цаэски во все самые важные инстанции государства. Один из них, Версидью-Шайе, даже стал советником императора. Казалось бы – типичный случай «злодейского советника», который себе на уме и совершенно не думает о благе для государства. Но нет, благодаря Версидью-Шайе и другим талантливым акавирцам Реманская империя сильно раздалась вширь, поглотив соседние земли. Однако ключевым событием поздних лет Первой эры стало не усиление Реманской империи, а её война с Морровиндом.
В Морровинде силы империи столкнулись с серьёзным сопротивлением местных жителей, на стороне которых выступали полубоги Трибунала. Они, впрочем, ничего не могли противопоставить вражеским легионам, кроме гильдии наёмных убийц Мораг Тонг. Несмотря на многочисленные поражения данмеров в открытом бою, их убийцы, как обычно, сработали значительно лучше, убив императора Ремана Сиродила III, потомка сами понимаете кого. Смерть императора не помешала завоеванию Морровинда, однако данмеры были удовлетворены – их, конечно, покорили, но и агрессор получил по шапке. Место третьего по счёту Ремана, между тем, занял его уже бывший советник – Версидью-Шайе. Так уроженец Акавира стал правителем самого могущественного государства на всём Тамриэле.
Взлёт и падение династии

Став императором (или, как его принято называть, потентатом), Версидью-Шайе объявил начало Второй эры. Кому-то это, может, и не понравилось, но в основном всем было наплевать. Новый император явно знал, как управлять государством и вдобавок был долгожителем, что избавило имперский Совет старейшин от размышлений по поводу престолонаследия на пару-тройку сотен лет. Кто знает, может, Версидью-Шайе в итоге просидел бы на троне достаточно, чтобы вообще стать Богом-Императором и объединить под своим началом все народы мира. Но, конечно, этого не произошло и спустя всего почти три сотни лет с начала правления, потентат цаэски столкнулся с проблемами.
В 283-м году Второй эры по всему Тамриэлю разгорелось пламя восстаний против власти Империи. Потентат первым же делом потребовал от властителей провинций распустить армии и передать все полномочия имперским чиновникам. В ответ на это население принялось восставать с новыми силами. На то, чтобы вернуть порядок в провинции, ушёл не один год, и за это время экономика Империи изрядно расшаталась. Кроме этого, численность официальных людей с оружием также значительно снизилась, из-за чего их стало не хватать даже для того, чтобы выгонять крыс из подсобок с подушками. И если восстановление экономики – процесс долгий и муторный, с нехваткой стражи следовало что-то сделать побыстрее.
Решение проблемы предложил ещё один известный цаэски – Диниерас-Вес, в прошлом участник битвы в Белом проходе, а теперь центурион императорской гвардии. Решение, предложенное Диниерас-Весом, поражало своей простотой и эффективностью. Если стражи не хватает, то почему бы не создать специальную гильдию, членами которой смогут стать отставные военные и просто энтузиасты, имеющие боевую подготовку? Сил такой гильдии как раз было бы достаточно, чтобы удовлетворить потребность граждан Империи в зачистках пещер от гоблинов и защите караванов от ограблений. Таким образом, граждане платили бы гильдии за работу, гильдия платила бы налоги в казну, а легионеры и городская стража смогли бы заняться действительно важными делами – патрулированием дорог и стоянием на воротах. Версидью-Шайе одобрил план и вскоре на свет появилась будущая Гильдия бойцов, изначально названная «Сиффим», что на языке цаэски означает просто «солдаты». После учреждения Сиффим, Версидью-Шайе уделил внимание и другим профессиональным объединениям, подписав Акт о гильдиях, который, кроме всего прочего, узаконил деятельность Гильдии магов.
Несколько неплохих реформ, впрочем, не помогли потентату избежать своей судьбы, которая заключалась в смерти от рук наёмного убийцы из Мораг-Тонг. Случилось это в 324-м году Второй эры, когда все уже решили, что снова наступило мирное, спокойное время. Совет старейшин не растерялся и моментально заполнил опустевший было трон сыном Версидью-Шайе – Савириен-Чораком. Благодаря этому Империя не развалилась на части, однако начала изрядно поскрипывать. Новый правитель, не намереваясь терпеть вот это вот всё со стороны Мораг-Тонг, сразу же объявил гильдию вне закона на всей территории государства. Сделав это, он поспешил наплодить потомков, чтобы линия потентатов-цаэски не прервалась. Увы, но и это не помогло… Спустя всего лишь один век с небольшим, Савириен-Чорак и все его родственники стали жертвами наёмных убийц из Тёмного братства. «Просто прекратите убивать императоров, сколько можно!» – кричали члены Совета старейшин, воздевая руки в бессильной злобе, но поделать было уже ничего нельзя. С гибелью Савириен-Чорака и его наследников закончилась и династия правителей-цаэски. Империя же, окончательно лишившись своей головы, отправилась прямиком в эпоху смут и раздоров, также известную как Междуцарствие. Но это уже совсем другая история.

След цаэски в Тамриэле
Несмотря на то, что к Четвёртой эре никаких цаэски в Тамриэле не осталось, их наследие (а наследили они очень сильно) до сих пор окружает мирных и не особо мирных жителей этого замечательного материка. Наиболее заметен вклад жителей Акавира в вооружение имперских легионеров и методики их обучения. Акавирцы, которых помиловал император Реман I, были военными, поэтому нет ничего удивительного в том, что литература или живопись цаэски жителям Тамриэля неизвестны. Что же касается конкретных примеров, то достаточно взглянуть на доспехи и оружие Клинков, некогда бывших специальными агентами императоров. И если конкретно доспехи, явно созданные под впечатлением от пластинчатых доспехов цаэски, приглянулись далеко не всем, то вот катаны и их вариации – совсем другое дело. Подобное оружие можно встретить как в руках горных орков, так и данмеров на другом конце континента.
Небольшой след цаэски оставили и в архитектуре Тамриэля. Так, в акавирском стиле была построена крепость ордена Клинков в Джерольских горах – Храм повелителя облаков. Ну, и ещё можно упомянуть аналогичную крепость в западном Скайриме – Храм небесной гавани. В принципе, это все более-менее акавирские образцы архитектуры, которые можно обнаружить в Тамриэле. Надо ли повторять, что акавирцы из числа подданных Реманской империи были специалистами больше по военной части? Взять тот же орден Клинков, который неспроста так много позаимствовал из культуры акавирцев – его предшественником является Драконья стража, личная гвардия императора Ремана I, которая поголовно состояла из высокопоставленных цаэски. Они почитали императора как истинного убийцу драконов и служили ему и его наследникам верой и правдой, пока Реманская династия не оборвалась со смертью Ремана III. После смерти их господина, Драконья стража была официально распущена. Позже Версидью-Шайе попытался возродить орден, но получилось уже что-то не то – набирались туда не только цаэски ввиду малочисленности оных, а после гибели Савириен-Чорака в рядах новой Драконьей стражи вообще наступил раскол. В итоге вся стража разбрелась кто куда, предаваясь воспоминаниям о славных деяниях прошлого. Многие годы спустя Тайбер Септим создал орден Клинков, который перенял символику, девизы и методы обучения Драконьей стражи.
Напоследок стоит упомянуть герб Империи, прошедший через века без особых изменений – дракон, почему-то похожий на ромбик. Этот символ будущие поколения также унаследовали от Ремана Сиродила I и его верных цаэски.
Снежные демоны Камаль

Акавир, который является родиной загадочных, но всё же понятных жителям Тармиэля цаэски, также является домом для более экзотических народов – например, для так называемых снежных демонов Камаль. О них известно ещё меньше, чем о цаэски, хотя и камаль в своё время вторгались в Тамриэль. Видимо, всё дело в том, что для них не нашлось своего Ремана I, который предложил бы им почётное место при дворе.
В той части Акавира, откуда родом камаль, зимы настолько суровы, что даже сами камаль впадают в спячку до лета. Когда наступает более тёплая пора, камаль от нечего делать покидают свои жилища и отправляются к соседям, чтобы заняться своим любимым делом – убийствами, грабежами и поруганиями святынь. Больше всего, судя по всему, от набегов снежных демонов страдают разумные обезьяны Танг Мо, однако порой достаётся и другим. Так, однажды снежные демоны, возглавляемые своим вождём Ада’Сум Дир-Камалем, решили совершить путешествие в Тамриэль и посмотреть, можно ли там что-нибудь убить, ограбить или поругать. Оказалось, что можно.
Первыми от вторжения камаль пострадали норды, которые совершенно не ожидали, что кто-то может внаглую высадиться прямо у Виндхельма и разорить его. Когда это произошло, а камаль двинулись дальше, принц Йорунн, единственный уцелевший наследник убитой в Виндхельме королевы Мэбъярн Огненноволосой, собрал крепких ребят и приготовился встречать гостей в Рифтене. Но мало-то он знал, ведь снежные демоны решили проигнорировать ощетинившийся копьями город и ворваться в Морровинд. Там их встретила армия тёмных эльфов, которая оборонялась как могла, явно зачем-то пытаясь выиграть побольше времени. Когда же на горизонте показалась нордская пехота, камаль поняли, что происходит. «Ах да, ведь у нас в тылу почти что целая армия!» – воскликнули они и решительно отступили к побережью, надеясь дождаться прибытия флота. Этот хитроумный тактический шаг, однако, не помог яростным снежным демонам одержать победу, потому что к нордам и данмерам присоединились аргониане, которые тоже имели в своём распоряжении внушительного вида войско. «Ой!» – дружно сказали предводители снежных демонов, когда объединённая армия Скайрима, Морровинда и Чернотопья пошла на штурм их импровизированных укреплений. Так вторжение снежных демонов в Тамриэль подошло к концу. Но времена тогда были суровые – всё-таки Вторая эра, Междуцарствие, Империя практически лежит в руинах. Да и флот камаль уцелел. Короче говоря, оставшиеся в живых снежные демоны отправились покорять столицу.
Прибыв в Имперский город, снежные демоны с удивлением обнаружили, что у них недостаточно сил, чтобы его удержать. Успев лишь немного набедокурить и очень громко провозгласить о своём намерении возродить Империю, камаль, явившиеся захватывать Тамриэль, окончательно канули в Лету. Что характерно, они никого и ни на что не вдохновили, как цаэски, поэтому наследие одних акавирцев в Тамриэле живёт, а наследия вторых вообще ни в каком виде не существует.
Империя Тигродракона и Тысяча обезьяньих островов

Снежные демоны Акавира, как вы понимаете, совершенно не годятся на роль основного соперника для империи цаэски, а ведь поговаривают, что такой соперник существует. И единственный кандидат на эту почётную роль – акавирская империя, полная кошколюдей, мечтающих стать драконами. Ка По’тун, несмотря на множество предполагаемых возможностей, ни разу не вторгались в Тамриэль, предпочитая, видимо, заниматься самосовершенствованием. Впрочем, точно сказать нельзя, ведь известно об этом народе ещё меньше, чем о камаль.
Тот факт, что Ка По’тун, ранее называвшиеся просто По’тун, очень похожи на каджитов, уже и так известен. Их древняя война с цаэски тоже ни для кого не является секретом – ну, помните, та самая заварушка с драконами? По’тун пытались защитить драконов и даже преуспели в этом, однако их крылатые друзья всё равно в итоге покинули Акавир. Но что же было после этого? А после этого По’тун не растерялись и решили сами стать драконами – вот они, действительно преданные фанаты, а не этот ваш драконий культ в Скайриме. Желая отметить тот факт, что они теперь не просто кошколюди, а кошколюди, которые когда-нибудь станут драконами, По’тун добавили «Ка» к своему названию, что автоматически сделало их непримиримыми идеологическими противниками народа цаэски. Гарантированная вражда с соседями не испугала Ка По’тун, ведь у них было достаточно крепких ребят для ведения боевых действий, так что они быстро приступили к поискам дороги, ведущей к желаемому величию. Пройти по этой дороге от начала до конца, правда, удалось всего лишь одному – бессмертному правителю империи, тигродракому Тош Раке. А бессмертен он, кстати, именно потому, что стал драконом – у этих существ, как известно, нет срока годности.
Если верить слухам, то под началом императора-дракона Ка По’тун превзошли своих соседей цаэски и начали подумывать о завоевании Тамриэля. Правда, вы вряд ли сейчас найдёте подтверждение подобным россказням. Также вы не найдёте подтверждения и слуху о том, что Ка По’тун заключили союз с Танг Мо, чтобы сообща противостоять врагам. И вот, совсем незаметно, как бы невзначай мы подбираемся к последнему народу Акавира, о котором почти ничего не было сказано – Танг Мо. О Танг Мо известно совсем мало – как видите, им даже не досталось собственного раздела в статье! Ну, про них и правда рассказать особо нечего. Племена разумных обезьян, объединённые общим названием Танг Мо, живут на островах близ акавирского побережья. Они отличаются добродушным нравом и, вероятно, повышенной волосатостью, иначе их называли бы людьми, а не обезьянами. Соседние народы, и в особенности снежные демоны, любят вторгаться на территорию Танг Мо по какой-то причине, но каждый раз уходят, не солоно хлебавши. И на этом всё. Скучные они, эти акавирские обезьяны. Могли бы и вторгнуться куда-нибудь для приличия или сделать другую какую дурость. А теперь придётся завершать рассказ об Акавире и народах, его населяющих, ведь рассказывать больше не о чем. Всё, доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
источник

COVID-19 и немного благоразумия

Мировые новости

Всем доброго времени суток!
Сегодня хотел бы донести до вас несколько очень важных моментов о Коронавирусной инфекции COVID-19, а точнее о том как себя вести и как это скажется на нас.
В России с сегодняшнего дня (28.03.2020) объявлено что-то вроде карантина по всей стране сроком на неделю (есть возможность увеличение срока), а в некоторых странах он действует уже. Часть предприятий закрывается на это время, а людям велено сидеть по домам и выходить только в случаях нужды, т. е. по бытовым нуждам таких как покупка продуктов, вынос мусора и т. д. Ни каких пьянок-гулянок в компании. Ну ладно о ограничениях, больше хотелось бы донести до вас что делать, чтобы не стать жертвой как инфекции так и "предприимчивых парней", которые уже наверняка сеют хаос во благо своих кошельков.
 
Чтобы минимизировать вероятность подхватить заразу нужно следовать элементарным правилам гигиены:
Мыть руки и лицо чаще по несколько раз, особенно после того, как вышли из дому, если нет возможности - обработать антисептиком. Как можно реже посещать места, где бывают скопления народа (рынки, торговые центры, больницы, развлекательные центры). Медицинская маска может помочь снизить шанс вдыхания заразы, но помните она работает намного эффективнее если её менять не реже после 2-3 часов применения и если вы уже чем-то болейте, то это нужно делать после каждого чиха, буквально. Одноразовые перчатки тоже немного помогут, но это не отменяет пункта с мытьём.  
О спекуляциях и не хороших людях:
В первую очередь не поддавайтесь панике. Если нужно брать вещи первой необходимости, то не берите их больше чем это необходимо! Не хватка скорее всего высосана из пальца или является спекуляцией в целях наживы. Действующей вакцины от COVID-19 нет, также как и препараторов препятствующих заражению, если предложат её это явная махинация с целью обчистить ваши кошельки.  
И самое приятное - Rubarius.ru функционирует в штатном порядке, на данный момент все живы и здоровы, чего желаем и вам.

Куда делись хорошие игры?

Авторское

О даэдра. Мерунес Дагон и Сангвин

Авторское

Даэдрические лорды, как вы знаете, больше всего любят развлекать самих себя. Пребывают ли они в Обливионе или за его пределами, принцы всегда находятся в поисках занятия, подходящего их натуре. Кому-то нравится обычное наблюдение за этими забавными смертными существами в Нирне, кто-то больше любит над ними издеваться, а кое-кто и вовсе хочет уничтожить всё сущее просто потому, что технически может это сделать. Времени у них там в Обливионе, конечно, нет, но даже отсутствующее время нужно как-то проводить, так ведь? Мерунес Дагон, например, безуспешно пытается захватить или уничтожить Нирн, а после очередной неудачной попытки сидит в своём царстве и копит войска. Сангвин же ничего завоёвывать не собирается, потому что считает мир смертных и без этого достаточно весёлым местом. А чтобы узнать, как именно эти даэдрические принцы взаимодействуют с Нирном при настолько разных подходах, вам стоит продолжать делать то, что вы и так делаете прямо сейчас. Читать.

Принц Разрушения
Если говорить совсем уж вкратце, то Мерунес Дагон – это типичный представитель семейства «Злобные повелители адских легионов обыкновенные». Он красен, рогат и невероятно злобен, что делает его врагом всего живого и неживого, но шевелящегося, по умолчанию. Своё хаотически-злое мировоззрение Мерунес Дагон обычно проявляет в постоянных попытках завоевать или уничтожить хотя бы что-нибудь – Нирн, планы других даэдрических принцев, даже свою собственную кровать (с неё он, кстати, и встаёт каждый раз таких злым – ну вы знаете, не с стой ноги). Не удивительно, что смертные ассоциируют Дагона с сугубо деструктивными явлениями – природными катаклизмами, погромами и просмотром мемов с каджитами (от них, по слухам, вся Империя деградировала). Есть, правда, у Дагона и более положительными аспекты – амбиции и целеустремлённость, но даже они в руках принца Разрушения превращаются в какую-то злобную гадость.
Изображается (и в большинстве случаев выглядит) Мерунес Дагон как здоровенный четырёхрукий мужик с искажённым ненавистью лицом. Кто-то может подумать, что размерами (а размеры материального воплощения этого принца действительно впечатляют), Дагон что-то компенсирует, но это не так. Просто раздутое эго не позволяет ему быть меньше трёхэтажного здания. Ещё одним неотъемлемым атрибутом Дагона является огромная двуручная секира, которая также отражает его амбициозность и, возможно, излишнюю прямолинейность. Несмотря на напускное хитроумие, в итоге Дагон всегда пытается решить стоящие перед ним задачи сугубо с помощью грубой силы – своей собственной или своих слуг. Двуручная секира, таким образом, отлично ему подходит в качестве основного атрибута. Правда, не совсем понятно, зачем Дагону ещё и нарукавник с выдвигающимися когтями – наверное, для большей внушительности.
Дагон шутить не любит. И проигрывать тоже
Мерунес Дагон питает сильную, искреннюю привязанность к миру смертных. Эта привязанность настолько велика, что Дагон готов ворваться в Нирн в любой момент, всё там истоптать, порушить и превратить это прекрасное место в одно большое море лавы и почерневших обломков. Несколько раз он даже пытался воплотить этот замысел в жизнь, но каждый раз что-то шло не так. И после стольких неудач отказался ли Дагон от своих планов покорения Нирна? Конечно, нет! Даже получив на орехи в конце Третьей эры и потеряв возможность запускать своих слуг непосредственно в Нирн, Мерунес Дагон остался верен себе. Он и сейчас, скорее всего, занят тем, что прощёлкивает неделю за неделей, копит войска и ждёт нового шанса завоевать мир смертных. Кстати говоря, почему бы нам не уделить дагоновым попыткам вторжения больше внимания?
Первое заметное появление принца Дагона в Тамриэле произошло в поздние годы Первой эры. Именно тогда он, видимо, решил, что этот клочок бытия, где существуют смертные, достаточно интересен, чтобы его покорить. Появление это, однако, случилось не по инициативе самого принца – воззвание к Дагону было оформлено одной ведьмой, желающей отомстить тогдашним властям Морнхолда, столицы Морровинда. Получив приглашение от ведьмы, Мерунес Дагон не смог устоять и вскоре очутился в городе, полном испуганных меров и вычурных домиков, которые всем своим видом просили их поскорее разломать. Медлить Дагон не стал и сразу же приступил к своему любимому занятию – начал сеять разрушение и смерть. Перед тем, как на место происшествия прибыли Альмалексия и Сота Сил, чей знатный дом, к слову, был уничтожен при непосредственном участии Дагона, принц Разрушения успел превратить город в кучу обломков.
В огромному удивлению Мерунеса Дагона, противостоять сразу двум полубогам в открытой схватке оказалось сложнее, чем уничтожить целый город. Даэдрический лорд искренне пытался прикончить две трети данмерского Трибунала, но результатом стало лишь его изгнание обратно в Обливион. В честь этого события в восстановленном Морнхолде даже возвели статую, задевающую гордость Дагона ещё сильнее, чем само поражение. Какой-нибудь другой даэдра на месте Дагона испытывал бы по этому поводу целый спектр разнообразных эмоций, но не он. Он был просто в бешенстве. Ну, то есть в ещё большем бешенстве, чем обычно.

Схватка на руинах Морнхолда подарила Дагону не только психологическую травму, но и цель – отплатить гадким смертным существам за обиду. Даэдра не нужно спешить, поэтому и Мерунес, даже будучи самым буйным среди принцев, готовил свою месть без спешки. В смутные годы Второй эры он попытался немного набедокурить в Нирне просто для того, чтобы посмотреть , как мир на это отреагирует. И мир, надо сказать, был неоднозначен в своей реакции – уже тогда в нём водились искатели приключений, которые не уважали никого, даже даэдрических принцев. Несколько таких искателей нарушили планы Дагона, так что ему не удалось разрушить даже один малюсенький городок. И что самое обидное, гораздо больше внимания во Вторую эру получил Молаг Бал, а вовсе не Дагон!
Третья эра стала для Мерунеса Дагона настоящим раздольем – он целых два раза попытался вторгнуться в Нирн и целых два раза потерпел неудачу. Первый раз произошёл во времена Имперского Симулякра, когда придворный маг императора Уриэля Септима VII, Джагар Тарн, сам решил стать императором. Вот только он не был родственником святой императрицы Алессии, как Уриэль, а это означало, что он буквально не может претендовать на трон – чары Амулета королей тогда ещё имели какой-то вес. Но Тарн был не из тех людей, что откажутся от высшей власти только потому, что она уже кем-то занята. Кроме того, он был магом, то есть имел некоторое количество дополнительных опций. Одна из них – спрятать настоящего императора в Обливионе, а самому принять его облик с помощью чар школы Иллюзии. Именно ею он и воспользовался. Тарн даже заменил придворных низшими даэдра и заключил договор с Мерунесом Дагоном, наивно полагая, что предусмотрел всё.
По договору Дагон должен был обезвредить Бэттлспайр – крепость, расположенную на границе между Нирном и Обливионом, в которой обучались коллеги Джагара Тарна, верные настоящему императору. Дагон воспользовался договором с Тарном, чтобы захватить часть владений других принцев, набрать там новых бойцов и, в итоге, попытался вторгнуться в Тамриэль. Однако в это же самое время в Бэттлспайре находился главный герой истории, наличие которого Дагон и Тарн совершенно не учли. Главный герой пробился через легионы низших даэдра, набрался сил, отыскал кое-каких артефактов, а потом нанёс визит принцу Разрушения с ожидаемым результатом. Не для принца ожидаемым, конечно. Он-то сам очень удивился, когда какое-то смертное существо загнало его в Обливион.
«Неужели мне нужно действовать ещё более хитроумно?» – подумал Мерунес Дагон, совершенно не представляя, сможет ли он выдумать что-то заковыристей, чем заочный обман Джагара Тарна. В итоге он так и не породил никаких дельных мыслей, просто спихнув разработку планов на своего любимчика – Манкара Каморана. Манкар был то ли самозванцем, то ли настоящим бастардом легендарного валенвудского Короля-Оленя, который в своё время стал единственным лесным эльфом, совершившим завоевательный поход за пределы своей страны. Но одно ясно наверняка – Манкар Каморан был главой даэдрического культа Дагона, более известного как Мифический рассвет. Мы поговорим подробнее об этой весёлой компании в красном чуть позже, а пока что давайте рассмотрим их роль в глобальных событиях.
Пока сам Дагон готовил свои армии к вторжению и наблюдал за строительством крайне нелепой осадной машины на жучиных ножках, культ Мифического рассвета под руководством Каморана занимался действительно важными делами. Никто ведь не скажет, что убийство императора Уриэля Септима VII и всех его сыновей – это ерунда, правда? Ничего подобного раньше не делали даже профессиональные убийцы – гильдии Мораг Тонг и Тёмное братство, хоть на их счету и были уже несколько знатных особ. Возможно, они просто не хотели, чтобы потом за ними гонялись все имперские легионы и один скромный главный герой игры. С последним, знаете ли, связываться не хочет никто, даже даэдрические принцы. Лишь в одном культисты просчитались – они не подумали, что у императора Уриэля может быть ещё один сын, сверхсекретный тактический сын, который сможет занять трон, даже если все прочие сыновья погибнут.
Как бы то ни было, смерть императора Уриэля от рук культистов на время ослабила барьер между Нирном и Обливионом, что позволило Мерунесу Дагону приступить к открытию порталов в своё царство по всему Тамриэлю. Врата открывались с переменным успехом – в Морровинде, например, Великий дом Редоран быстро организовал оборону, а в Чернотопье местные жители даже умудрились загнать воинство Дагона обратно в порталы. В Сиродиле же обстановка, несмотря на довольно нелепое воплощение в рамках четвёртой части серии игр The Elder Scrolls, оказалась куда как серьёзнее. К счастью, вовремя подоспевший Некто, а также тайный сын-бастард императора, Мартин, помешали планам принца Разрушения. Оказалось, что незаконорождённый наследник престола был не результатом интрижки на стороне, а умело продуманным запасным планом Уриэля. При поддержке ордена Клинков и Того-самого-главного-героя-игры Мартин сумел заполучить Амулет королей и дать бой даэдрическому лорду, который на радостях уже полез было громить Имперский город. Совершенно внезапно пожертвовав собой (что, конечно, не типично для персонажа, сыгранного Шоном Бином), Мартин Септим на время превратился в материальное воплощение аэдра Акатоша и в очередной раз изгнал Дагона в Обливион. Род Септимов был прервал, барьер между миром смертных и Обливионом укрепился как следует, а сам Мерунес Дагон остался у разбитого корыта. Образно выражаясь, конечно. Вряд ли в его царстве есть хоть одно корыто.
Культы, слуги и Мёртвые земли

Хотя Мерунес Дагон и является одним из самых неудачливых даэдрических лордов, мощи, прихвостней и всего такого у него хоть отбавляй. Взять хотя бы культистов – прямолинейность лорда Дагона привлекала и привлекает многих даже несмотря на то, что успешных завоеваний в Нирне за ним числится ровно ноль штук. И это один из тех редких случаев, когда даэдропоклонники отлично представляют, кому они поклоняются и зачем. Дагон – принц, который любит власть и разрушения, так что почитают его те смертные, которые хотят власти, даже если ради неё придётся что-то сломать и кого-то убить. В надежде привлечь внимание принца, культисты частенько приносят на его алтарях, разбросанных по всему миру, кровавые жертвы. И это именно та причина, по которой никто не рад почитателям Дагона, даже некоторые другие даэдропоклонники.
Наиболее известным культом, посвящённым Мерунесу Дагону, считается Мифический рассвет, сочетавший в себе всё, что любит принц – раболепное поклонение его персоне, регулярные жертвоприношения, деструктивные наклонности, а также одежду красного цвета. Дагон, знаете ли, любит всё красное. Основателем культа считается Манкар Каморан, однако точных сведений о месте и обстоятельствах создания Мифического рассвета нет. Известно лишь, что основным объектом поклонения, который связывал даэдропоклонников с их принцем, была книга под названием Мистериум Заркса, которую написал Мерунес Дагон. И учитывая личность Дагона, в книге должно было быть написано на даэдрическом языке что-то вроде «Б – это банглер бейн, С – это смерть всего сущего». Но даже если так всё и было, Каморан умудрился написать четыре тома комментариев к опусу своего повелителя, с помощью которых осуществлялся набор неофитов в ряды культа. После смерти Каморана от рук неизвестного товарища Мартина Септима и последующего поражения лорда Дагона, Мифический рассвет также долго не просуществовал. Большая часть его участников была либо убита, либо затерялась где-то на просторах Тамриэля, предпочитая не афишировать своё прошлое.
В Четвёртую эру потомок одного из членов культа совершил попытку собрать по кусочкам историю Мифического рассвета, но даже ему не удалось найти ничего, что пролило бы свет на раннюю историю культа. Что же, довольствуемся тем, что есть. То есть почти ничем. Учитывая, что именно Мифический рассвет положил начало Кризису Обливиона, последствия которого Тамриэль ощущает даже спустя десятки лет, нет ничего удивительного в том, что люди и меры поспешили забыть о существовании злополучного культа, как только смертельная опасность миновала.
С менее смертными (а точнее, вообще бессмертными, пока кто-нибудь не найдёт их точку респавна) слугами у Дагона дела обстоят лучше. В основном, конечно, потому, что они, в отличие от культистов, всегда возвращаются к нему, даже если где-то погибнут. Большая часть низших даэдра, которые служат Мерунесу Дагону, представлена дремора – разумными человекообразными существами, которых также можно называть «Дагон в миниатюре». Дремора могут ковать оружие и доспехи, возводить внушительного вида постройки и даже собирать сложные технические устройства, предназначенные для истязания жалких смертных. Дремора настолько многочисленны, что нередко просто выпадают из царства Мерунеса Дагона в царства других принцев. Не понимая, что происходит, они остаются существовать там, приводя в замешательство немногочисленных учёных, которые изучают Обливион и полагают, что там есть хотя бы какое-то подобие порядка. Но его там нет. Кроме, разве что, царства Джиггалага.
Помимо дремора, Мерунесу Дагону нередко служат чуть менее разумные и совершенно не дисциплинированные зивилаи. Они большие, сильные и кое-что смыслят в магии, но в целом ничего из себя не представляют. После зивилаи же шкала разумности слуг Дагона начинает стремительно лететь куда-то в сторону изначальной Пустоты. Даэдра-пауки, позаимствованные у Мефалы, скампы, кланфиры, вермаи – все они глуповаты, жестоки и весьма страшны собой. А скампы вдобавок ещё и воняют, как целый батальон орочьих берсерков, только что переживший кровавую битву на заброшенном складе, который был битком набит протухшим мясом. Короче говоря, создав дремора, Дагон явно заскучал и начал плодить в своём домене просто что-то злобное и сильное.
Обитает же весь этот нелицеприятный зверинец в Мёртвых землях – обширном царстве Дагона, которое состоит в основном из морей лавы. Прямо там, в лавовых морях, изредка попадаются груды обугленных камней, который играют роль островов, и на которых концентрируется вся та жизнь, существовать которой Мерунес Дагон разрешил. Именно на таких островках принц Разрушения и копит войска, ожидая очередной возможности вторгнуться в Нирн. И, собственно говоря, больше ничего интересного в Мёртвых землях нет. На то они и мёртвые.
Увлекательные артефакты Дагона

А что там насчёт артефактов? У такого деятельного принца, как Мерунес Дагон, наверное, должен был целый склад магических вещей, так ведь? Ну, вообще-то нет. Если не считать дреморское зачарованное снаряжение, то артефактов у принца Разрушения всего два. Или, скорее, два с половиной.
Первый артефакт – это уже известная вам книга Мистериум Заркса, с помощью которой Манкар Каморан в своё время создал «рай» для себя и своей семьи. Культистов, которые после смерти попадали в «рай» Каморана, что характерно, пытали слуги Дагона чисто ради забавы. Слухи утверждают, что любой, кто пытался читать Мистериум, непременно сходил с ума, но это означает лишь то, что писатель из Дагона совершенно никудышный. Старый добрый Манкар намеревался замаскировать бездарность своего повелителя, рассказывая всем, что прочитать и понять текст Мистериума способны лишь избранные. Вот только кем избранные? Если что, то книгой, помимо самого Манкара, смог воспользоваться и Мартин Септим, а его Дагон точно не выбирал. Короче, туманная история.
Второй, и уже более полноценный артефакт, носит название Бритва Мерунеса. Бритва представляет собой кинжал с зазубренным лезвием и привычкой отправлять души примерно четверти поражённых ею живых целей прямо в Обливион. Если верить слухам, то это непостоянное свойство по какой-то причине очень ценят убийцы всех мастей, однако непонятно, зачем им делать выбор в пользу Бритвы, тогда как обычный стальной кинжал делает то же самое, но без выкрутасов. После событий Кризиса Обливиона Бритву возненавидели как соучастницу Дагона, хотя она вообще не появлялась в финале Третьей эры. Некоторые неустановленные лица, которым явно нечем было заняться, даже специально отыскали Бритву, разломали её на кусочки, а потом спрятали в глухих уголках Тамриэля. А для того, чтобы чувствовать свою особую важность для мира, эти лица назвали себя Хранителями Бритвы. Вышло, конечно, пафосно, но недостаточно пафосно, чтобы оправдать ограбления путников на дорогах, которыми занимались Хранители в целях пропитания. Бритву, кстати говоря, потом всё равно восстановили.
Ещё одним артефактом, связанным с Мерунесом Дагоном, считается Даэдрический полумесяц. Это необычное оружие, больше всего похожее на кинжал с двумя лезвиями, является, скорее, диковинкой, а не артефактом, так как раньше таких полумесяцев было очень много. Дагон вооружал ими свою армию при нападении на Бэттлспайр, но дальше дело как-то не пошло – то ли поражение от рук смертного так сильно расстроило принца, то ли ему просто надоело самому разрабатывать дизайн для оружия, но в итоге полумесяц остался всего один. Раритетным кинжалом завладел дремора, которого, по слухам, позже убил Нереварин. Где теперь находится Даэдрический полумесяц, чья история интереснее его самого, неизвестно.

Пожалуй, пришло время закончить с рассказом о Мерунесе Дагоне и перейти к рассказу о гораздо более весёлом и дружелюбном принце – Сангвине. Можете даже взять кружку, налить туда чего-нибудь этакого и отхлёбывать всякий раз, когда в тексте появляется слово «Сангвин» – только не переборщите, а то ещё проснётесь утром в постели с Боэтой или, что ещё хуже, с головной болью и чувством стыда.
Сангвин, весёлый и беспощадный
В отличие от Дагона, принц Сангвин не любит разрушений и убийств. Разве только они будут сопровождаться весёлой музыкой и славной пирушкой. Смертные связывают Сангвина с пороками, через искушение которыми проходит каждый, кто возвращается домой после тяжёлого трудового дня – развратом, пьянством, желанием лежать на диване как бревно и бессмысленно пялиться в потолок. Таким образом, любой, кто поддаётся этим порокам хоть иногда, может считаться даэдропоклонником из культа Сангвина. По крайней мере, сам принц предпочитает считать именно так – не зря же он, в самом деле, стал покровителем дурных наклонностей.
Больше всего на свете Сангвин ненавидит скуку и сдержанность. Если, например, вы не дёрнули каджита за хвост, хотя спонтанно этого захотели, или же начали играть в Skyrim, не установив нюд-мод с заменой тел НПС на покрытое маслом нечто, то получайте минус уважение от даэдрического принца. И напротив, если вы потакаете всем своим мимолётным желаниям и порокам, то Сангвин обязательно будет вас любить и уважать. Может, ещё и наградит чем-нибудь. Например, венерической болезнью. Просто так, от души.

Облик, в котором Сангвин пребывает чаще всего, и в котором его изображают смертные почитатели, хорошо отражает суть принца. Ненавязчивая полнота и пивное брюхо намекают на то, что Сангвин любит поесть и выпить, красная кожа и рога напоминают, что он вообще-то даэдрический принц, расположенный под ногой череп олицетворяет собой скуку и уныние, которые необходимо всячески попирать, а кружка или посох в виде обнажённой женской фигуры в руке являются символами наиболее популярных пороков в обществе мира смертных. А туника, небрежно наброшенная на голое тело принца, ничего не означает. Это просто отсылка к древнегреческому богу Дионису, которого в Тамриэле никто не знает.
Насчёт даэдропоклонников у Сангвина, как вы понимаете, всё схвачено. Он сам не считается однозначно злым даэдра, как тот же Дагон, поэтому его культисты не часто подвергаются каким-либо гонениям. Да, их принято не любить, но это так со всеми даэдрическими культами. Интересно здесь другое – почитатели Сангвина, среди которых, кстати, был замечен даже небезызвестный вам Мартин Септим, прекрасно себе представляют, кому и зачем они поклоняются. Ту же ситуацию можно наблюдать как раз-таки в среде культистов Мерунеса Дагона, только «сангвиники» не стремятся бросить свой родной мир к ногам даэдра. Ну, и кровавых жертвоприношений, говорят, они совсем не устраивают, предпочитая весёлые застолья и танцы.
В том случае, если культисту Сангвина сильно повезёт, или же он просто как следует развеселит принца, ему достаётся возможность посетить Несметные царства удовольствий. Как вы догадались, именно так называется вотчина Сангвина в Обливионе. Несметные царства представляют собой огромное множество разрозненных островков реальности, в которых навечно застыла атмосфера разнузданного веселья. Любимчики Сангвина, а также разномастные низшие даэдра пьют, веселятся и предаются плотским утехам, пока не падают с ног от усталости. Передохнув, они снова присоединяются к общему кутежу, а потому вечеринки разной степени веселья никогда не заканчиваются.
Низшие даэдра, которые обитают в Несметных царствах Сангвина, в большинстве случаев являются просто выпавшими из своей реальности слугами других даэдрических принцев. А есть ли там создания самого Сангвина – этого не знает никто, даже он сам, потому что очень сложно начать вдаваться в подробности, пребывая в пьяном бреду. Достоверно известно лишь то, что в Несметных царствах есть дремора, но они вообще везде есть. Даже у вас за спиной! Страшно? Нет?.. Ну и ладно, продолжим.

Волшебный посох и другие двадцать семь артефактов Сангвина
Да-да, всё верно, у этого принца-любителя гулянок есть не один, не два, а целых двадцать восемь отборных артефактов, включая самый знаменитый – Розу Сангвина. Остальные двадцать семь, правда, ничего особенного из себя не представляют. Но зато какое количество! Конкретно их Сангвин смастерил по личной просьбе Мефалы для её убийц Мораг Тонг – видимо, зачарованные предметы она планировала раздавать особо отличившимся. Нити Прядильщицы сетей, как впоследствии был назван этот набор поясов, колец и тапок, какое-то время действительно пробыли надетыми на мастеров-убийц, однако во времена раскола в гильдии Мораг Тонг оказались утеряны. А потом они вернулись в гильдию… а потом… Короче, вы поняли.
Розу Сангвина принц творил с куда большим старанием, чем подарок для Мефалы. Оно и понятно – если сделать какую-то чепуху, то тебя даже смертные существа не будут уважать, а ведь их надо чем-то привлекать, чтобы поклонялись, чтобы приносили дары, чтобы погибали с именем повелителя на устах, если потребуется. И Роза вышла на славу. Выглядит она как самый обыкновенный посох, на конце которого цветёт сияющая алая роза. С помощью этого посоха владелец может вызывать в Нирн случайных низших даэдра – от скампа до зивилаи (но чаще всего появляются дремора), причём все вызванные даэдра обязаны подчиняться хозяину Розы. Однако чем чаще сила Розы используется, тем слабее она становится – спустя некоторое время навершие посоха увядает, а он сам возвращается к создателю в Обливион. После этого Сангвину нужно всего лишь снова наполнить Розу силой, и можно дальше использовать её как приманку для доверчивых смертных – кому-нибудь непременно захочется самому побаловаться с таким артефактом.
Так, о том, кто такие Мерунес Дагон и Сангвин мы поговорили, о том, как они влияют на Нирн вроде тоже. Да, можно было ещё упомянуть, что Сангвин любит издеваться над смертными, которых он считает скучными, но вы лучше напишите в комментариях, какие примеры его выкрутасов можете вспомнить – их не так много и как минимум два из них весёлые. Итак, о слугах принцев – смертных и бессмертных, тоже было рассказано. А ещё о царствах в Обливионе и артефактах. Неужели это всё? Похоже на то. Значит, рассказу конец, а кто дочитал до этого места – молодец. Всем вам больше спасибо за внимание, доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах.
источник

Геймплей Wastelanders для Fallout 76

Новости Bethesda

Во время PAX East 2020 компания Bethesda продемонстрировала 17 минут геймплея рядущего крупного обновления Wastelanders для Fallout 76.

В игре появятся две новые фракции — поселенцы и рейдеры, система репутации, союзники и измененная система диалогов. Релиз Wastelanders для Fallout 76 состоится 7 апреля. В этот же день игра выйдет в Steam.

СЕКРЕТЫ, ПАСХАЛКИ ТЕМНОГО БРАТСТВА The Elder Scrolls IV: Oblivion ( Mr. Cat )

Обзоры

О даэдра. Азура, Мефала и Боэтия

Авторское

Обычно даэдрические принцы недолюбливают друг друга, и зачастую не без причины. Кому-то просто хочется расширить территорию своего царства в Обливионе за счёт царства товарища, а кому-то очень сильно не нравится, как соседний принц относится к говорящим грейпфрутам. Ничего особенного, ведь в мире смертных то же самое. Однако есть и такие принцы, которые без особых проблем действуют сообща, если им взбредёт в голову что-нибудь особенно интересное. Отличный пример такой кооперации – это принцы Азура, Мефала и Боэтия, которые во времена Меретической эры решили увести эльфов даэдропоклонников с островов Саммерсет и сделать из них целый народ, поклоняющийся им троим. И даже если опустить ту старую историю и не думать ни о какой совместной работе, то Азура, Мефала и Боэтия интересны сами по себе. Правда, чтобы в этом убедиться, вам надо читать дальше.
Три даэдра и исход кимеров

Для начала стоит разобраться с мамонтом в комнате, то есть с исходом кимеров в будущий Морровинд. До того, как исход произошёл, все они жили на островах Саммерсет, наслаждаясь тамошним тёплым климатом и лёгким морским ветерком, как, впрочем, и многие другие эльфы. Некоторые, представьте себе, до сих пор там живут. Кимеры, что бы там ни говорили их современные потомки, наверняка тоже хотели остаться жить на Островах, однако расхождение во взглядах с приверженцами более традиционных верований, нежели поклонение даэдра, не оставило им выбора. И вот, в прекрасный летний день кимеры назвали себя, собственно, кимерами, что буквально означает «иной», «изменившийся» народ, заручились поддержкой трёх «добрых» даэдрических принцев и отправились на восток (вернее, на северо-восток, минуя кучу более пригодных для жизни земель, нежели Морровинд, но это уже детали). Вдали от родины кимеры, предположительно, могли построить абсолютно такое же зашоренное и нетерпимое общество, какое до сих пор существует на Островах, только на свой лад, с жуткими гробницами и молитвами на языке Обливиона.
Вёл кимеров пророк Велот, который лично общался со всеми тремя героями данной статьи и почерпнул из этого общения много интересного. Например, тот неопровержимый факт, что Азура, Мефала и Боэтия являются хорошими даэдра, Велот узнал от них же самих. Кроме того, они же поведали пророку о существовании особенно злых даэдра, которые со временем обязательно попытались бы навредить кимерам – среди них, например, оказался и Шеогорат, упоминание о котором каким-то загадочным образом проникает в каждую статью о даэдрических принцах. О том, как общаться со злыми даэдра и даже извлекать из этого общения выгоду, Велоту также предусмотрительно рассказали. Нельзя ведь было допустить, чтобы эльфы, только-только начавшие всерьёз поклоняться даэдра, тут же стали жертвой какого-нибудь особенно буйного принца.
Итак, даэдрические принцы передали Велоту, а Велот передал своим последователям кучу ранее неизвестной информации о населяющих Обливион сущностях. Однако больше всего внимания, что совершенно не удивительно, Азура, Мефала и Боэтия уделили тому, что должны делать кимеры, чтобы удовлетворить всех трёх своих покровителей. Так, Азура передала им знания о тайных обрядах, кардинально отличающихся от альдмерских, Мефала научила их плести заговоры, вероломно убивать из засады и скрывать свои истинные чувства, а Боэтия… ну, Боэтия тоже кое-что им рассказал, но не просто так, а весьма креативно! Правда, чтобы в полной мере оценить уровень его креатива, нужно обрисовать кое-какие детали.
Так вот, исход кимеров пришёлся по душе не всем альдмерам – некоторые из них считали, что даэдропоклонников никогда не поздно вернуть на путь истинный. Всех их усилий, однако, в итоге оказалось недостаточно, поэтому вмешаться пришлось лично Тринимаку, одному из основных богов в альдмерском пантеоне тех времён. Тринимак пустился в погоню за уходящими вдаль кимерами и вскоре настиг их. Но перед тем, как он сумел что-то сделать, явился Боэтия собственной персоной, пользуясь тем, что раньше даэдра гораздо легче могли проникать в Нирн. Какой-то невероятной хитростью Боэтия заманил альдмерского духа-предка себе в рот (наверное, он убедил Тринимака в том, что тот является буханкой хлеба), после чего моментально проглотил его. Представ перед кимерами с брюхом, битком набитым Тринимаком (кстати, даже не думайте о том, чтобы искать арты на эту тему), Боэтия рассказал им о том, что поклонение даэдра – это истина. В этот момент кимеры узнали о том, как надлежит строить дома, что закапывать в углах и куда лучше всего идти, чтобы Исход завершился благополучно. Сказав всё это и многое другое голосом Тринимака, а также объявив самого Тринимака лжецом, Боэтия выплюнула проглоченного наружу, отчего тот превратился в даэдрического принца Малаката. В некоторых источниках указывается, что Малакат покинул нутро Боэтии иным путём, но об этой альтернативе лучше долго не задумываться.
Итак, кимеры благополучно покинули острова Саммерсет и направились к своему новому дому, по пути формируя племена, иерархию и культуру. Тем временем Азура, Мефала и Боэтия искренне радовались тому, как хорошо они втроём провернули это удивительное дело. И их вполне можно понять, ведь ни раньше, ни даже позже ни одному другому принцу даэдра так и не удалось повторить успеха своих коллег. Крупные культы – это здорово, но чтобы одному или хотя бы трём даэдра поклонялся целый народ, да ещё и умудрившийся не вымереть полностью к началу Четвёртой эры… аналогичные случаи в истории Тамриэля замечены не были. Можно, конечно, упомянуть айлейдов, многие из которых поклонялись даэдра, однако состав айлейдского пантеона менялся в зависимости от региона, в котором проживали даэдропоклонники. Также можно вспомнить каджитов, однако и каджиты решили не останавливаться на одном или нескольких даэдра, со временем затащив к себе в пантеон и кучу других божеств со всего мира. Остаются ещё, разве что, слоады, однако эти ребята, кажется, ведут дела с половиной Обливиона – тоже немного не то. Конечно, был в истории Морровинда такой период, когда Азуру, Мефалу и Боэтию отодвинули в сторонку, вот только потом они всё равно заняли свои прежние места под именем Истребований. Короче говоря, уникальное эпическое достижение трём героям данной статьи засчитано.
Сумеречная Азура

Настало время поговорить и о самих даэдрических принцах по отдельности, а начнём мы, пожалуй, с Азуры, иначе получится, что название статьи вводит в заблуждение (прямо как реклама одного недавнего ремейка кое-какой старой культовой игры, да?). Так вот, среди жителей Тамриэля Азура также известна как Лунная тень, Королева ночного неба или даже «МАААУУ!», если её упоминает каджит, объевшийся лунного сахара. Сфера деятельности Азуры – это сумерки на закате или рассвете, причём только специфические сумерки в мире смертных. Во владениях некоторых других принцев даэдра тоже бывают рассветы и закаты, но сомнительно, чтобы святилище Азуры построили где-нибудь в охотничьих угодьях Хирсина.
Помимо сумерек, Азура также тесно связана с народом каджитов – в их мифологии она предстаёт в роли творца самого ловкого, красивого и выносливого народа Тамриэля, а также создателя лунного сахара. Чтобы выказать своё почтение Азуре, каджиты регулярно употребляют лунный сахар в том или ином виде. Например, они добавляют его в чай или пекут булочки с ним. При этом следует упомянуть, что в чистом виде лунный сахар не наносит вреда организму каджитов, тогда как данмеров, бретонов и кого угодно ещё он запросто превращает в пепельный батат на ножках. Сами каджиты расценивают это как признак благосклонности и особой любви Азуры к её пушистым детям.
Данмеры, которые склонны считать любимчиками Азуры себя, а не каких-то там прямоходящих кошек, также относятся к Азуре с большим почтением. Тем не менее, отношения этого народа с Лунной тенью можно охарактеризовать как «сложные». Как известно, предки данмеров, кимеры, в какой-то момент предали Азуру и отвернулись от путей пророка Велота, поверив словам Трибунала. За это Азура обрушила на кимеров проклятие, из-за которого их кожа стала серой, а глаза – красными. И как будто той старой истории было мало, именно данмеры создали скуму на основе лунного сахара, вывозимого контрабандой из Эльсвейра. Многие каджиты считают скуму оскорблением величия лунного сахара и, соответственно, самой Азуры, ведь этот поистине ужасающий напиток превращает в батат не только всяких там босмеров, но и добропорядочных каджитов, которые просто хотят сладенького! Вполне вероятно, что Азура тоже склонна держать обиду на данмеров за изобретение скумы, хоть она и принимала участие в формировании их культуры. По крайней мере, это объяснило бы, почему эльфы Морровинда не превратились обратно в кимеров даже после того, как вернули свой старый даэдрический культ на место.
Несмотря на то, что сумерки и лунный сахар – это, безусловно, очень интересные вещи, влияние Азуры не ограничивается только ими. Нет, главной особенностью этого принца, которая и притягивает к ней так много последователей по всему миру, является прорицание судьбы. Наблюдая за движением небесных тел, Азура может видеть судьбу любого смертного существа, если иное не предусмотрено сюжетом, однако кому попало она тайн судьбы, конечно же, не раскрывает. И вот, в надежде получить пророчество, многочисленные даэдропоклонники стекаются в святилища Азуры, обычно расположенные где-нибудь на открытых возвышенностях. Со временем культисты узнают, что Азура значительно отличается в плане отношений со своими почитателями от любого другого даэдрического лорда. Видите ли, Азура требует от своих культистов искренности и любви по отношению к ней и к самим себе. Тот, кто презирает себя или проводит обряды призыва Азуры со страхом или со скрытыми намерениями, никогда не получит от этого принца никаких видений.
Отношение Азуры к своему даэдрическому культу никогда не меняется, а сама она являет собой отличный пример искренности и постоянства. Так, Азура – это принц, который крайне редко меняет своё обличье и почти всегда предстаёт перед смертными в образе женщины, облачённой в лёгкое платье, больше похожее на тюль, так как существует скорее для красоты, а не для того, чтобы что-то скрывать. Благодаря постоянству самой Азуры, её изображения даже в самых далёких уголках Тамриэля очень хорошо узнаваемы, в особенности благодаря символам принца, луне и звезде, которые статуи Азуры держат в правой и левой руках соответственно.
Также Азура по праву считается одним из самых миролюбивых даэдрических принцев. Её культисты почти никогда не бывали замечены за проведением кровавых жертвоприношений, поеданием мертвецов или уничтожением мирных деревень. По этой причине приверженцы аэдрических культов не преследуют и не убивают почитателей Азуры. По крайней мере, если они держатся подальше от городов и не афишируют свои религиозные воззрения. Впрочем, не стоит думать, что Азура не может быть страшной и жестокой – она же всё-таки даэдрический лорд. У неё даже есть свои низшие даэдра, с которыми вы вряд ли захотите встретиться в безлюдном переулке. Речь идёт о крылатых сумраках – посланниках Азуры, которые специально предназначены для доставления смерти и увечий тем, кто выводит принца из себя. Сами по себе сумраки довольно глупые и явно не дотягивают до уровня дремора, однако со своими задачами они справляются хорошо.

Большую часть времени крылатые сумраки не покидают владений своей госпожи, которые носят название Лунная тень, что аналогично одному из имён самой Азуры. Судя по немногочисленным свидетельствам, царство Азуры в Обливионе представляет собой прекрасный серебряный город, окружённый пышными садами и сверкающими водопадами, погружённый в вечные, но переменчивые сумерки. Азура радушно принимает в своих владениях смертных, которые сумели добраться до Лунной тени и не имеют никаких злых намерений в отношении её хозяйки. На злоумышленников же, понятное дело, гостеприимство не распространяется.
Помимо царства и слуг, есть у Азуры и артефакты. Первый и наиболее значимый из них – это волшебное кольцо Луна-и-Звезда, выкованное двемерами специально для лорда Неревара Индорила и благословлённое Азурой. Это кольцо делало своего владельца гораздо более убедительным, чем он был на самом деле, благодаря чему Неревар сумел договориться с племенами эшлендеров во времена Войны Первого совета. Ещё одна особенность Луны-и-Звезды заключается в том, что носить его мог только сам Неревар или его более позднее воплощение, Нереварин. Любой, кто надевал Луну-и-Звезду, не являясь ни тем, ни другим, тут же погибал, из-за чего это кольцо нельзя считать обычным даэдрическим артефактом, вроде Разрушителя заклинаний, также выкованного двемерами.
Для сделок со смертными Азура использует не кольцо Неревара, а Звезду Азуры – уникальный камень душ, который не теряет своих свойств после использования. Любой другой камень может вместить лишь одну душу, тогда как Звезда может вместить сколько угодно душ, что очень ценят профессиональные зачарователи и колдуны. Для человека несведущего же Звезда будет лишь красивой безделушкой, которая вдобавок может в любой момент исчезнуть, если её истинный владелец этого захочет.
Итак, с доброй частью этой статьи мы разобрались, так что настал черёд Мефалы – зловещего и противоречивого принца, который куда интереснее Азуры. Но только в том случае, если вам не нужно с ним общаться.
Двойственная Мефала

Именно благодаря Мефале, также именуемой Пряхой и Паучихой, в культуре данмеров так глубоко укоренились традиции подлых убийств, причудливых сексуальных решений и заговоров. Вместе с ними, правда, в культуре коренных жителей Морровинда укоренились стремление защитить себя, своих близких и свою родину любой ценой, понятие о важности сохранения страсти между супругами, даже если они прожили вместе уже больше ста лет (и учитывая продолжительность жизни данмеров, это тут не для красного словца), а также ревностное оберегание тайн. Спросите, почему вдруг опять речь зашла о данмерах? Во-первых, потому что они – любимчики Мефалы, и это довольно очевидно. Во-вторых, потому что их культура очень чётко даёт понять двойственность, противоречивость этого даэдрического принца.
Впрочем, двойственность Мефалы проявляется не только в культуре данмеров, но и в ней самой. Или в нём… Как и в случае с другими лордами даэдра, на Мефалу не распространяется такое понятие, как «пол» – в зависимости от настроения, Мефала может представать перед смертными как в облике мужчины, так и женщины, хотя непременные атрибуты принца в виде ожерелья из черепов и четырёх рук сохраняются всегда. На самом же деле Мефала, как и любой другой принц, представляет собой нечто непостижимое, очень увлечённое миром смертных с его интригами, пороками и пейзажами. В Обливионе-то таких увеселений нет. По крайней мере, в тех его областях, которые ещё не перекроены принцами так, чтобы быть похожими на Нирн.
За пределами Морровинда неоднозначность Мефалы гораздо менее заметна. К сферам деятельности этого принца традиционно относят убийства из ненависти, эксперименты со своим и чужим телом в поисках новых ощущений, а также раздоры, как будто одного Молага Бала для этого недостаточно. «Хорошим» или просто не особо опасным даэдра Мефалу, само собой, никто не считает, предпочитая думать о нём как об особо опасном рецидивисте, который устраивает поножовщину в мирных селениях ради забавы. С этим нельзя не согласиться, потому что подобные случаи – не редкость. Вообще, Мефала входит в число даэдрических принцев, которые очень сильно любят вмешиваться в дела смертных, чтобы посмотреть, как те себя поведут. И в случае, если друзья внезапно начинают убивать друг друга, Мефала радуется больше всего.
Культ Мефалы, несмотря на специфичность её интересов, достаточно распространён в Тамриэле, однако сказать что-то конкретное можно только об одной части этого культа, издавна базирующейся на территории Морровинда. Все остальные ячейки даэдропоклонников, как это обычно и бывает, не поняли сути выбранного ими даэдра, а потому никаких интересных деяний не совершили. Отдуваться за них пришлось древнейшей гильдии убийц в мире – Мораг Тонг, чьё название можно перевести как «гильдия лесорубов». Кроме того, что Мораг Тонг является самой древней из подобных организаций, она ещё и единственная, которая вполне легально существовала в Империи времён Третьей эры. Все остальные гильдии убийц всегда находились вне закона, а коммерческие инициативы их лидеров обрубались на корню вместе с головами.
Зародилась Мораг Тонг ещё во времена Меретической эры, когда спустя несколько десятилетий после переселения кимеры принялись увлечённо деградировать и сбиваться во враждующие друг с другом кучки. На фоне непрекращающихся вероломных и в высшей мере беспринципных убийств Мефала решила создать культ, который служил бы не Азуре с Боэтией, а только ей одной – так и появилась Мораг Тонг. По некоторым сведениям, которые не очень-то подлежат проверке, Мефала набрала в культ не просто каких-то особо одарённых меров, а переманила на свою сторону почитателей некоего Отца Ужаса, Ситиса. В дальнейшем личная гильдия убийц Мефалы лишь разрасталась и набирала силу, ведь данмеры никогда не отказывали себе в удовольствии устранить кого-нибудь чужими руками. К тому же правители Великих домов оказывали Мораг Тонг всю необходимую поддержку, рассчитывая на покровительство даэдрического принца.

В более поздние эпохи влияние Мораг Тонг стало распространяться и на другие части Тамриэля – на счету этой гильдии, например, есть даже император Реман Сиродил III. Но золотые годы Мораг Тонг длились не вечно, ведь во Вторую эру произошёл раскол внутри гильдии, породивший Тёмное братство, члены которого отвергли Мефалу и вернулись к древним традициям поклонения Ситису. Вдохновлялось Братство всего одной женщиной – Матерью ночи, личность которой до сих пор вызывает споры в кругах любителей споров по поводу и без. Одни говорят, что Мать ночи – это просто старая эльфийка, которая была убита Нереварином по заказу Мораг Тонг в Третью эру (что, впрочем, не помешало ей и дальше заниматься делами Братства в виде духа). Другие возражают им, утверждая, что под личиной Матери ночи скрывается сама Мефала, которая любит раздоры и просто таким образом развлекается. Кто тут прав – непонятно, однако вражда между Мораг Тонг и Тёмным братством длится в Тамриэле и по сей день, что технически должно и радовать, и расстраивать Мефалу одновременно. Ну, о двойственности этого принца вы уже и так знаете.
Когда внимание Мефалы не сосредоточено на мире смертных, что происходит не часто, она отдыхает в своём личном царстве, которое носит говорящее название Спиральный моток. Что уж там у неё намотано – неизвестно, однако это явно отсылает нас к альтернативным именам принца. Для смертных существ доступ в Спиральный моток закрыт напрочь, потому что Мефала очень ревностно оберегает свои тайны. Тем не менее, кое-что об этом месте рассказать можно. Итак, Спиральный моток представляет собой очень тёмное и мрачное место, до краёв наполненное паутиной и коконами полуразумных слуг Мефалы – даэдрических пауков (это те самые ребята, которые также служили Мерунесу Дагону в период Кризиса Обливиона). Сотканные из паутины и камня ярусы этого царства расположены в виде спирали вокруг центрального столпа – крепости Мефалы. Делать в Спиральном мотке особо нечего, ведь основное веселье, как считает хозяйка этого места, происходит в Нирне. Не будем с ней спорить и перейдём к описанию артефактов.
Единственным артефактом, который точно принадлежит исключительно Мефале, является знаменитый Эбонитовый клинок, имеющий очень дурную репутацию даже среди сумасшедших собирателей всего даэдрического. Вторым артефактом Мефалы можно назвать Кольцо Каджита, однако оно постоянно кочует между Пряхой и Меридией, так что сконцентрируемся на Клинке. Эбонитовый клинок выглядит как вычурный акавирский меч и дарует своему владельцу способность поглощать жизненную силу жертв, за что этот артефакт также носит имя «Вампир». Побочным эффектом от такого крайне полезного умения служит шёпот Мефалы, который понемногу сводит смертного владельца Клинка с ума, заставляя его убивать друзей, родных и просто случайно попавшихся под руку пьяниц. Когда жизнь очередного владельца артефакта подходит к концу, Мефала забирает его душу в Обливион. А уж что она потом с ней делает… ну, наверное, нам лучше этого не знать.

Жестокосердная Боэтия
И последним героем этой статьи становится Боэтия – даэдрический принц, очень похожий на Мефалу своим непостоянством в выборе облика и любовью к внезапному кровопролитию без видимого повода. Боэтию также называют Королевой теней и Принцем воинов, что уже может дать вам некоторое представление о том, чем же этот даэдра всё-таки отличается от предыдущего – идеологическим подходом к убийству.
Мефала ценит распри, элементом которых являются убийства, а Боэтия – убийства, элементом которых являются распри. Если во время кровопролития не произошло какого-нибудь предательства, Мефала определённо будет не очень заинтересована, но Боэтию развлекает сам процесс. Даже данмеры, в чьей культуре Боэтия считается «хорошим» даэдра, областью его интересов называют исключительно убийства, побоища и войны. А если при этом кто-то кого-то предаёт, то Боэтии становится совсем хорошо, так как в происходящее добавляется элемент неожиданности. И никакой двойственности, кроме периодической смены пола, в Боэтии нет – ей просто нравится смотреть, как смертные режут друг друга на кусочки. «Но тогда зачем нужно было помогать кимерам уйти с островов Саммерсет?» – спросите вы. Ну, просто Боэтия предпочёл немного подождать и приложить чуточку усилий, чтобы в результате появился целый народ, который ценит жестокость хотя бы отчасти так же сильно, как сам принц. К тому же благодаря усилиям Боэтии данмеры питают к потомкам альдмеров искреннюю ненависть, а это неплохо повышает показатель среднего количества убийств в Тамриэле.
Культ Боэтии так же прямолинеен, как и сам принц – если смертное существо умеет убивать себе подобных не ради пропитания, а ради спортивного интереса, то оно уже заочно подходит на роль почитателя Королевы теней. Из этого факта вытекает интересная особенность культа Боэтии, которая заключается в том, что практически все его члены отдают себе отчёт кому и зачем они служат. Кроме того, большинство таких культистов являются закоренелыми убийцами, свихнувшимися ветеранами войн, ищущими славы молодыми бойцами и просто психопатами. То есть окружающие тоже практически всегда понимают, кто такие почитатели Боэтии и чего от них стоит ждать.
Что касается Боэтии, то он беззастенчиво использует своих культистов, чтобы время от времени устраивать кровавые состязания. Победители таких состязаний получают в награду максимальный уровень прокачки ЧСВ и какую-нибудь магическую штуковину в подарок от принца. Потом они, правда, всё равно погибают, потому что Боэтии плевать на жизни даэдропоклонников – главное, чтобы было весело. И чтобы артефакты слишком долго в одних руках не залёживались. Дорогущая приманка для участников состязаний, знаете ли, на дороге не валяется.

Своё царство в Обливионе Боэтия сотворил таким образом, чтобы там было удобно проводить турниры с участием самых лучших (или просто оказавшихся не в то время и не в том месте) воинов. В Доле Воздаяния (название следует уточнять у Боэтии, потому что она его иногда меняет) полным-полно извилистых лабиринтов, в которых удобно устраивать засады, и из которых невозможно удрать, а также искорёженных башен. Башни там просто для красоты, если что, просто у Боэтии дурной вкус. Среди всего этого безобразия рыщут алчущие и кланфиры, создания Боэтии, в которых также воплощаются черты, присущие принцу. Алчущие являются символом жажды крови, так как они обожают высасывать кровь из смертных, а кланфиры олицетворяют собой неукротимую ярость или твердолобость – тут уж с какой стороны посмотреть.
Артефакты, которыми Боэтия расплачивается с наёмными Нереваринами и Довакинами, а также победителями своих чемпионатов, довольно бесхитростны, хотя и желанны многими. Первый артефакт – это Эбонитовая кольчуга, которая… ну, является доспехами. Очень хорошими, крепкими доспехами, которые не бряцают при ходьбе и даже, говорят, отравляют любого, кто попытается атаковать владельца Кольчуги. Впрочем, владельца и магические свойства этого артефакта определяет только сам Боэтия. Ещё одним артефактом принца считается клинок Золотая марка, который разит врагов огнём. Плюс он довольно красивый, если вы любите золото. Но если не любите, то лучше договоритесь с Мефалой насчёт Эбонитового клинка, который отлично подходит к Эбонитовой кольчуге.
А теперь статья берёт… и заканчивается! Вполне возможно, что в ней упущено что-то такое, о чём бы вы хотели написать в комментариях. А может, и не упущено. Но в комментариях всё равно можно что-нибудь написать! Например, если статья вам понравилась настолько, что вы считаете себя хотя бы чуточку более удачливыми людьми, чем неудавшиеся поклонники Боэтии, то расскажите об этом. И в любом случае доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!
источник

Skyrim SE - Grass Mods Comparison

Моддинг

Какая TES лучше - Морровинд, Обливион или Скайрим? (SonnyK)

Авторское

Skyrim Evolution 3.0 - Провал LE версии, ее баги и ошибки.

Новости SA

PET9948 (Lastrium)
Skyrim Association Evolution зародился на Rubarius и продолжил путь и традицию Oblivion Association v0.9 которую можно выразить как "всего сразу и побольше", или "хорошей сборки мало не бывает" 
Ожидаемо что Skyrim Evolution повторил судьбу Oblivion Association. Как и OA 093 -  SAE 3.0 почти без вылетов работает на топовых компьютерах, но дальше начинается лотерея. В итоге нервы разработчика не выдерживают... Ведь чтобы вертеть в редакторе эту махину с модами надо топовый компьютер, а чтобы тестировать - средний. И вроде старается креатор, а все равно летят  в него претензии и обвинения от разгневанных юзеров. Сборки обильно обмазываются толстыми слоями говна, ведь помимо не стабильности, тонны модов почему то конфликтуют друг с другом и вызывают баги. В итоге руки создателя опускаются, и он хочет начать всё с чистого листа, и зовет всех снова вперед в светлое будущее. Я помню что Oblivion Association v 0.7  в  2012 году - играть было невозможно. И Rubicon послал к чертям Oblivion больше чем на полгода, но после уговоров Overtusa вернулся, чтобы начать всё заново.  Какие выводы можно сделать? 
1 Большая и стабильня сборка если и возможна в принципе, то она  точно не делается сразу.  Это абсолютно предрешено. Она должна делаться постепенно. 
2 Большая сборка не делается в одиночку. Всем ждунам можно дать только один совет: если хотите быстрее - предлагайте свою помощь. Даже если "руки из жопы", то это не беда, (у меня они тоже из жопы)  они лишние не будут.  И вообще всё умозрительно и относительно. 
 
А пока давайте помянем хорошие сборки, земля им пухом